По поводу страховой и денежной корреспонденции расскажу Вам странное стечение обстоятельств, вследствие которого я недавно получил не ко мне адресованное письмо. На Фастовской железной дороге служит машинистом некто г. Петр Чайковский, и на днях брат его адресовал ему длиннейшее письмо со вложением метрики и одного рубля серебром. Представьте себе, что письмо это принесли ко мне и что, только прочтя несколько первых строчек, я наконец понял разгадку энигмы [Enigme (фр.)-загадка.]. На другой день письмо было возвращено по принадлежности.

Насчет того, чтобы взять с собой Алешу, то скажу Вам, дорогой друг, что это невозможно. Во-первых, за неделю до призыва ни в каком случае заграничного паспорта не дадут. Во-вторых, дабы получить его, нужно сначала побывать в волости и достать увольнительное свидетельство взамен прошлогоднего, которое он просрочил. В-третьих, так как он ни в каком учебном заведении не находится, то ему не будет можно поручить вынутие жребия другому. В-четвертых, ему во всяком случае по своим домашним делам надо быть у себя в деревне. А главное, нет никакой надежды, чтобы ему дали паспорт теперь, когда даже в прошлом году, за год до призыва, получение паспорта не обошлось без хлопот, и если б не один знакомый в канцелярии губернатора, то пришлось бы получить решительный отказ.

Итак, если я поеду, как предполагаю и надеюсь, за границу в конце октября или начале ноября, то один. Разумеется, об жизни в вилле Bonciani мне нечего и мечтать. Но и то будет для меня величайшим наслаждением, если я попаду во Флоренцию. хотя бы и не на Viale dei Colli, пока Вы там!

28 сентября.

Н. Гр. Рубинштейн обратился ко мне с просьбой написать к московской выставке, в которой он будет участвовать как глава художественного отдела, какое-нибудь большое сочинение для хора с оркестром или просто для оркестра. Он предлагает мне иллюстрировать музыкой одну из следующих трех тем: 1) открытие выставки, 2) 25-летие коронации и 3) освящение храма спасителя . Для меня нет ничего антипатичнее, как сочинять ради каких-нибудь торжеств. Подумайте, милый друг! что, например, можно написать по случаю открытия выстави и, кроме банальностей и шумных общих мест? Однако ж отказать в просьбе я не имею духа и придется волей-неволей приняться за несимпатичную задачу. Про мой концерт Н[иколай] Григорьевич] сообщает мне свое мнение, что будто бы фортепианная партия слишком эпизодична и недостаточно выделяется из оркестра . Мне кажется, что он ошибается. Впрочем, он знает его только по одному поверхностному просмотру, и я надеюсь, что по мере ближайшего знакомства мнение его изменится. Вообще Рубинштейн очень часто бывает несправедлив при оценке новой, еще неусвоенной вещи. Припоминаю множество случаев, когда он глубоко уязвлял меня враждебным своим отношением к той или другой новой вещи, а потом, через год-два, радикально изменял свое суждение . Надеюсь, что и на сей раз так будет, а если он прав, то это очень досадно, ибо я как раз заботился о том, чтобы на фоне оркестра инструмент solo выделялся как можно рельефнее.

30 сентября.

Несмотря на некоторое отвращение к выставочной музыке, я довольно прилежно за нее принялся, чтобы скорее сбыть с плеч довольно сильно тяготящую меня обузу. Погода у нас стоит чудная, хотя и не теплая. Нет ничего более великолепного, как эти яркие, светлые осенние дни, с воздухом, до того упоительно чистыми прозрачным, что видно на целые десятки верст кругом.

Бюджетной суммы до сих пор еще не получил, но нет сомнения, что она скоро придет. Ведь в России без проволочек ничего не бывает.

Надеюсь, что Вы здоровы и веселы, дорогой друг мой! До свиданья!

Безгранично преданный Вам

П. Чайковский.

Каменка,

3 октября [1880 г.]

Спешу уведомить Вас, дорогой и милый друг мой, что бюджетную сумму я получил. Приношу Вам за нее мою глубокую благодарность!

Сестра моя отчаянно больна. Мы переживаем очень тяжелые-дни. Уже давно, с месяц тому назад, она начала чувствовать себя дурно: худела, бледнела, теряла силы. Наконец в день покрова все это разразилось страшнейшим кризисом. Она потеряла сознание, не переставая бредит, страдает от ужаснейших болей в голове и во всем теле. Это не что иное, как страшнейшее нервное расстройство, которого причину трудно .понять. Весьма вероятно, что причиною тому отъезд любимой ее дочери Тани, а также разные материальные неудачи и потери, которые бедному Льву Васильевичу пришлось в последнее время понести. Единственное средство помочь ее невыносимым страданиям вспрыскивание морфином, к которому приходится прибегать по нескольку раз в сутки. Морфин, конечно,. временно успокаивает ее, но Вы знаете, какое это страшное по-своим последствиям средство. Она и без того уже злоупотребляет им в течение нескольких лет, и очень может быть, что совершенное расстройство всей ее нервной системы есть следствие морфина. Страшно и подумать, чем все это. может кончиться.

Будьте здоровы, дорогая моя!

Беспредельно Вас любящий и благодарный

П. Чайковский.

Каменка,

5 октября 1880 г.

Начиная со вчерашнего дня, сестра моя почувствовала облегчение, и хотя без морфина еще обойтись не может, но стала гораздо покойнее, свободно говорит, не впадает больше в забытье, всех узнает и вообще находится вне опасности. Тем не менее нельзя без содрогания подумать о том количестве морфина, которое она поглощает. Доктор говорит, что ее теперешняя болезнь есть результат морфинной отравы. Она обещается понемногу отвыкать от него, но можно предвидеть, что это обойдется ей очень дорого.

Я сам что-то недомогаю все это время. Погода у нас стоит скверная, т. е. дует беспощадный холодный, северный ветеру отравляющий все мои прогулки.

Получил сегодня письмо Ваше. Надеюсь, что до Вас уже-дошло, милый друг мой, мое коротенькое письмецо, в коем извещаю Вас о получении мной бюджетной суммы. На всякий случай еще раз сообщаю Вам о том и приношу бесконечную благодарность.

Планы мои все те же, т. е. в конце этого месяца или в самом начале будущего собираюсь уехать из Каменки, но не прямо за границу, а через Москву, где хочу, во-первых, повидаться с братом и моими музыкальными приятелями; во-вторых,. устроить судьбу пьесы Модеста, которая на днях будет совсем готова. По знакомству с московским театральным миром я хочу взять на себя роль посредника между им и братом. Скажу Вам без всякого преувеличения, дорогой друг мой, что комедия Модеста будет настоящим перлом в нашем нищенском репертуаре, но я очень боюсь, что постановка ее встретит препятствия. Ведь у нас везде препятствия, и, чтобы достигнуть своих целей, хотя бы и самых чистых и честных, нужно искать боковых дорожек, а я и Модест находить их не умеем. Буду надеяться однако же, что бьющие в глаза достоинства его чудесной пьесы в конце концов поборят всякие препятствия.

Известие о супружестве государя с княжной Долгоруковой, возведенной в достоинство светлейшей княгини Юpьев[ск]ой, совершенно справедливо. Венчание состоялось месяц тому назад.

Но я отвлекся в сторону. Итак, в начале ноября буду в Москве и, проведя там несколько дней, поеду за границу. Я действительно желал бы отстановиться в Hoteide Milan, но так как нет сомнения, что помещение мне там найдется, то не буду беспокоить Вас просьбой заранее о том позаботиться. Очень радуюсь, что Вы здоровы, что жизнь Ваша течет светло и покойно, что все у Вас благополучно. Мне приятно думать, что милый Данильченко у Вас. Этот хохол был мне всегда чрезвычайно симпатичен.

Будьте здоровы, дорогая моя! Всем Вашим шлю поклоны и сердечные пожелания.

Беспредельно любящий Вас

П. Чайковский.

Желаю Влад[иславу] Альберт[овичу] успеха в его новых занятиях, но пусть не забывает и музыку.

Само собою разумеется, что письма можно адресовать прямо на мое имя, и нужна вся моя непростительная недогадливость, чтобы раньше не сказать Вам этого.