Раньше, чем пронзенный копьем грохнулся оземь, Медвежонок уже снес голову еще одному. А Хавгрим боковым ударом хогспьета развалил голову второму. А Скиди всадил копье в живот третьего. А Гагара…

Пара секунд – и пятеро убиты, а шестой бросился бежать. Но и его настигло копье, брошенное Скегги Желтым.

Землекопы заорали. Их лидер надыбал где-то топор и немедленно метнул в меня. Ловко так метнул. Сразу видно: опыт у метателя большой.

Я не перехватил, поскольку руки были заняты: застегивал ремешок шлема. Просто уклонился.

Храбрые, однако, парни. Похватали, что под руку попалось, и дружной толпой – на меня.

Я встал в воротах. Так, чтобы мою спину прикрывал опорный столб. Боковым зрением контролируя и двор, и бегущих ко мне землекопов.

Во дворе визжали стрелы. Похоже, били с вышки…

Бригадир добежал первым. Что это у него? Ломик? Герой голопузый!

…И еле успел уклониться, потому что герой оказался и впрямь героем. Перехватил мирный инструмент наподобие копья и послал мне в грудь. Да не просто так, а с финтом. Очень толково. Не будь на мне кольчуги, мог бы и организм повредить.

Я ушел уклоном, пустив ломик скользь по пластинам, хлестнул мечом герою по шее…

Блин! Отбил, развернувшись всем корпусом. И коленом мне – в пах. Вернее, в кольчужную юбку. Хорош боец! Я б такого к себе взял. Но уже не получится. Пока он работал коленом, я сработал клинком. Дернул на себя меч и обратным движением вспорол герою шею.

Кровь брызнула в рожу еще одного героя, замахнувшегося топором…

Но этот уже не воин – лесоруб. Был. Ну подумаешь, кровь в глаза… А он зажмурился. В обоих смыслах. Я скользнул навстречу-влево и кольнул мечом под мышку.

И выхватил саблю. Ну давайте, ребятки! Весело и дружно.

Ни веселья, ни дружбы не получилось. Похоже, работягам работа двумя клинками в стиле «гордый варяг» была знакома. Тормознули дружно. Всей бригадой.

И тут меня долбануло в спину. Вернее, в подвешенный за спину щит. Стрела. Влупило неслабо. Я даже сделал пару шагов вперед, чтобы сохранить равновесие. Однако землекопы решили: я иду их убивать. Побросали орудия труда и дернули, аки зайцы.

Очень правильное поведение. Иначе мне пришлось бы их перебить, а убивать мирных, даже условно мирных граждан, – не мой профиль. Воины – другое дело. Эти сами – убийцы. А убивать убийц – это и есть моя главная специальность.

Удирали землекопы тоже правильно. В лес. Если бы кому-то пришло в голову ломануть к нашему кораблю, пришлось бы догнать, а так… Пусть бегут.

К сожалению, мои нехорошие предчувствия оправдались.

Разгромить врага с наскока не удалось. Большая часть дружинников успела запереться в «донжоне», взять который никаких шансов. Тем более что с крыши и с башенки простреливался практически весь двор.

Мои бойцы, конечно, укрытия нашли. Благо, хозяйственных построек хватало. Чтобы достать их, Водимировым орлам пришлось бы выбраться наружу, потеряв позиционное преимущество.

Пат.

Положительный момент: мои берсерки не «перекинулись». Сумели сориентироваться и побороть искушение.

Отрицательный момент: нас стало меньше. Один из «цветных братьев», Скегги Желтый, лежит посреди двора со стрелами в шее и спине. Кто-то скажет: размен один к восьми – это хорошо. Но я никого разменивать вообще не планировал.

Вопрос: что теперь? Противник занимает выигрышную позицию. Лучники на башенке, лучники на крыше. Надо полагать, в окошках тоже кто-то есть. Их больше, чем нас. А если добавить тот факт, что работа на дистанции – не наша сильная сторона, то оснований для оптимизма нет.

Поджечь «донжон»?

Нереально.

Выкурить дымом, как мы это проделали однажды во Франции?

Тоже нереально. Во-первых, не подобраться: у противника абсолютное преимущество в высоте и скорострельности. А во-вторых, без толку. Потому что в распоряжении противника есть крыша.

Зато в наших руках: пара сараев, конюшня, хлев и прочие хозяйственные строения. Надо полагать, многие пустуют, поскольку вон там, на лугу, лошадки пасутся стреноженные. А где пастушок, кстати? А нету.

А подальше – овечки и коровки. На заливном лугу. Натуральное хозяйство.

Что ж, если у нас нет возможности захватить главный оплот врага, то подгадить мы можем знатно. И даже представляю, как. Вот только между мной и моими людьми – замечательно простреливаемый двор…

Пока я размышлял о тактике, мои бойцы все решили стратегически. Подожгли хлев и сарай. Недурно получилось. И ветерок удачный. Десять минут – и весь двор под дымовой завесой. Видимость – ноль. Это плюс. Минус: горло дерет и глаза щиплет.

В конюшне заржала лошадь. Еще одна. Выходит, не все животные травку щиплют.

Из дыма вынырнул Тови Тюлень, волоча аж два седла. Банг! В одно тут же воткнулась стрела. С вышки пальнул, гад!

Хавур спрятался за частоколом, уронил седла и закашлялся.

И сразу – аж пятеро наших. Тоже седла волокут. И тело Скегги Желтого. Вот это правильно. И их, кстати, уже не обстреливали. Дым распространился за пределы частокола.

И последние четверо. Верхами! На храпящих конях с головами, обмотанными мокрой тканью. Галопом – мимо нас. Мне под ноги упал здоровенный мешок. И еще один.

– Забирайте! – крикнул Свартхёвди, сорвал тряпку с головы лошади и погнал галопом к коровенкам, которых местный пастушок пытался загнать в лес.

Трое остальных, Скиди, Вихорёк и Хавур, тоже задерживаться не стали. Первые поскакали приватизировать стада, а Хавур, всю молодость проведший «при дворе» самого крутого сёлундского коннозаводчика, поспешил к лошадкам.

Два часа спустя мы сидели на пристани и обедали. Свинина с горохом и репой. Мучная болтушка с копченым салом. Парное молочко. Сало – из наших запасов, остальное – трофеи.

Обедали с удовольствием, но в сторону форта тоже не забывали поглядывать.

– До чего ж трусливые люди здесь живут, – сетовал Медвежонок. – У нас бы на такое смотреть не стали. Вышли бы и вломили.

Дружинники Водимира выходить и вламывать не спешили. Всё, на что они пока решились, – потушили пожар. Да и то – под контролем взобравшихся на забороло лучников.

Я склонен был согласиться с Медвежонком: трусоваты у Водимира бойцы. Они ж видят, что нас намного меньше. И видят, что мы прибрали к рукам всю их живность, а главное – коней.

Для меня конь – это просто средство передвижения. Потому что наши настоящие «кони» – это наши драккары. Но я знал, что для сухопутных воинов – по-другому. Была возможность пронаблюдать отношение коня и всадника во Франции. Для воина-шевалье конь – как близкий родственник. Воспитан с жеребенка, понимает даже не с полуслова – с полужеста. Не животное, а друг и напарник в ратном деле.

Неужели Водимировы дружинники не попытаются отбить лошадок? И коровок? И овечек? Не говоря уже о свинках, которых мы экспроприировали вместе с двумя не успевшими удрать пацанчиками-пастухами…

Между нами и крепостью – метров двести. Меньше минуты, если бегом и с оружием. Даже быстрее, потому что – под горку.

А мы – вот они. Кушаем беззаботно и с удовольствием. Подбежать, закидать нас стрелами… Нет, не получится. Между нами и крепостью – лошадки. И коровки. И овечки. Так что придется подойти поближе и как следует потрудиться.

Чего мы, собственно, и ждем. В готовности.

Не идут. Опасаются.

– Ладно, – решил я, когда солнышко преодолело полпути от зенита до лесных верхушек. – Грузите овец на борт. Хавгрим, Стюрмир, Гагара, Скегги, Тьёдар – пойдете к месту встречи водой. А мы с остальными – верхами. Лошадей с собой заберем, кроме той, хроменькой.

Хороший табун, однако. Восемнадцать голов. Аж по две запасные на каждого.

– Я б еще пару коровок взял, – внес предложение Тьёдар Певец, приложившись к миске с молоком.

– Бери, – разрешил я. – Только по лесу сам их гнать будешь.