Первый проход трактор сделал по самому загрязненному участку, там, где раньше стояли отстойники для промышленных стоков. Семеныч вел машину медленно, следя за равномерностью высыпания извести. За трактором тянулся белый шлейф, оседающий на мертвую серо-бурую почву.

— Смотрите, как земля реагирует, — сказал я Петровичу, указывая на обработанную полосу.

Там, где известь соприкасалась с кислой почвой, происходила бурная химическая реакция. Поверхность слегка шипела и дымилась, выделяя пар. Это соединения кальция нейтрализовали кислоты, накопившиеся в грунте за годы загрязнения.

— Ну и гадость же здесь была, — покачал головой бригадир. — Прямо кипит земля от извести.

— Через час-два реакция закончится, — пояснил я. — А пока нужно сразу заделывать известь в почву, чтобы она не выветрилась.

За разбрасывателем двигался культиватор КПС-4, управляемый молодым трактористом Вовкой. Четыре ряда пружинных лап рыхлили почву на глубину двадцать сантиметров, перемешивая известь с верхним слоем грунта.

Работа шла медленно, но основательно. За час удавалось обработать примерно пять гектаров, один квадрат по моей схеме. На самых проблемных участках приходилось делать два прохода разбрасывателя, чтобы обеспечить нужную норму внесения.

К обеду первые десять гектаров были обработаны. Я взял пробы почвы с разных участков, чтобы проверить эффективность известкования. Уже визуально видно изменение серо-бурая земля приобрела более светлый оттенок, а едкий химический запах заметно ослаб.

— Как дела? — спросил подъехавший на УАЗике Громов. Директор приезжал каждые пару часов, контролируя ход работ.

— Нормально идет. pH должен подняться с трех до шести, это оптимально для большинства растений. — Я показал ему обработанные участки. — Через неделю можно будет сеять первые культуры-очистители.

— А сколько времени на все уйдет?

— На известкование дней десять при хорошей погоде. Потом еще неделя на подготовку семенного ложа и посев. — Я сверился с записями в блокноте. — К началу октября должны быть готовы.

После обеда начался дождь, и работы пришлось прекратить. Известь нельзя вносить в сырую погоду, она слипается в комки и распределяется неравномерно. Трактористы загнали технику под навес, а я отправился к Кутузову проверить, как идут дела с бактериями.

В лаборатории ветстанции царила привычная тишина, нарушаемая только гудением холодильников и тихим бульканьем в колбах. Кутузов склонился над микроскопом, изучая очередной препарат.

— Как успехи? — спросил я, стряхивая капли дождя с куртки.

— Многообещающие, — ответил лаборант, не отрываясь от окуляра. — Посмотрите сами.

Я заглянул в микроскоп. В поле зрения копошились мелкие палочковидные организмы, активно двигающиеся в капле жидкости. Некоторые из них имели характерный металлический блеск.

— Это железоокисляющие бактерии? — уточнил я.

— Да, Thiobacillus ferrooxidans. Классический вид, способный окислять двухвалентное железо в трехвалентное. — Кутузов поменял препарат. — А вот это еще интереснее.

Во втором образце бактерии выглядели иначе, более крупные, с зеленоватым оттенком клеток.

— Pseudomonas putida, если не ошибаюсь. Этот вид может работать не только с железом, но и с другими металлами — медью, цинком, даже хромом в определенных условиях.

— Сколько времени нужно, чтобы нарастить достаточное количество культур?

— Недели три-четыре. Бактерии размножаются медленно, особенно на начальных этапах. — Лаборант показал мне ряд колб с мутноватой жидкостью. — Вот здесь они уже растут на питательной среде. Каждые два дня удваивают численность.

Я записал в блокнот сроки готовности бактериальных культур. Получалось, что к моменту посева растений-аккумуляторов микроорганизмы как раз будут готовы к применению.

— А как их вносить в почву? — поинтересовался я.

— Разбавить в воде и полить обработанные участки. Концентрация примерно миллион клеток на миллилитр. — Кутузов достал из ящика стола исписанную тетрадь. — Я уже подсчитал, сколько культуральной жидкости потребуется на ваши двести гектаров.

Цифры получались внушительными — десять тонн бактериальной суспензии. Но при наличии подходящего оборудования и питательных сред это вполне выполнимо.

На следующий день дождь прекратился, и работы возобновились. Теперь мы перешли к менее загрязненным участкам, где норма внесения извести составляла две тонны на гектар.

Здесь реакция нейтрализации проходила спокойнее, почва лишь слегка дымилась, без бурного шипения и выделения пара. Зато результат был заметен сразу. Буквально через час после обработки земля меняла цвет с серо-бурого на светло-коричневый.

— Это хороший признак, — объяснял я стоящему рядом Петровичу. — Значит, кислотность действительно снижается.

Особое внимание мы уделяли участкам вокруг старого оврага, по которому стекали заводские стоки. Здесь загрязнение было неравномерным. В некоторых местах концентрация токсинов зашкаливала, в других приближалась к норме.

— Сложный рельеф, — заметил Семеныч, маневрируя трактором между старыми канавами. — Не везде разбрасыватель нормально работает.

— В проблемных местах пройдем вручную, — решил я. — Колька с Федькой помогут.

Действительно, на крутых склонах оврага пришлось рассыпать известь лопатами. Работа тяжелая и пыльная, но необходимая. Каждый квадратный метр земли должен был получить нужную дозу нейтрализующего вещества.

К концу недели большая часть территории была обработана. Оставались только самые труднодоступные участки и места, где требовалась особо тщательная обработка.

— Неделю еще поработаем, и закончим, — подытожил Петрович, глядя на побелевшие от извести поля. — А потом что делать будем?

— Ждать семена и готовить почву к посеву, — ответил я. — Через месяц здесь зазеленеют первые растения-очистители.

Перспектива казалась фантастической. На месте мертвой земли, где десять лет ничего не росло, должны появиться посевы горчицы, рапса и подсолнечника. А в их корнях поселятся бактерии, способные извлекать из почвы токсичные металлы.

Через год-два эта территория может стать пригодной для обычного земледелия. Двести тридцать гектаров дополнительной пахотной земли серьезная прибавка к ресурсам совхоза.

Но пока до этого далеко. Известкование только первый шаг в долгом процессе рекультивации. Впереди посев растений-очистителей, внесение бактерий, контроль за ходом очистки, уборка загрязненной биомассы и ее утилизация.

Тем не менее начало положено. Мертвая земля получила первое лекарство, которое должно вернуть ей жизнь.

Утром меня разбудил звук работающих двигателей. За окном, едва рассвело, уже гудели тракторы.

Дядя Вася готовил технику к очередному дню террасирования. Я вышел из палатки, быстро умылся холодной водой из рукомойника, натянул рабочую куртку защитного цвета и направился к каменистым склонам за Березовым оврагом.

Картина, открывшаяся моим глазам, впечатляла. На месте вчерашнего хаоса валунов и серой земли уже виднелись первые ровные террасы, словно гигантские ступени, вырезанные в склоне холма. Наш самодельный террасообразователь, прицепленный к ДТ-75, методично прогрызал себе путь по склону, оставляя за собой аккуратные горизонтальные площадки шириной в три метра.

— Виктор Алексеич! — окликнул меня Семеныч, слезая с экскаватора ЭО-2621. Желтая машина стояла у подножия склона, ковш испачкан глиной и каменной крошкой. — Посмотрите, что получается!

Я подошел ближе, осматривая проделанную работу. За три дня мы обработали уже двадцать гектаров из запланированных ста двадцати. Террасы ложились ровно, с правильным уклоном для стока лишней воды. Камни аккуратно укладывались по краям площадок, образуя естественные подпорные стенки.

— Отличная работа, — одобрительно кивнул я, проверяя плотность каменной кладки. — А дренажные канавки не забываете делать?