Но парней обоснование не заинтересовало. Они даже файл не открыли. Старший даже не заглянул в переписку, а младший прокрутил цепочку сообщений и толкнул планшет в мою сторону.

— Частная переписка даже с руководством компании не дает вам права здесь находиться. Вам нужна виза Министерства интеграции, поскольку вы имеете дело с лицом, которое отрабатывает долги перед территории в рамках соглашения.

Тут он повернулся к Маршу.

— Марш, вы были в курсе этой операции?

Марш кивнул и гукнул сквозь ленту.

— Тогда нам нужны ваши объяснения. Санитар, размотайте его немедленно. Мы тут кивками не отделаемся.

В этот момент в дверь начал ломиться кто-то из коридора, но эти двое даже ухом не повели.

— Нет, — просто сказал им Дима.

— Что «нет»? — опешил старший из безопасников.

— Цикл восстановления не завершен, прерывать его без должных оснований запрещено, — оттарабанил Дима.

В дверь начали ломиться громче. Кажется, я даже слышал голос Бооса.

— У вас есть основания. Мы вам их даем. Разматываейте, ваш пациент должен говорить.

— Нет, — упорствовал Дима. — Для такого действия нужна виза Минздрава или вышстоящего врача. Вы ни то и не другое.

— А у вас нет визы Министерства интеграции! — весело возразил младший безопасник. — А у нас есть!

— У вас не может быть визы Мининта на медицинские вмешательства, они могут только ходатайствовать о получении такого у Минздрава или вышестоящего врача. Запрашивайте, поговорим, — занудным голосом проговорил Дима и сверился с таймером на ленте.

По ощущениям половина времени на восстановление уже прошла. Нам еще минут десять потянуть, и наше положение значительно улучшится. Неужели получилось? Мне хотелось в это верить.

Однако убедиться пока было невозможно, да и замена органического повреждения на термическое — так себе идея, хотя термическое со временем и прошло бы само.

Безопасники немного опешили. Я внутренне ликовал. Как хорошо, что я здесь не один! Сейчас еще и Оба выступит, я прям чувствовал.

— У вас там это! — Оба кивнул на дверь, за которой бесновались уже по ощущениям человек десять.

— Что это? Не ваше дело, — буркнул старший. История, которую они себе придумали, явно не клеилась.

Оба изобразил максимально скептическое выражение лица, что испортило настроение нашим оппонентам еще больше.

Дальше все произошло одновременно: индикаторы восстановительной ленты сменились на зеленый, раздался предупредительный писк о конце цикла, дверь распахнулась и внутрь ввалились пятеро. Боос, еще пяток безопасников (сколько ж их тут⁈), а самым последним вразвалочку вошел… Кулбрис! Ну класс, все флаги в гости к нам. Что же у нас вышло-то?

Дима, между тем, неспешно сматывал ленту с головы Марша и оглядывал полученное. Красноватый ожог почти полностью сошел, остались только две полоски около ушей, где совсем нежная кожа, а фиолетовые поражения исчезли без следа. Марш схватился за голову, прислушался к чему-то внутри себя и радостно сообщил.

— Нету!

Мы уставились на него.

— Голосов никаких нету! — пояснил он.

Значит точно всё у нас получилось. За спиной у меня раздался шорох, как будто дети играли с песком. Я оглянулся. На стуле, на котором я разместил биокристалл, образовалась кучка микрогранул. Все-таки не зря я не доверял Фреймираевским кристаллам — никакой устойчивости. Но работу свою он сделал, а другой такой нам не надо. Можно считать, успех.

Но наша удача, похоже, никого, кроме Марша, не заинтересовала. Боосовы охранники вступили в пререкания с людьми, которые ворвались первыми, и мы узнали много нового о внутренних отношениях в Технотреке. Оказывается, первым делом к нам явилась охрана внешнего контура, в обязанности которой входила поддержка отношений с территориальными структурами, а в контакте с Боосом была только внутренняя, которая и смотрела на нас в мониторы. А эти, первые, даже в мониторы не смотрели, просто зафиксировали появление неустановленных личностей, то есть нас, в одном помещении с Маршем.

То, что они материализовались в момент, когда наш эксперимент был завершен, было лютейшим везением. Могло бы быть хуже, если бы они появились раньше. А вломились они так поздно только потому, что поверить не могли, как кто-то мог устроить такую акцию без согласования с Министерствами.

Пока они орали друг на друга, Кулбрис протолкался к нам и протянул мне руку:

— Рад поводу увидеться. У вас всё получилось. Поделитесь рецептиком?

Я пожал ее, и Кулбрис по очереди поручкался с Димой, Обой и до безобразия счастливым Маршем.

— Боюсь, что нечем, — усмехнулся я, кивнув на горку гранул. — Ключевой элемент приказал долго жить.

Кулбрис нахмурился и посмотрел на остатки кристалла:

— Странно… А наш работает…

— Мы оценили, — улыбнулся я. — Ваш дракон очень классно сделан, собственно, он и навел нас на кое-какие мысли. Но мы нашу машинку очевидно перегрузили. Впрочем, я надеюсь, сам агрегат в ближайшее время не понадобится, поэтому восстанавливать его мы не будем. А так расскажу, конечно.

— Парни! — ворвался в разговор Марш. — Спасибо! Нет слов! Не знаю, что еще сказать, но буду должен!

Я ухмыльнулся.

— Ты из застенков сначала спасись, должен он…

Марш ухмыльнулся.

— За этим дело не станет. Я тут не навсегда.

Тут в комнате появились еще люди, среди которых я опознал Вадима. Становилось тесновато.

Дима невозмутимо обработал антисептиком ленту, смотал ее и положил обратно в ящик.

Гвалт в помещении стал совершенно невыносимым, и Кулбрис, который более-менее ориентировался в местных помещениях, предложил сбежать в соседнюю комнату. Мы сначала не поняли, как он предлагает прорываться, но он кивнул на малозаметную дверь в углу, которую я даже не опознал как возможный проход. И мы вместе с Маршем туда тихо утекли.

Наше отсутствие было обнаружено только через час, когда мы уже перемыли кости всем биокристаллам, я поделился идеей с ячеистой сеткой, а Кулбрис объяснил, как вышло, что только Маршу так не повезло. Такой буйный экземпляр у группы ЛОЛ был только один, полученный почти что по ошибке. С тех пор они прикрутили настройки своим творениям, причем еще до того, как узнали о Марше, и совсем под другим причинам — чтобы добиться большей стабильности. До того, как на них вышло Минсвязности, они даже не думали, как можно избежать подобного эффекта.

— Да, кстати, — добавил Кулбрис. — Я разболтал ваши секреты, и бабушки ждут результатов. Им самим неловко было, что они ничем не смогли помочь пострадавшему.

Тут я похолодел. Ведь знают бабушки, знает и Хмарь. А я так надеялся избежать каких-либо объяснений. Но, с другой стороны, какие проблемы? Победителей не судят! Или мне хотелось в это верить.

И когда мы, довольные друг другом, собирались пойти все вместе обедать, в наше убежище заглянул Вадим.

— А вот они! — радостно бросил он через плечо и обратился к нам. — Господа изобретатели, мы между собой разобрались, теперь ваша очередь объясняться.

Дальше было скучно. К счастью, это был не допрос один на один, а общая беседа, для которой нас перегнали в соседнее помещение, напоминающее конференц-зал. Мы вчетвером были в неприятном меньшинстве против всех остальных. Только Кулбрис укрылся в углу и изображал независимого наблюдателя. Боос сиял довольной рожей — свои проблемы он решил, а остальные сидели с такими озабоченными лицами, как будто мы меховую корону из Оружейной палаты увели. Или как минимум собирались.

Я воспользовался логикой Димы и пять раз повторил, что наш эксперимент не был утвержден, потому что мы торопились как можно скорее избавить Марша от подступающего безумия. От коварных вопросов, не сам ли Марш виноват в своих бедах, я отмахнулся и предоставил разбираться с виной Марша компетентным органам.

— Лучше бы вы свои экзерсисы с компетентными органами согласовывали, — бурчал Вадим. — Хотя бы с нами.

— Где вы, там и Минздрав, и Мининт, — внезапно огрызнулся Марш. — Не очень-то они мне помогли.