При всей дружбе Эллиота с блондинами, сомневаюсь, чтобы он потерпел в своем доме чужую магию.

– Пришлось на ходу сплетать, вместе, – Бишоп откинулся затылком на стену и глаза прикрыл. – Уже когда они долбанули… Кстати, Эллиот, – он приоткрыл один глаз, серый и лукавый, несмотря на красную сетку сосудов, – надо будет как-нибудь повторить, а? На досуге. Мощная штука оказалась.

– Еще скажи, на пенсии, – поморщился брюнет и отошел к аналою.

– А хоть бы и так, – Бишоп уже откровенно ухмылялся. – Года идут, пора бы и на покой.

– Сплюнь, – посоветовал Эллиот мрачно. По-видимому, покой его не привлекал.

Брюнет заложил руки за спину и расхаживал туда-сюда по гулкому каменному полу.

Эйлин наконец закончила колдовать и отступила от мужа. Попыталась. Он поймал ее в охапку, усадил к себе на колени, обнял… Она дернулась было, но тут же притихла. Чмокнула мужа в заросшую щеку.

Лики святых в золоченых окладах потемнели – казалось, гневались на такое святотатство. Только блондинам плевать было на их недовольство.

– Когда Бишоп встанет на ноги? – осведомился Эллиот, покосившись на светловолосую парочку.

– Через неделю, – блондинка была категорична. Вон как брови нахмурила и губы поджала.

– Но… – встрепенулся Бишоп.

– Никаких "но"! – она извернулась в его руках, ткнула пальцем в грудь. – Вы с Эллиотом друг друга стоите. Ты хоть понимаешь, что еще бы день и…

Она судорожно вздохнула и отвернулась.

– Ну не плачь, – прогудел блондин растерянно, ткнулся губами ей в макушку. – Все же обошлось…

Эллиот хмыкнул:

– Превосходно! И что мне теперь прикажете делать?

– Самому решать свои проблемы? – огрызнулась Эйлин подозрительно дрожащим голосом. И пальцы у нее скрючились так, что брюнет предпочел замять тему.

– Придется нам с Милли как-то выкручиваться, – резюмировал он, остановившись напротив.

И посмотрел сверху вниз. Вопросов ждал? Протестов?

Не дождался. Я молчала, вцепившись в край холодной скамьи. Снова ввязываться в авантюры Эллиота? Нет-нет-нет! Ни за какие коврижки. Даже обсуждать не хочу.

– Ты обещала опознать, – напомнил он негромко.

Умеет, умеет Эллиот бить в цель.

– Прямо сейчас?

– Почему нет? – он передернул плечами, сверля меня немигающим темным взглядом. И руки в карманы сунул, как будто они чесались вцепиться-таки мне в горло. – Заодно вернешь… то, что забрала.

– Сувенир? – хохотнул Бишоп, заставив меня вздрогнуть. – Надеюсь, не сердце?

– Я такой булыжник не подниму, – огрызнулась я, зябко ежась.

И ведь одета хорошо! А такое чувство, что кто-то пьет из меня тепло. Цедит по капле.

Не совесть же меня мучает, в самом деле? Эллиот это заслужил!

Брюнет дернул щекой, пообещал тихо:

– Обсудим наедине. Баркас на ходу?

– Что с ним станется? – ответила я вопросом на вопрос.

Даже заправила и продуктов добавила. Вдруг срочно пришлось бы бежать? Надо быть готовой ко всему.

После той ночи страх моря не то, чтобы исчез. Затаился, вытесненный страхом большим. Слишком хорошо было видно зарево нескольких пожаров. И выстрелы по воде отчетливо разносились.

– Послушай, Эллиот, – я встала, очутившись с ним лицом к лицу. Так проще. – Я не вернусь в столицу, пока там… такое.

– Тебе не о чем переживать, – улыбка у Эллиота сделалась… неприятной. – Бунт подавлен. В городе спокойно. Правда, еще действует комендантский час, поэтому без ночных прогулок придется обойтись.

– Какая потеря! – съязвила я.

Главное, чтобы больше трупы прятать не пришлось. Днем-то это проблематично.

– Увы, никакой романтики, – и смотрит так, что вспоминается совсем другое. Огонь в камине. Жар его тела. Блеск в глазах.

Брюнет качнулся вперед, опустил ладони мне на плечи. Наклонился.

– Кхе-кхе, – громко прочистил горло Бишоп и прогудел угрожающе: – Эллиот, держи лапы при себе, а то я их оторву!

– А я думал, мы друзья, – Эллиот усмехнулся, нехотя отстраняясь.

– Друзья, – признал Бишоп хмуро. – Но и Ал мне друг.

Рубаха у него расстегнута, взгляд исподлобья.

– Милый, зачем же так грубо? – голос у Эйлин звонкий, как горный ручей. И такой же ледяной. – Немного магии и…

– Само отвалится? – фыркнул Бишоп, украдкой потершись подбородком о затылок жены.

Эллиот выгнул бровь:

– А как же целительская этика?

– С этикой все в порядке, – заверила Эйлин насмешливо. – Эллиот, ты ведь только после инфаркта. Нужно следить, чтобы у тебя не поднималось… давление.

И подмигнула мне. Надо думать, ее магия может, кхм, давление отбить напрочь. В профилактических целях.

Бишоп крякнул и отвернулся, пряча улыбку.

Эллиот процедил:

– Учту. Милли, нам пора.

Я только глаза закатила. И я считала, что его можно урезонить с помощью дубины? Наивная!

***

Я поставила бы сто к одному, что Эллиот припрет меня к стенке, как только мы останемся одни. И проиграла бы.

Он молча подхватил кошку. Молча распахнул дверь. Молча зашагал вперед. И лишь когда под ногами мягко качнулась палуба, он разомкнул узкие губы:

– У меня завтра день рождения.

Я моргнула. Что?

Темные глаза насмешливо блеснули. Он ведь понимал, что я ждала упреков, вопросов или вообще – угроз. А вместо этого повторил:

– День рождения. Юбилей, кстати говоря.

– И?

Не просто ведь так он это сказал. Эллиот ничего не делает просто так.

Баркас под ногами взбрыкнул, как дикий жеребец, подпрыгнул на волне. Я не удержалась на ногах. Охнула, бестолково выставила руки…

Хорошо, Эллиот подхватил. Одной рукой он держался за мачту, другой обнимал меня за талию. Спросил тихо:

– Отпразднуешь со мной?

Я настороженно всмотрелась в его невозмутимое лицо. Он серьезно? Похоже, более чем.

– Эллиот, ты пьян? – осведомилась я, украдкой принюхиваясь.

Над головой орали чайки. Ворчало море. Запах воды и водорослей щекотал нос. Небо на западе было багрово-красным. Ветер будет…

Эллиот хмыкнул.

– Следовало бы сказать, что я опьянен твоей красотой. Но нет.

– Не опьянен? – переспросила я, поневоле улыбаясь.

Палуба качалась под ногами, как будто я тоже перебрала. И твердая ладонь Эллиота казалась единственной надежной опорой. Точно. Пьяна.

– Больше похоже на амфетамин. – Он не отводил странно напряженного взгляда.

Амфетамин, значит? Это почти лестно. Не то, чтобы я так уж хорошо знала действие наркотиков – на себе, во всяком случае, не испытывала – однако кое о чем волей-неволей была осведомлена. Хорошее настроение, бешеная работоспособность, энергия, интеллектуальный подъем… Жаль только, что цена за все это слишком высока.

Эллиот прижал меня покрепче и сказал совсем тихо:

– Знаешь, любого другого я бы за этот финт с бумагами…

Страха не было.

– Придушил? – усмехнулась я. – Не бойся, они в полной безопасности. Немного позже ты получишь их обратно.

Он сжал пальцы, комкая мое пальто. Процедил:

– Что ты хочешь взамен?

– Ничего.

– Ничего? – Эллиот дернул щекой. Не верит.

Я посмотрела ему в глаза. Повторила:

– Ничего. Не беспокойся, твои бумаги спрятаны в надежном месте. Я в них даже не заглядывала.

Еще один тайник, о котором знаем только мы с Алом. Меня ведь не зря считают предусмотрительной.

Эллиот длинно выдохнул. Кажется, с немалым облегчением. Интересно, что же там такое?..

Я мотнула головой. Чур меня! Динамит по сравнению с этими документами – новогодняя хлопушка.

– Мне просто нужны гарантии, Эллиот. Что ты выполнишь все, что наобещал мне, и… отпустишь.

В черных глазах сверкнула злость, губы сжались.

– Ты считаешь, что я собирался тебя обмануть?

Думает, я кинусь разубеждать? Оправдываться?

– Считаю, – протянула я насмешливо, – что ты собирался поступить, как лучше. Для меня, конечно же.

Он прищурился.

– Мы поговорим об этом позже… – прозвучало угрозой. – Значит, обещаешь вернуть мне бумаги, не читая? Никому их не показывать и не передавать?