— Виктор Алексеевич, — обратился ко мне Лаптев с легкой улыбкой, — вы же не будете препятствовать карьерному росту товарища Морозовой?

Все взгляды обратились ко мне. Галя смотрела особенно внимательно, ожидая реакции.

— Конечно, нет, — ответил я как можно спокойнее. — Галина Петровна сама должна решать свое будущее. Если считает, что московские курсы пойдут ей на пользу, я только поддержу.

— Вот и отлично! — обрадовался Беляев. — Тогда вопрос можно считать решенным.

— Подождите, — вмешалась Галя, слегка покраснев. — Я же еще не сказала, что согласна. Мне нужно подумать, посоветоваться…

— С кем посоветоваться? — удивился Лаптев. — Возможность блестящая, сомнений быть не может.

Громов попытался сгладить ситуацию:

— Товарищи, давайте не будем торопить девушку. Такое решение требует обдумывания.

— Конечно, конечно, — согласился Макаров. — У вас есть время до конца месяца подать документы. Анатолий Сергеевич оставит все необходимые контакты.

За столом наступила пауза. Зинаида Петровна суетливо подливала чай, пытаясь разрядить атмосферу. Галя смотрела в тарелку, явно обдумывая услышанное.

— А какова программа курсов? — поинтересовалась она, поднимая глаза.

Беляев оживился:

— Очень насыщенная! Теория управления, экономика, идеологическая работа, изучение зарубежного опыта. Стажировки на крупнейших заводах, в научных институтах, в обкомах партии.

— Плюс культурная программа, — добавил Лаптев. — Театры, музеи, встречи с выдающимися людьми. Москва ведь не только административный центр, но и культурная столица.

Я видел, как загорались глаза Гали. Предложение действительно было заманчивым. Жля девушки из сибирского совхоза это шанс увидеть большой мир.

— А после курсов обязательно работать в Москве? — спросила она.

— Не обязательно, — ответил Беляев. — Можно вернуться в свой регион, но уже с гораздо более высокой квалификацией. Или остаться в столице, если появится подходящая должность.

— Галина Петровна, — вмешался Лаптев, — вы же понимаете, что отказываться от такой возможности просто неразумно? В вашем возрасте нужно строить карьеру, а не зарываться в глубинке.

Слово «глубинка» прозвучало особенно болезненно. Галя вскинула голову:

— Николай Павлович, наш совхоз не глубинка. Здесь делаются дела союзного значения.

— Безусловно, — поспешно согласился Лаптев. — Я имел в виду перспективы личного роста.

Макаров внимательно наблюдал за нашим разговором. Чувствовалось, что заместитель министра прекрасно понимает подоплеку происходящего.

— Товарищи, — сказал он дипломатично, — предложение сделано, время для размышлений есть. Давайте не будем настаивать.

— Конечно, — кивнула Галя. — Спасибо за предложение. Я серьезно его обдумаю.

Беляев достал из портфеля визитную карточку:

— Вот мои координаты. Если решите участвовать, звоните в любое время.

Обед завершился тостом за сотрудничество и успехи советского сельского хозяйства. Московские гости готовились к отъезду, но атмосфера была уже совсем иной.

Предложение Гале изменило расклад. Теперь речь шла не только о технических проектах, но и о личных судьбах.

Когда гости ушли одеваться к машинам, Галя задержалась в столовой:

— Витя, — тихо сказала она, — что ты об этом думаешь?

Я посмотрел в ее глаза, полные надежды и тревоги одновременно:

— Думаю, что это действительно большая возможность. И ты должна сама принять решение.

— А ты… ты не против?

Вопрос повис в воздухе. Я понимал, что мой ответ может определить нашу дальнейшую судьбу. Но сказать правду, что боюсь потерять ее, что не готов к серьезным отношениям, что скрываю свое прошлое, не мог.

— Галя, — сказал я осторожно, — я хочу, чтобы ты была счастлива. И если московские курсы сделают тебя счастливой…

Я не договорил. Галя кивнула, но в ее глазах мелькнуло разочарование:

— Понятно. Значит, решать мне.

Она взяла свою папку и направилась к выходу. Я остался в пустой столовой, понимая, что только что упустил важный момент. Возможно, самый важный в наших отношениях.

За окном московские машины готовились к отъезду. Через час здесь снова будет обычная жизнь сибирского совхоза. Но что-то изменилось безвозвратно.

После ужина мы вернулись в кабинет директора для подведения итогов. За окном уже сгущались мартовские сумерки, но внутри горел яркий свет люстры с хрустальными подвесками. Громов явно хотел сохранить торжественную атмосферу еще немного

Макаров снял пальто, аккуратно повесил его на спинку стула и достал из портфеля толстую папку с документами:

— Товарищи, теперь переходим к конкретным организационным вопросам. Время на раскачку у нас нет. Первый эшелон с чехословацкой техникой прибудет через месяц.

Лаптев тут же открыл блокнот и приготовился записывать. Я заметил, что он уже чувствовал себя полноправным хозяином ситуации.

— Прежде всего, — продолжил заместитель министра, — нужно определить структуру управления проектом. Николай Павлович подготовил предварительные предложения.

Лаптев важно встал и развернул на столе схему организационной структуры. Красиво оформленный лист ватмана с множеством прямоугольников, стрелок и подписей производил впечатление серьезной аналитической работы.

— Предлагаю создать четкую вертикаль управления, — начал Лаптев, указывая на схему авторучкой. — Дирекция центра во главе с директором. Под ней пять основных отделов: учебный, производственный, кадровый, планово-экономический и административно-хозяйственный.

Я внимательно изучил схему и сразу заметил подвох. Лаптев поставил себя во главе кадрового и планово-экономического отделов, оставляя мне только учебную и производственную части. По сути, он контролировал бы и людей, и деньги.

— Интересная структура, — сказал я осторожно. — Но не кажется ли вам, что она слишком бюрократична для начального этапа?

— В каком смысле? — нахмурился Лаптев.

— Ну, пять отделов для проекта, который еще только создается… Может быть, стоит начать с более простой организации? Сначала понять, чему и как мы будем учить, а потом создавать административную надстройку?

Беляев кивнул:

— Виктор Алексеевич прав. Техническая программа основа всего проекта. Без четкого понимания образовательного процесса невозможно создать эффективную систему управления.

Лаптев поджал губы, но попытался отстоять свою позицию:

— Анатолий Сергеевич, конечно, техническая составляющая важна. Но Виктор Алексеевич, при всем уважении к его способностям, не имеет опыта управления проектами такого масштаба.

В его голосе прозвучала едва заметная снисходительность.

— Николай Павлович, — ответил я спокойно, стараясь не показать раздражения, — действительно, масштаб задач серьезно возрастает. Но важно помнить, что административная работа без понимания технической сути превращается в бюрократию. Нужен баланс между организационной эффективностью и содержательной работой.

— Виктор Алексеевич, — Лаптев слегка наклонился вперед, — вы прекрасный технический специалист, это неоспоримо. Но административная работа требует совершенно других навыков. Планирование, контроль, отчетность, взаимодействие с министерствами…

Он развел руками, как бы подчеркивая непреодолимость этих трудностей для простого инженера.

— А разве нельзя этому научиться? — вступился Володя. — Виктор Алексеевич за полгода освоил немецкую техническую документацию, наладил систему обучения…

Лаптев снисходительно улыбнулся:

— Владимир Иванович, одно дело — техническая документация, другое — управление коллективом в пятьсот человек и бюджетом в два миллиона рублей.

Макаров внимательно наблюдал за нашим спором, не вмешиваясь. Чувствовалось, что заместитель министра изучает нас, оценивая сильные и слабые стороны.

— Товарищи, — сказал он наконец, — давайте подходить к вопросу конструктивно. У каждого из вас есть свои преимущества. Виктор Алексеевич технический лидер проекта, это бесспорно. Николай Павлович опытный администратор. Нужно найти способ эффективно использовать оба потенциала.