Олешников нахмурился.

— Вот как раз этот ритуал меня и настораживает. Почему ребята должны слушать незнакомого дядьку в белых штанах?

Вот зараза. Вот почему они все насторожились. Тогда я зашел с другой стороны.

— Григорий Иванович, позвольте предложить? Вы сами сказали, что это модное течение. Оно будет иметь силу еще несколько лет. Так почему бы не воспользоваться этим? Почему бы самим не возглавить? Инструкторы под эгидой партии. Из спортивного общества. Типа «Динамо». Все под контролем. Вы тогда получите большие преимущества.

Олешников задумался. Потом кивнул. Пронзительные карие глаза остро глянули на меня.

— А что, в этом что-то есть. Надо подумать. Набросайте ваши предложения на бумаге. А мы рассмотрим.

Я придвинул папку с документами.

— Уже сделано. Вот здесь мои предложения. По созданию федерации карате. Проект. С подчинением париийным органам. И оперативным взаимодействием с силовыми структурами. Кстати, опыт использования в комсомольских патрулях одобрен МВД. У меня тут все указано. Процент борьбы с хулиганством резко повысился.

Олешников кивнул.

— Это другое дело. Спасибо. А теперь идите. С вами свяжутся.

Я развернулся и вышел. Папку оставил у первого секретаря. Посмотрим, что получится.

Когда пришел в спортзал «Динамо», Солнцев, из оперативников КГБ и мой ученик, спросил:

— Ну что, готов? Послезавтра уже вылетаем на Кубу.

Я поглядел на Солнцева. Здоровенный, блин. Кулак с половину моей головы. Настоящий богатырь.

— Пионер всегда готов, — ответил я. И тут же с запозданием заметил. В глазах Солнцева мелькнула искорка. Торжествующая. Как будто он ждал мой ответ. Мой самоуверенный ответ. — А что такое? Есть вопросы? По моей готовности?

Солнцев покачал головой. Отвернулся. Скрывая улыбку. Чего это он, черт подери? Что так развеселился?

Мы находились в моем зале. Просторном, покрытом матами. Со спортивными снарядами и рингом в углу.

Окна залеплены инеем. И тонкой коркой льда.

Хотя у нас работало отопление. Могучие чугунные батареи. И только поэтому маты на полу не покрылись льдом.

А сами окна я нарочно не закрывал шторами. Пусть люди снаружи видят. Как мы тренируемся.

Интересуются. Заходят и записываются. На пробные занятия. Правда, так было осенью. Когда окна чистые.

Но сегодня ребята все равно закрыли их шторами. Им нельзя показывать свои лица. Они у нас необычные ученики.

Какой-нибудь злоумышленник может увидеть их. Оперативников КГБ. Через маленькую щелочку. В окне зала.

Само по себе не страшно. Но это утечка. Утечка информации. Непорядок.

Очень и очень плохо. Кто-то слишком умный и коварный может вычислить ребят. Поэтому они всегда закрывают окна.

— Нет-нет, ты что, сенсей, — издевательски ответил Солнцев. Но в голосе еще слышалась улыбка. — Какие такие вопросы. Ты спокойно справишься со всеми. С другими инструкторами.

О чем он толкует? Великие души самураев, дайте силы. И терпение. Чтобы не стукнуть этого урода. Разговаривающего загадками.

— С какими такими инструкторами? — настойчиво спросил я. Хотел схватить Солнцева за руку. И повернуть к себе. Потому что он так и стоял ко мне вполоборота. И смотрел куда-то вбок. В сторону двери. — О чем ты?

Солнцев указал на дверь. Мотнул широким, как лопата, подбородком.

— Вот о чем, сенсей. Вот об этих парнях. Которые прибыли, чтобы познакомиться с тобой.

В зал вошли человек семь. Целая делегация.

Некоторые тоже в ги. Другие в спортивных костюмах. Треники и футболки. Борцовки.

На вид самоуверенные. Как будто полубоги ступили на грешную землю. Сделали одолжение для простых смертных.

Спортивные, накачанные. Крепкие и сильные. Все старше меня. Самый старший — мужчина впереди. Лет под сорок, пожалуй.

— Мы пригласили их сюда, — теперь Солнцев улыбался откровенно. — Чтобы проверить друг друга. Чтобы вы там, в Кубе, знали. Кто чего стоит.

Вот теперь понятно. Более-менее. Я знал, что мы едем на Кубу в качестве инструкторов. Учителей по боевым искусствам. Для их спецслужб.

Причем не только каратисты. Разные виды спорта. И боевых направлений.

А мои ученики решили устроить сюрприз. И столкнуть меня лбами. С будущими коллегами.

— Какая любезность с вашей стороны, — сказал я. Сам внимательно рассматривал вошедших людей. — А они тоже хотят? Участвовать в проверке?

Солнцев улыбнулся еще шире. Хотя, казалось, куда уж больше.

— Прямо горят от желания.

Ну ладно. Я пошел здороваться. И знакомиться. Но оказалось, что гости те еще типы.

— А у тебя тут уютненько, — сказал самый старший. Тот самый мужик. Огляделся. Одет в спортивный костюм. Крепкий и жилистый. Вокруг серых глаз сетка морщинки. В аккуратно причесанных волосах проглядывала седина. — Хотя, зал, конечно, маленький. Так себе. Я бы тут не согласился тренировать.

Ага, ясно. Как это там называлось в двадцать первом веке? Похвалить и обосрать. Пассивная агрессия. И не придерешься.

Лучшая оборона в таком случае — издевка. Сарказм.

— Куда уж нам, — я пожал плечами. — Это вы у нас великий боец. Сразу видно. Вам сразу стадион подавай. На сто тысяч зрителей. Правда, забыл, как вас зовут? И что у вас за спорт?

Мужчина потемнел. Сжал зубы. На скулах заиграли желваки. Что, не понравилось?

— Морозов, — процедил он. — Рукопашный бой. И это не спорт. А искусство нейтрализации противника.

И заткнулся. Потому что я познакомился с другими. Эти, по крайней мере, не выпендривались.

Только еще один глядел пристально. В синем ги. Дзюдоист, что ли?

По итогам знакомства вышло, что у меня тут представители пяти видов единоборств. Самбо, дзюдо, рукопашка, классическая борьба и бокс.

— Рад познакомиться, коллеги, — сказал я. — Вы пришли обговорить программу занятий? Или что-то еще.

Дзюдоист Шаталов полез на ринг. Там начал разминаться. Хрустеть суставами. И махать руками и ногами.

— Чего болтать? — спросил он. Не прерывая разминки. — Пошли сюда, каратист. Сейчас посмотрим, на что ты годишься.

Я улыбнулся. Вот оно значит, как. Сразу к делу. Какой деловой. Оглядел гостей.

Немного рассвирепел. Могли бы вести себя чуточку вежливее.

Ведь мне бросили вызов. Фактически. Для проверки моей школы боя.

— Вот, значит, как? Ну, хорошо. Поехали.

Быстро натянул бинты на руки. Вылез на ринг. Размялся на ходу.

Я ведь уже успел сегодня потренироваться. Еще до прихода оперативников.

Есть у меня такая привычка. Полезная. Так что, я готов.

— Иди сюда, Шаталов, — я поманил дзюдоиста пальцем.

Но он покачал головой.

— Сначала правила. Ты не бьешь меня в голову. Ни рукой, ни ногой. Ты не хватаешь за волосы. Не бьешь в пах. Ты не…

Я поднял руку.

— Заткнись, пожалуйста. Это вы пришли ко мне в зал. И бросили вызов. Так что, это я ставлю условия. А у меня все просто. Каждый дерется так, как может. Без ограничений. До нокаута. Все понятно? Если боишься, проваливай с ринга.

Шаталов злобно уставился на меня. Ростом маленький, пузатенький. Голова грушеобразная. Глаза черные и чуть выпученные.

Лет тридцати. Ручки и ножки короткие. Ему будет трудно меня достать.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Будь по-твоему. Ты готов?

Я кивнул. Тогда Шаталов кинулся на меня. Без предупреждения.

Против борцов и дзюдоистов, предпочитающих возиться на полу, есть пара испытанных тактик. Само собой, нельзя подпускать на расстояние вытянутой ноги. И ногу тоже нежелательно давать.

А то схватит, и все. Тут же проход. И уложит в партер. А там мне с борцом справиться нереально.

Поэтому обычно их держат на расстоянии. Не подпускают к себе. Маневры — наше спасение.

Я так и сделал. Когда Шаталов подскочил ближе, финтанул рукой. Ладонь вверх. И движение ногой. Чтобы ввести противника в заблуждение. И сорвать атаку.

Но Шаталов оказался непрост. Он тоже проверял меня. Ложная атака. Чтобы выяснить мою реакцию. И намерения.