— Михаил Михайлович, — возразил Хрущев, — годы идут, деньги тратятся. А в соседних совхозах тракторы стоят без ремонта, комбайны ждут запчастей. Может, стоило бы сначала основные проблемы решить?

Лаптев тут же поддержал:

— Золотые слова, Степан Григорьевич! Пока мы с дорогущими игрушками возимся, реальное производство страдает.

— Это не игрушки, — не выдержал я. — Это техника будущего. Через десять лет весь мир будет использовать подобные технологии.

— Через десять лет… — скептически протянул Хрущев. — А что делать сегодня? Кто будет кормить страну?

Лаптев наклонился вперед:

— Виктор Алексеевич, никто не спорит с важностью инноваций. Но их нужно внедрять постепенно, с учетом реальных возможностей. А не бросаться в крайности.

— Какие крайности? — спросил Володя.

— Ну, хотя бы закупка техники без учета необходимых процедур, — ответил Лаптев. — Или обучение персонала без утвержденных программ. Или экспериментирование на государственные деньги без экономического обоснования.

Хрущев кивнул:

— Николай Павлович прав. Нужна система. А система требует опытного руководства.

— А вы что предлагаете? — спросил Громов.

Лаптев сделал паузу, как бы обдумывая ответ:

— Предлагаю навести порядок. Создать четкую структуру управления, систему планирования и контроля. Разделить техническую и административную части проекта.

— В каком смысле? — насторожился я.

— В том смысле, что технические вопросы должны решать техники, а административные — администраторы, — спокойно ответил Лаптев. — Виктор Алексеевич пусть занимается тем, что умеет лучше всего — техникой. А финансы, кадры, планирование — это отдельная специальность.

Хрущев одобрительно кивнул:

— Разумно. В районе у нас тоже так: главный инженер отвечает за технику, а экономист — за деньги.

— Но тогда получается, что проект разделяется на части, — возразил Володя.

— Не разделяется, а структурируется, — поправил Лаптев. — Каждый занимается своим делом, но под единым руководством.

— Под чьим руководством? — прямо спросил я.

Лаптев скромно опустил глаза:

— Ну, формально под руководством директора совхоза. А фактически… кого Михаил Михайлович назначит координатором проекта.

Громов заерзал в кресле. Он явно понимал, к чему ведет разговор.

— Товарищи, — сказал директор осторожно, — может быть, не стоит торопиться с реорганизацией? Пока проект дает результаты…

— Какие результаты? — тут же спросил Хрущев. — Конкретные, в рублях?

Громов замялся. Точных цифр прибыли от проекта у него не было.

Лаптев воспользовался паузой:

— Степан Григорьевич, а как в районе относятся к нашему проекту? Есть ли понимание его важности?

Хрущев медленно покачал головой:

— Понимание есть, но и сомнения тоже. Люди видят, что в одном хозяйстве тратятся миллионы на эксперименты, а в других элементарных запчастей не хватает.

— Вот именно! — воскликнул Лаптев. — Нужен более взвешенный подход. Нужно учитывать интересы всего района, а не одного совхоза.

— И что вы предлагаете? — спросил я, чувствуя, что попадаю в ловушку.

— Предлагаю создать межхозяйственный координационный совет, — ответил Лаптев. — С участием представителей района, области, других совхозов. Чтобы проект служил общим интересам, а не частным амбициям.

Хрущев заинтересованно наклонился вперед:

— Интересная идея. А кто бы возглавил такой совет?

— Человек с опытом межхозяйственной работы, — ответил Лаптев. — Знающий специфику районного управления.

Намек был прозрачным. Лаптев предлагал себя на роль координатора проекта.

— Николай Павлович, — сказал я, стараясь сохранить спокойствие, — а техническое руководство проектом кто будет осуществлять?

— Вы, конечно, — улыбнулся Лаптев. — Но в рамках общей стратегии, утвержденной координационным советом.

Я понял, что попал в искусно расставленную ловушку. Лаптев, используя сомнения Хрущева, предлагал фактически отстранить меня от управления проектом, оставив только техническое исполнение.

— Товарищи, — сказал Громов, явно пытаясь выиграть время, — вопрос серьезный. Нужно все обдумать, посоветоваться с областью…

— Конечно, — согласился Лаптев. — Но медлить тоже нельзя. Министерство ждет результатов.

Хрущев посмотрел на часы:

— Ладно, товарищи, пора обедать. А после обеда продолжим разговор. Хочу еще с людьми поговорить, узнать их мнение.

Совещание временно прервалось, но я понимал, что самое сложное впереди. Лаптев мастерски использовал визит Хрущева для усиления своих позиций.

Что же, пора вытаскивать мои тайные козыри, которые я приберег как раз для такого случая.

К половине первого мы дошли до столовой совхоза. Одноэтажное кирпичное здание с большими окнами и вывеской «Столовая» черными буквами на белом фоне встретило нас запахами борща и жареного мяса. Над входом висел красный флаг РСФСР размером метр на полтора, слегка обветренный, но тщательно выглаженный.

Зинаида Петровна встретила нас у порога в праздничном красном платье поверх белоснежного халата. Вместо обычной рабочей косынки на голове красовался нарядный платок с цветочным узором. На груди блестел значок «Отличник советской торговли» и маленькая эмалевая брошка в виде колоска.

— Степан Григорьевич, добро пожаловать! — радушно встретила она главного механика района. — Милости просим за стол! Борщ свежий варила, котлеты домашние стряпала, картошечка молодая!

Столовая приведена в образцовый порядок. Белоснежные скатерти на столах, букеты искусственных цветов в вазочках, аккуратно расставленная посуда — тарелки с синим ободком производства Дулевского фарфорового завода, столовые приборы из нержавеющей стали, стаканы с гранеными боками.

На стенах висели плакаты: «Слава труженикам села!», «Даешь высокие урожаи!», стенд с фотографиями передовиков производства. В углу красовался красный уголок с портретами партийных руководителей в золоченых рамах.

— Спасибо, Зинаида Петровна, — ответил Хрущев, снимая шапку и аккуратно укладывая ее на стул. — А скажи, как ты смотришь на все эти новшества? Техника заморская, машины сложные…

Повариха на мгновение замешкалась, разливая борщ в глубокие тарелки большим алюминиевым половником:

— Да что я понимаю в технике-то, Степан Григорьевич? Только вижу, что работы стало больше, народу к нам ездить стало больше. Учеников этих кормить приходится, гостей принимать. А люди вроде довольные, не жалуются.

— А на зарплату не жалуются? — уточнил Хрущев, пробуя борщ деревянной ложкой с длинной ручкой.

— Да нет, что вы! — Зинаида Петровна всплеснула руками. — Премии стали больше, путевки в санаторий дают. Виктор Алексеевич людей не обижает.

К нашему столу начали подсаживаться механизаторы. Первым пришел дядя Вася в чистом рабочем комбинезоне темно-синего цвета, который он надевал только по праздникам. Волосы аккуратно причесаны, усы подстрижены, на груди медаль «За трудовую доблесть» на красной муаровой ленточке.

— Степан Григорьевич, здравствуйте! — почтительно поздоровался старый механизатор, усаживаясь на деревянный стул напротив Хрущева. — Давно вас не видели в наших краях.

— Здравствуй, Василий Петрович, — кивнул главный механик района. — А ты скажи, как работается с новой техникой? Правда ли, что иностранные машины лучше наших?

Дядя Вася осторожно оглядел присутствующих, взял в руки ложку и задумчиво покрутил ее в пальцах:

— Ну… по-разному, Степан Григорьевич. Есть плюсы, есть минусы. Машины мощные, работают хорошо. Но сложные больно. Раньше с ломом да молотком любую поломку исправить можно было. А тут электроника, автоматика…

К столу подсел Петрович, бригадир полеводческой бригады, в чистой клетчатой рубашке и темных брюках. Лицо у него было обветренное, с глубокими морщинами, руки жесткие, как наждачная бумага, со въевшейся в кожу землей.