— Усиленная команда? — прищурился он. — Сомневаетесь?

— Страхуемся, — я посмотрел на него с каменным лицом.

Боос ухмыльнулся:

— Хорошо, что у вас такая разносторонняя команда. Что же, проходите.

За холлом, где сидели всякие малозначимые личности и ресепшн, находился матовый шлюз. Туда мы вошли все вместе. Никаких отпечатков пальцев и прочего у нас брать не стали, документов тоже не попросили. Вместо этого мы имели возможность полюбоваться собственным полным именем, годом рождения и увеличенным изображением сетчатки глаза.

Я с изумлением уставился на сетчатку, Дима заметил мое изумление и углом рта мне сообщил, что сетчатка не настоящая, это картинка для красоты. Действительно все наши восемь глаз выглядели одинаково.

А Боос хитрым образом оказался рядом с Димой и вперился в его имя. Ну да, с Димой он нигде еще не сталкивался, самое время познакомиться.

— Как у вас всё симметрично, — прокомментировал он Димино имя.

«Дмитрий „Дима“ Иванович Димов», — горело на экране.

— Да, только отчества не хватает, — дежурно прокомментировал Дима. — В следующем поколении есть возможность исправить.

Боос только хмыкнул. Диме не привыкать, конечно. Его имя не комментировал только ленивый, так же как только ленивый не цеплялся к моему нику.

«Доступ разрешен, доступ разрешен, доступ разрешен, доступ разрешен», — загорелись надписи под каждым столбиком. Боги ворот благословили нас на проход. Вот и славно. Прикольно было бы, если бы кого-нибудь не пустили. Например, меня. Но Демона я бы не отдал никому, даже Обе.

Мы прошли на первый этаж и на этом люди закончились. Перед нами развернулся пустой коридор, скудно освещенный голубоватым светом. Темный полированный пол под ним казался синим. Двери были расположены неравномерно, должно быть, помещения внутри были разного размера.

— Тут у нас тестовый этаж, — сообщил нам Боос. — Идеально под наши цели. Ваш больной ожидает.

Проскочив мимо единственной стеклянной двери с синеватой подсветкой, остальные были чуть ли не металлическими, мы прошли в самый конец коридора.

Неплохо живет Технотрек! Я принюхался: в воздухе пахло озоном с легким оттенком ванили. Боос, зараза, заметил:

— Кто-то кофе себе притащил. Вам не предлагаю. Когда закончим, сможем подняться на кухню.

Ну да, ну да, если не получится, то незачем нас кофе поить. А если получится, мы и сами не будем, сразу поедем домой. Экономия в любом случае!

У самой последней комнаты Боос остановился и приложил ладонь к панели. Ага, здесь автоматика не работает. Приходится самому, ехидно подумал я.

Дверь щелкнула и приоткрылась, приглашая нас внутрь. Боос потянул за ручку, и мы вошли.

Здесь было светло: с размером окна никто не пожадничал. Я было удивился, что в такой комнате вообще есть окна, но потом заметил тонкую внутреннюю сетку, пронизывающую стекло. Да, такое окошко выбить будет посложнее, чем дыру в стене проковырять. Даже у нас в инкубаторе таких нет, с другой стороны, у этих ребят столько бабла, что они, говорят, даже собственный скалодром завели. Хотя скалодром, наверное, подешевле будет.

В середине комнаты стоял длинный стол с кучей стульев вокруг, на стенах висело штук пять длинных экранов, а по центру длинной стороны стола сидел печальный Марш. Он поднял голову, посмотрел на нас и отвернулся к окну. Неплохо по нему жизнь проехалась. Я видел его живьем чуть больше года назад, и был он тогда значительно наглее. И шерсть лоснилась. А теперь фиолетовые разводы клубились по всей наголо выбритой голове. Выглядел он хуже, чем Больеш, огребший при разборе Приемной комиссии.

У меня возникло неприятное ощущение, что кто-то смотрит на нас, но я отмахнулся. Надо было сосредоточиться на главном.

— Будете присутствовать? — спросил я Бооса.

Я не сомневался, что он захочет остаться, но ошибся.

— Пожалуй, нет, — ухмыльнулся Боос. — Не волнуйтесь, наша безопасность прибежит, если что. Они всегда с нами.

И он покрутил пальцем над головой, указывая непонятно на что. Я ничего не заметил, даже когда поднял голову.

— Удачи вам! — пожелал он нам и испарился. Только дверь чпокнула.

Спешная эвакуация Бооса не прошла незамеченной — Марш оживился.

— Что вы такое притащили, что даже Боос убегает во все лопатки?

— Привет, кстати, — поздоровался я.

— Привет, — нехотя откликнулся тот. — Давно не виделись.

— Давно, — согласился я и начал вытаскивать Демона на стол. — Давай-ка мы тебя пересадим к стене, сидишь тут как начальник и не подобраться ни с какой стороны.

Марш скривился и послушно пересел на стул у стены. Я дособирал Демона, быстро соображая, на каком расстоянии разумно оставить биокристалл. Но решил новых экспериментов не устраивать и сохранить то же расстояние, на котором все работало и раньше.

— Это чего, Демон? — прищурился Марш. — На мне такое уже пробовали. Без толку всё это.

— Это не просто Демон, — объяснил ему я. — Это его апгрейд. Вот смотри. Мы привернули к нему биокристалл для чувствительности и уверены, что твоя напасть перед ним не устоит.

— Да она смещается быстрее, чем вы ее тянуть будете, — поморщился Марш. — Я же говорю, на мне ее раз десять пробовали. Кое-что удалось убрать, но реально — минимум.

Здесь разговор перехватил Дима и начал затирать Маршу о том, что этот Демон совсем не такой, и если и можно решить его проблему, то сейчас. Хорошо, что Дима с нами, я бы ему так зубы заговорить не смог. Там еще и Оба подключился, пристегнув к разговору ралинского дракона, на котором якобы и была обкатана вся технология. Это было уже полным враньем, но зато под жужжание друзей я успел настроить аппарат полностью.

— Желаешь ли ты посмотреть, как эта штука работает? — спросил я. — Могу показать на себе.

Марш все же дураком не был, хотя и готовился поверить в чудо.

— Давай уже к делу. Что бы Демон на других не изображал, у меня другой случай.

Я не стал спорить, кивнул и приложил маску ему к лицу. Минуты три ничего не происходило, и я уже думал, что мы опять получим полировку кожи, как вдруг фиолетовые разводы потянулись со всей головы под маску: Демон натурально втягивал их в себя.

Оба восхищенно выдохнул, а я дико напрягся. Разводы бледнели и утекали внутрь, под маску, но зато по ее краю разливалась краснота. Жжет она его что ли, сволочь?

Марш издал сдавленный писк, и я снял маску от его лица. Разводы все усосались под нее, но надо было проконтролировать, не осталось ли чего под ней.

— Горячо! — пожаловался Марш и потянул руки к красным как свекла щекам. Никаких следов органических разводов на коже не наблюдалось, зато вся морда выглядела так, будто он часа три провалялся под солнцем — ровный красный ожог по месту маски.

— Не трогай ничего! — велел ему Дима, разглядывая зону поражения. Пока маска трудилась, он успел вытащить и размотать широкую ленту восстановителя. — Это обычный ожог, и мы его быстро пригасим. Потерпи немножко!

Он ловко забинтовал лентой голову Марша, оставив ему снаружи только ноздри и рот. Индикаторы на ленте загорелись желтым.

— Иоаа? — издал невнятный звук Марш.

— И сколько ждать? — переспросил Дима. — Минут двадцать. При этой степени красноты. Но, друзья мои, по-моему, это успех. Никаких следов органического поражения я не вижу, и восстановитель тоже не фиксирует. Чисто температурный эффект.

Мы переглянулись с Обой. Если так, то круто, но разглядеть толком мы ничего не успели. Хорошо, что Дима успел.

В коридоре затопали. И к нам ворвались два бодрых парня в форме с логотипом Технотрека.

— Зафиксировано нарушение условий! Объяснитесь, господа!

Мы в недоумении уставились на прибывших. Что это такое? Мы же обо всем договорились с Боосом! Я решил не качать права, пока мы не размотаем Марша и не удостоверимся, что все получилось, и начал излагать максимально мирно.

— Мы здесь по согласованию с руководством вашей компании. Вот наша переписка, — я подвинул в их сторону планшет и мысленно похвалил себя за то, что снабдил вчерашнее письмо полным обоснованием работы нашего устройства. Ну настолько полным, насколько возможно.