А если всё же попробовать проскочить под мостом? Ох, маловероятно. От стрел мы еще как-нибудь сумеем защититься, но от уроненного с трех метров булдыгана — вряд ли. Хряснет таким о палубу — и кирдык. И палубному настилу, и днищу, скорее всего. Даже потрясающая гибкость обшивки, боюсь, не убережет.

Да и сами мы окажемся — как курицы в курятнике. Деться некуда. Защиты сверху — практически никакой… Пара залпов — и половины экипажа у нас нет.

Я поглядел на Ове…

Кормчий думал. Напряженно.

— Проскочим? — спросил я с надеждой.

— Остановить нас они не смогут, — без особого воодушевления сообщил Ове. — Разгоним драккар, насколько сможем… Кто-нибудь, может, уцелеет.

В этом он прав. Чем быстрее мы плывем, тем меньше время опасного контакта. Но он всё равно будет — никуда не денешься.

— Может, палубу чем-то прикрыть? — осторожно предложил я. — Как-то получше…

В общем-то палуба у нас и так прикрыта. Добычей, в первую очередь. Если сброшенный булдыган угодит на куль с шерстью или туго скрученный рулон ткани… Или вот хотя бы на гобелен, который я позаимствовал из кельи настоятеля бенедиктинцев, то всё, может, и обойдется. Но булдыганов будет много. Мешков на всех не хватит. Опять-таки гребцов мешками не прикроешь… Или — прикроешь? Я не успел додумать мысль, как Ове процедил:

— Худо, хёвдинг. Продырявят нас. Хоть собой палубу закрывай.

— А если веслами их? — решил поучаствовать в дискуссии Ренди Черный.

Ове глянул на него так, что парень тут же прикусил язык. Но всё же снизошел до объяснения:

— А сломаешь весло, чем грести будешь? Хотелкой своей?

А я напряженно думал: мысль вертелась в голове, вроде такая доступная и легкая, но не ухватишь…

— Черепаха, — наконец выдавил я.

— Чего?

— Вспомни, как мы строимся, когда к крепости подходим. Или перед боем…

— А-а-а… Ну и что? Соберем мы такой строй, сами, может, убережемся, а драккар — как же? Опять же — грести кто будет? Эх, несчастлива моя судьба, хёвдинг! Зря ты меня в кормчие взял!

Но мысль уже выкристаллизовалась.

— А зачем грести? — поинтересовался я. Ове уставился на меня, не понимая.

— Мы разгоним корабль, — сказал я. — Разгоним, насколько сможем, а потом все упадем на палубу и прикроемся, кто чем может. И палубу тоже прикроем, насколько получится.

— И что? — пожал могучими плечами Ове, покосился назад: английские «бочки» безнадежно отстали. Хотя им точно спешить некуда. — Нам достаточно одной дыры в днище, чтобы отправиться к рыбам. А будь я на их месте, — кивок в сторону моста, — я бы нашел, куда каменюку бросить. Может, вверх по реке обратно пойти, а, хёвдинг? Река здесь широкая, обойдем эти колоды и двинем обратно к Ивару?

— Ты сам веришь в то, что сказал? — поинтересовался я. — Нас все травили, даже когда особо и не ждали. А теперь что же — перестанут? А тут мы еще вверх по течению пойдем?

— Да я так, предложил… — проворчал Ове Толстый. — «Змея» — жалко…

Кому — что. Мне вот жальче людей.

Так, план мой оказался кривым. Но другого нет. И что теперь?

В одном мы с Ове сошлись. Скорость, скорость и еще раз скорость!

— Einn! Tveir! Einn!..

Драккар летел птицей. Мост приближался… Там нас ждали. Представляю, с какой радостью. Попались, северные дьяволы! Вот мы вас сейчас!..

Англичане стояли так плотно, даже посчитать их было трудно. Точно не меньше сотни. Глупая мысль… Перил-то нет, как бы они в воду не посыпались? Хотя почему глупая?

Есть!

— Слушайте все! — проревел я. — По моей команде все разом сушат весла, — (нет, по этой команде весла поднимают вверх, а это совсем лишнее). — Нет, не сушат, втягивают. По команде «бей» каждый хватает копье и мечет его в англичанишек! А потом падает, накрывается щитом, мешком, чем угодно и молит богов о спасении! Вихорёк! Раздай копья, чтоб были под рукой. И все запасные щиты — к скамьям. Всем присмотреть место куда падать и чем прикрываться. Каппи, Тори, вы прикрываете еще и Гренделя! Все слышали?

Слышали все. Хотя никто не обольщался. Кроме меня. Я неплохо представлял, что такое скандинавский бросок копья в полную силу с короткой дистанции. Щитоносца выносит только так. С ног сбивает и его, и того, кто сзади. А тут — узкий настил, скученность, отсутствие перил… А еще и страх поможет: те, кому копья не достанется, а таких будет подавляющее большинство, могут просто инстинктивно податься назад. И с другой стороны тут же посыплется народишко. Может, прямо на нас и посыплется, но с этим как-нибудь разберемся. Когда проскочим. Если проскочим…

Ага, начался фланговый обстрел. Тоже с моста. Я переместился поближе к Ове, стараясь не закрывать ему обзор, но сбивать стрелы. Даже на такой дистанции они могут быть опасны, если угодят в незащищенное место. Гребцы пригнулись пониже. Так их лучше закрывали щиты над бортами. Бить навесом по такой быстродвижущейся цели, да еще при порывистом ветре — затруднительно. Время от времени раздавался звонкий удар: это кому-то из гребцов прилетало по шлему. Тоже удовольствие маленькое, надо отметить. Я пару раз видел, как выпущенная с короткой дистанции стрела, даже не пробив шлем, выводила бойца из строя. Но то — в упор.

— Раз! Раз! Два!.. — рычал Ове, заставляя гребцов всё прибавлять темп. Драккар летел со скоростью почти невероятной. Думаю, километров до двадцати с хвостиком в час разогнался. Я видел, как пот заливает глаза гребцов…

Так, молодец, Вихорёк! Швырковые копья есть у всех.

— Готовсь! — проревел я.

Пятьдесят метров… Англичане перестали стрелять. Ближайшие — изготовились. Будут бить в упор, всем, что есть. Стрелами, камнями, обрубками древесных стволов…

— Весла убрать!

Весла выдернуты из лючков, брошены поперек корабля. Минус две секунды.

— Бей!

Полтора десятка копий. Сила броска плюс наша скорость.

Я не стал смотреть, каков результат. Никто не стал. Все мы упали кто куда, прикрываясь щитами, тюками, втискиваясь между скамей… Мы с Ове сжались в комочки (особенно нелегко это далось восьмипудовому Толстому), втиснулись в «раковину» кормы, прикрылись щитами, в которые тут же застучали стрелы… Но как-то хиленько. Ни одна не пробила основу. Несколько глухих ударов, громкий треск, заставивший нас напрячься… Если сейчас нам на ноги хлынет вода — мы покойники.

И вот уже стрелы лупят по «раковине» снаружи и плещут вокруг, бессмысленно падая в воду.

Я опустил щит и первым делом поглядел под ноги. Воды не было. Так, брызги. Драккар продолжал скользить, постепенно сбавляя скорость. Но точно посередине потока — Ове цел и крепко держит кормило.

Позади вопили англичане.

И еще кто-то кричал на носу, громко, надрывно.

Кто — я не видел. Хирдманы поднимались с палубы, не дожидаясь команды, рассаживались по уцелевшим (две были сломаны) скамьям, разбирали уцелевшие весла. Надо уходить, надо грести. Потери можно посчитать позже. Мой план удался.

Мы потеряли двоих: Ренди Черного и Гренделя. Черный не успел укрыться, и стрела угодила ему прямо в глаз. Гренделю пришлось подарить легкую смерть. На него рухнуло бревно, размозжившее ему тазовые кости. Я велел Каппи и Тори прикрыть его, но те были не виноваты. Бревно весило под сто кило и было заострено с одного конца. Надо полагать, им собирались пробить днище драккара. Наш копейный залп «сбил наводку», и бревно перевернулось в воздухе, разбило щит, сломало руку Тори и добило Гренделя.

Больше серьезных потерь у нас не было. Страшно кричал англичанин, упавший с моста животом на борт. Его добили и выкинули в реку.

Когда мы убрались достаточно далеко, мои парни устроили мне что-то вроде овации.

Хотя сам я очень сомневался, что придумал что-то особенное. И еще мне было жаль дренгов, Ренди и Гренделя. В их смерти была и моя вина. Это только кажется, что всё решила случайность. Случайность в бою — это часть самого боя. Кто-то чуть затормозил, кто-то неправильно встал… Только выходит, что от таких вроде бы случайных причин гибнут обычно самые молодые и неопытные. Может, это и есть тот искусственный отбор, который выковал из скандинавов лучших воинов эпохи?