У нас погода нехорошая. Мы часто ездим в Сокольники к себе на дачу и играем там в крокет; я очень люблю эту игру. Деревья только теперь начинают распускаться.

Что, известная особа оставляет Вас пока в покое? Дай бог чтобы и навсегда...

На днях я послала Вашу оперу “Евгений Онегин” для pусского музея, который устраивает один господин в Pilsen, в Богемии, и который обратился ко мне с просьбою пожертвовать русских предметов для этого музея; при указании вещей, какие особенно приятно получить, были указаны и музыкальные сочинения русских композиторов. А кого же лучше можно найти, как не нашего дорогого автора “Евгения Онегина”.-я его и послала в сообществе со многими другими вещами. Мне очень нравится эта мысль устроить русский музеи в Чехии.

Петр Ильич, пошлите Бюлову “Евгения Онегина”. Хотя он увлекается и многими, но все же он умеет ценить и Вас.

До свидания, мой дорогой, несравненный друг. Всем сердцем Вас любящая

Н. ф.-Мекк.

Браилов.

4 мая 1879 г.

Я приехал сюда вчера вечером. Рассчитывая выйти в Жмеринке, я преспокойно сидел у окна, когда мы проезжали полустанок Браилов, наслаждаясь видом на Ваш дом, монастырь, Мариенгай, как вдруг увидел на дворе полустанка знакомое лицо Ефима с лошадьми и около поезда Марселя. Я тотчас же выскочил, отыскал Алексея, получил багаж и через полчаса был уже дома. Погода вчера была очень неблагоприятная, накрапывал мелкий дождичек и выл меланхолически ветер. Тем не менее я испытывал глубокое наслаждение, сознавая себя в милом доме, где в прошлом году я проводил такие чудные дни. Марсель тотчас же угостил меня превосходным ужином и чаем, после чего я долго бродил по комнатам, предвкушая всю прелесть предстоящих мне дней. В музыкальной комнате я нашел вновь присланные Вами ноты, сложенные в порядке. В зале я обратил внимание на чудесный портрет Ваш, в прошлом году тут не находившийся, но вообще говоря: все по-старому, все на своем месте до малейших подробностей, и в этом я нахожу большую прелесть. Когда возвращаешься в место, где испытал счастье, хочется, чтоб все было, как прежде, и малейшая перестановка предметов наводит грусть. Мне так приятно было быть встреченным тем же Марселем, быть везомым тем же Ефимом и, если не ошибаюсь, теми же лошадьми, увидеть у ворот знакомое лицо сторожа, войдя в дом, ощутить тот же характеристический в каждом доме запах, увидеть ту же мебель, те же цветы и предметы!

Спал я превосходно и, к величайшему своему удовольствию, отдернувши занавеску, усмотрел голубое небо и солнце. Погода улучшается, но еще немножко холодно. После кофе исходил во всех направлениях сад и зашел в мой милый Мариенгай, где нашел ту же роскошную растительность и те же уютные уголки, в приютной тени которых я проводил в прошлом году незабвенные минуты общения с природой. Как различны почвенные и климатические условия Браилова и Каменки! Я нахожу, что растительность здесь несравненно роскошнее и жирнее. Разные крапивы, цикории и вообще обычные в садах и парках произрастания достигают у Вас необыкновенной величины и высоты. Здесь трава почти по пояс. Там все это гораздо мельче. Но зато сирени там уя;е давно в полном цвету, тогда как здесь они едва-едва начинают распускаться. Я очень радуюсь последнему обстоятельству, так как мне предстоит наслаждаться созерцанием их расцвета. Но знаете ли, милый друг, что меня удивляет? Марсель утверждает, что ни в Браилове, ни вообще во всей этой стороне вовсе нет ландышей. Неужели это правда? Между тем, я припоминаю, что в прошедшем году, блуждая по Вашим чудным лесам, я нигде не видел листьев уже отцветшего тогда ландыша. Если это так, то не прикажете ли Вы в течение нынешнего лета пересадить откуда-нибудь или посеять у Вас в парке и в Мариенгай как можно более этих чудных цветов? Впрочем, я все еще надеюсь, что Марсель ошибается и что в лесу где-нибудь да есть ландыши.

Получил вчера письмо Ваше, пришедшее еще накануне. Разумеется, приехавши, я прежде всего прочел дорогие строки Ваши. Я воспользуюсь Вашим предложением остаться здесь как можно дольше с несказанным наслаждением, т. е. уеду отсюда тринадцатого числа. Пребывание в Браилове уже начинает оказывать на меня свое благодетельное влияние. Я ехал сюда с довольно сильно расстроенной нервной системой по известной Вам причине. Сегодня я уже понимаю, что с моей стороны чистое ребячество по поводу всякой строки от известной личности приходить в расстройство. В сущности, следует бесконечно радоваться, ибо теперь для меня очевидно, что дело должно в более или менее отдаленной будущности разрешиться самым желанным концом, т. е. разводом и свободой.

Я не взял сюда никакой работы и намерен лениться, мечтать, думать, набираться сил. Как мне благодарить Вас, о мой лучший друг, мой добрый гений, за все благо, которое Ваша дружба приносит мне! Нет слов, чтоб изобразить всю силу той отдохновительной и восстанавляющей силы, которую имеют для меня несколько дней, проведенных так, как я живу у Вас в Браилове. В ту минуту, как я Вам пишу, уже в душу ко мне снизошло такое чудное и ни с чем не сравнимое ощущение мира и счастья!

До свиданья, милый друг! Завтра напишу Вам еще раз в Москву, а затем буду писать Вам свой остальной браиловский дневник, чтобы оставить его здесь в ожидании Вас.

Ваш П. Чайковский.

Москва.

5 мая 1879 г.

Милый, несравненный друг! Я только что освободилась от периода трехдневной головной боли и пишу Вам это письмо через нового управляющего, г-на Тарашкевича, которого я наконец посылаю в Браилов....

Благодарю Вас очень, дорогой мой друг, за присылку писем известной особы. Мне было очень интересно их прочесть, в своем роде они Образцовы, классичны, но вызывают такую критику, высказывать которую я лучше воздержусь, а при атом прошу Вас, мой милый, бесценный друг. сделать все, чтобы освободиться от нее вполне. Не останавливайтесь перед неприятными сторонами развода; лучше раз пройти сквозь грязную, удушающую атмосферу и затем очутиться на чистом свежем воздухе, чем всю жизнь периодически глотать такие миазмы. А если Вы не получите развода, то никогда не будете знать покоя, и вечное бегство ведь невыносимо. Не останавливайтесь также перед денежною стороною, заплатите ей десять-пятнадцать тысяч,-ведь Вы знаете, что я с радостью их выдам, лишь бы Ваше спокойствие было обеспечено, а теперь и я постоянно за Вас боюсь. Пожалуйста, поведите это дело энергичнее. Второе, вот что бы мне хотелось, но это совсем в другом роде,-это устроить в Браилове жизнь a nous deux [нам вдвоем], вроде жизни на нашей милой Viale dei Colli-и это очень легко, зависит только от Вашего согласия. Есть у меня при Браилове фольварк [хутор] Сиамаки, на котором одно лето жила моя Саша с семейством. Это фольварк очень миленький, лежит в тенистом саду, в конце которого идет река, в саду поют соловьи. Комнаты хотя очень низенькие, но для лета миленькие; там есть шесть комнат. Отстоит от Браилова этот фольварк в четырех верстах. Если Вы там не были, милый друг мой, то, пожалуйста, съездите теперь, как только г-н Личков оттуда уедет, и прикажите Вам приготовить там чай на балкончике, который выходит в сад. Я уверена, что Вам понравится. Это такое уединенное, поэтичное место, то если бы Вы согласились приехать туда на целый месяц или еще больше, во время моего пребывания в Браилове, то я была бы несказанно счастлива. Для меня отчасти повторилось бы самое восхитительное время моей жизни на Viale dei Colli. Хотя, конечно, в Браилове я не могла бы каждый день ходить гулять около Вашей квартиры, но я также каждый день чувствовала бы, что Вы близко, и от этой мысли мне так же было бы хорошо, весело, покойно, смело; мне также казалось бы, что, когда Вы близко меня, то ничто дурное ко мне не подступится. Подумайте, мой милый, хороший, дорогой, и тогда съездите в Каменку для того, чтобы сказать, что Вы переезжаете в Браилов, т. е. в Сиамаки, да и проживемте все лето вместе. Боже мой, как бы это было хорошо! Я бы вам послала лодочку легкую, прелестную, Алеша Вас возил бы кататься на ней. Лес там есть в десяти шагах очень миленький, красивые места около реки, в лунные ночи восхитительно! Милый, дорогой, приезжайте. Для здоровья там очень полезный воздух, для занятий-вдохновляющая природа, а ведь Вы свободны жить, где захотите, а там ни один человек Вас не беспокоил бы. Если бы Вы согласились переехать, то к 15 июня я все приготовлю, и если я не поеду за границу, что очень вероятно, то мы прожили бы вместе до 15 сентября. Если бы Вы согласились, мой добрый, хороший друг!...