Нет, норег не шутил. Он точно знал, чего хочет. Он выжидал. Искал подходящую цель. И едва такая цель появилась в непосредственной близости от Северного Змея, как Лейф немедленно об этом сообщил. Мол, вот то самое судно, которое его прежний конунг Вигмарр Зубовный Скрежет непременно взял бы на клинок.

Хирдманы заинтересовались. Ветер был попутный, так что весла лежали вдоль бортов и у всех, кроме кормчего, нашлось время, чтобы поглазеть на приближающийся парус. Ну кнорр… Кнорр как кнорр. Что в нем такого особенного?

Во-первых, пояснил норег, судно свейской постройки. Значит, не из данников Харека или еще кого-то из данов. Значит, никто из данов не станет думать, куда оно подевалось. Опять-таки путь свеи прошли немалый, значит, есть чем торговать. Хотя последнее и так понятно, потому что сидит кнорр низко, следовательно, трюм его полон. Еще хорошо, что кнорр небольшой. Это означает: команда его невелика. Надо полагать, их раза в два меньше, чем сконцев. Значит, победить их будет не так уж трудно.

Что надо проверить, так это отсутствие случайных свидетелей.

Лейф велел одному из молодых влезть на мачту и убедиться: на обозримом просторе они со свеями – одни.

Ни одного паруса поблизости не наблюдалось.

Берег Лейф тоже одобрил: необжитой, даже пристать некуда – сплошные скалы. То есть выброситься на сушу и тем спастись у свеев – никаких шансов.

Сконцы слушали самозабвенно. Тьёдара Певца так не слушали, как сейчас – Лейфа. А ведь Тьёдар – замечательный скальд.

Когда кнорр приблизился достаточно, чтобы можно было разглядеть его команду, то многие забеспокоились, потому что выглядели свеи серьезно. Все – бронные, хотя и на веслах.

Ну да, идущий встречным курсом драккар кого угодно насторожит.

– Поднимите белый щит! – распорядился Лейф.

– Нет! – перебил его Эйнар, вспомнивший, что именно он – хёвдинг, сообразивший, куда дует ветер. – Лучше нападем на них!

– Мы и нападем, – спокойно подтвердил Лейф.

– А белый щит? Это же обман!

– Это не обман, – с оттенком превосходства растолковал норег. – Это – хитрость.

– Но если узнают…

– Если узнают, – перебил Лейф растерянного хёвдинга, – подняли мы белый щит или нет, это уже всё равно будет. Но как узнают? Мы ведь никому не расскажем, верно?

Хирдманы поддержали его дружным взрыком.

– Но есть еще боги! – не сдавался Эйнар Прыщик.

– Сделаем им подарок, когда окажемся в святилище, – парировал Эйнар. – Боги любят тех, кто побеждает.

И опять команда Северного Змея выразила полное согласие с чужаком, а не с сыном своего убитого ярла.

И Северный Змей пошел к свейскому кнорру с белым щитом на мачте.

Теперь даже Гудрун видела, что кнорр сидит глубоко. А люди на нем настроены серьезно. Ну как же иначе, если прямо на тебя идет драккар с такими же бронными и оружными, пусть и с белым щитом на мачте? Были бы встречные мореплаватели мирными, не надели бы доспехов, не достали бы из ящиков оружие…

И тут в дело вступил Лейф. Ловко вспрыгнул на борт, показал пустые руки, показал, что просит свеев остановиться. Северный Змей тоже лег в дрейф, сбросив плавучий якорь…

Свеи затабанили. Терять им было нечего. Кнорру от драккара не уйти.

– Мы плывем в Хедебю! – прокричал Лейф. – К Хареку-конунгу! Вы заходили туда?

– Как раз оттуда! – крикнул в ответ здоровенный толстый свей. – И у нас есть кожа[182] от Харека-конунга, а идем мы в Роскилле. К Рагнару-конунгу.

Намек понятен. Харек – за них. И Рагнар, выходит, тоже за них. Кто тогда против?

– Значит, Харек-конунг сейчас в Хедебю? – поинтересовался Лейф.

– Был там, когда мы уходили.

– Это хорошо. А мы – из Сконе. Вот он, – жест в сторону Эйнара, – хёвдинг наш, Эйнар Торкельсон! Он из Сконе.

Эйнар выдвинулся вперед, кивнул важно. Но несмотря на всю свою важность рядом с Лейфом он выглядел тем, кем и был на самом деле. Юношеским прыщиком.

Свеи переглянулись и чуть подуспокоились. Как вождь Эйнар выглядел очень неубедительно.

– А это жена моя, Гудрун! – сообщил тем временем норег. – Она – с Сёлунда. И сам я – из Роскилле! Слыхали о том, что у нас было?

Успокоил. И заинтересовал. Большая часть свеев убрала оружие и сгрудилась у борта.

Потом толстый спросил: а что было?

– Война, – сообщил Лейф. – Сконе теперь за Рагнаром.

– А Харек-конунг?

– А что Харек? Вот мы придем в Хедебю, тогда и узнаем.

– А как цены в Роскилле?

– Это смотря на что, – уточнил Лейф. – Если на рабов, то упали, а если…

– На железо! – перебил толстый свей, должно быть, хозяин кнорра.

– Так вы железо везете? – спросил норег и получил утвердительный ответ. И пояснение: в Дании железо берут дороже, чем в Бирке[183].

Лейф поинтересовался ценами на железо в Бирке, потом спросил, почему не распродали товар в Хедебю?

Получил ответ, что они надеются расторговаться в Роскилле, где, по слухам, цена выше.

А как насчет риска? Всё же воды здесь северные, а кнорр – один-одинешенек. Вдруг кто польстится? В ответ на это главный свей достал кусок пергамента с оттиском печати Харека-конунга. И добавил, что Харек, за некоторую мзду, пообещал свеям безопасность, когда они пойдут вдоль побережья. Мол, только покажи такое – и любой ярл-грабитель тут же отвалит. А дальше, в водах Рагнара Лотброка, – еще проще. Кто рискнет напасть на судно, которое идет в Роскилле для торговли. Если такие корабли грабить, кто тогда товары повезет?

С этим доводом Лейф охотно согласился и сообщил, что так и есть. Рагнар Лотброк за такое шкуры с разбойников снимет и обтянет ими щиты своих хирдманов.

А вообще, если они хотят потолковать о важном, то лично он уже устал через воду орать. Для разговора можете перебраться к нам. Или мы – к вам.

Свеи посовещались и решили, что лучше – к ним. Проявили здоровую осторожность. Вдруг их старших на чужом драккаре повяжут?

Но это была лишь тень прежней осторожности. Лейф сумел их успокоить и заинтересовать.

Корабли сцепились и легли в дрейф. Лейфа и Эйнара пригласили выпить доброго пива и побеседовать о важном. То есть о том, что и почем торгуют сейчас в Роскилле и о какой войне шла речь.

Лейф с Эйнаром не возражали. Он и Эйнар и перебрались на кнорр, прихватив с собой третьего, Тьёдара Певца. Сконский скальд тоже умел располагать к себе людей. Насчет пива не обманули. Выкатили бочонок. На кнорре завязалась неспешная беседа.

Гудрун видела как стоявший неподалеку Фастайр алчно принюхивается и сглатывает. Он бы тоже от пива не отказался. А вот старший брат его Фари – напряжен и сосредоточен. Гудрун вспомнила: перед тем как перебраться на кнорр, Лейф шепнул ему что-то. Ему и еще нескольким сконцам повесомее. Что-то тайное…

Поначалу всё было мирно. Увидев, что Тьёдар прихватил с собой фидлу[184], свеи и вовсе расслабились. Выкатили пиво, расселись вокруг… Разговаривали о разном. Потом Тьёдар спел. Еще поговорили… Пиво настраивало на дружелюбный лад. Гудрун видела, что свеи совсем утратили бдительность, расселись вокруг скальда. Они отложили оружие, сняли шлемы. Смеялись, шутили…

И вдруг все переменилось.

Гудрун не слышала, что именно сказал хозяин кнорра. Да и сказал ли он что-то вообще? Какая разница? Тот, кто хочет найти повод для убийства, непременно его найдет.

– Как ты посмел сказать обо мне такое?! – гневно выкрикнул Лейф, вскакивая на ноги.

Никто ничего не успел сделать. Когда надо, норег был очень быстрым.

Только что он сидел и улыбался, а теперь уже – на ногах. Меч взлетел раз – и хозяин кнорра падает на палубу с разрубленной головой. Еще один взмах – и старший сын отправляется за отцом. И оба даже дернуться не успели, не то что взяться за оружие.