Вообще получилось чудовищно глупо. Наша пешка выступила типичной желтой собачкой. Был такой художник в стародавние времена, который в углу картины рисовал желтую собачку, а потом долго препирался с заказчиком, который, естественно, от собачки был в полном ужасе. И после нескольких часов споров художник заказчику неохотно уступал, оставляя картину в идеальном виде, как и было задумано. А не будь собачки, заказчик докопался до чего-нибудь другого. Сколько народу он развел с этой схемой, история умалчивала, но техника прижилась и сохранила название. Только у нас она сработала совершенно не по делу.

Мы поблагодарили за оказанную честь и высыпали в коридор. На обед мы еще попадали, хотя и впритык, поэтому медлить было нельзя.

Наши искренне радовались и хлопали друг друга по плечам, даже Оба, который в целом был в курсе моей схемы. А, может, он-то радовался по другой причине, кто его знает?

Я тоже изобразил радость, но в столовую пошел неспешно, пропустив всех вперед. Мой маневр не прошел незамеченным. Оба отстал, поравнялся со мной и спросил, не скрывая усмешки:

— Ну и что будем делать, командир?

— Чего-чего, — пробурчал я. — Выпивать и закусывать. Посмотрим.

— Я с тобой, если что, — улыбка расползлась у Обы на пол-лица. — В жизни такого не пропущу, хочу посмотреть, как ты будешь выкручиваться.

— Выкручиваться-то я буду вместе с вами, — метнул я на него сердитый взгляд. — И нагружу по полной.

— А это ничего, ничего, — кивнул Оба. — Зато какое веселье. Кстати, насчет выпивать и закусывать…

Он ускорился и крикнул нашим:

— Командир говорит, надо выпивать и закусывать! Как насчет вечерком по пиву?

Довольный рев был ему ответом.

Проклятые буквалисты. Это же была метафора.

В целом расклад был тухлый. Упрощал дело только один момент: мои обязательства перед инкубатором были выполнены. Поздравление пришло и от Марго, и от Эксцельсы. Причем Эксцельса писала, что лично она была против того, чтобы пропускать нас в следующий тур, за что я ее искренне поблагодарил. В ответ она насыпала мне неприличное для профессора количество хохочущих смайликов, что только подтвердило мои подозрения, что она в курсе нашего схематоза. Есть ли хоть что-нибудь, что можно скрыть в инкубаторе?

Хотя, глядя на наших, было очевидно, что мои планы хотя бы частично остались тайной. Общество, посвященных в планы вылететь на первом туре, включало в себя Обу, Хмарь, и, похоже, Олич с Бакланом. Впрочем, цепочка знающих сформировалась логично, и здорово, что информация не расползлась дальше. Я был приятно удивлен. Я давно привык, что все секреты выходят наружу в течение недели. Хотя, может, дело в том, что события развивались слишком стремительно.

Баклан зарулил к нам на грустный праздник (грустный только для меня, разумеется) за компанию с Олич. Они с подругой метали на меня сочувственные взгляды, но молчали. Тактичные все, аж тошнит. Никто из них не стал со мной ничего обсуждать, по крайней мере, в баре. Ну и ладно, Баклан, если захочет, всегда может поговорить. Хотя, если не пожелает спалить Олич, то и не станет.

С другой стороны, говорить-то не о чем. Если Баклану чего умное в голову придет, он и сам скажет, да и я отказываться не буду. Уверен, он бы так не облажался, всё-таки в мире человеческих раскладов Баклан ориентируется лучше меня. Эх, жаль, что он не органик. Хотя стой? Там вроде бы на следующем этапе можно делать комбинированные команды.

Я допил третью кружку, понял, что от четвертой разорвет, и решил закинуться сухариками. С трудом подавил желание всё бросить и метнуться читать регламент. А неплохо было бы Баклана в команду. Заодно и Олич не будет сбегать с общих собраний? Как бы так сделать, чтобы он сам предложил?

Просить не хотелось. Да и о чем просить? А вот перекинуть часть задач мечталось до потери сознания, хотя бы часть коварственную. Уж на втором туре мы точно должны вылететь, потому что третий проходит на межуниверситетском уровне, и там становится совсем не смешно. Призеры с трудом дотягивают текущий курс. Что уж говорить обо мне, я и так программу с трудом тяну, а еще ведь кристаллы!

Кстати, о биокристаллах. Пока мы обсуждали анатомию огненных пешек, проскочила мысль о равномерном распределении мозгов. Тут в голове у меня зачесалось невыносимо, я распрощался со всеми, спросил Хмарь, не надо ли ее проводить, но услышал, что она самостоятельная женщина, а бар в пятидесяти метра от кампуса и в двухстах от ее корпуса, так что она дойдет.

— В крайнем случае, донесем, капитан! — хитро пообещал Оба.

— Я знаю кое-кого, кто будет против, — усмехнулся я.

Хмарь возмутилась, заявила, что она свою меру знает, и что инсинуации тут не к месту. Баклан успокаивающе кивнул мне — он всё равно пойдет провожать Олич, а Олич с Хмарью живут в одной комнате. Типа присмотрит. Но Обу уже несло, потому что он заодно запланировал познакомить Самсона с Соль, с которой они так чудесно обсуждали котов на сайте знакомств. Но контакт ни к чему не привел, потому что Соль снесла профиль в тот же день, когда Фа вместо нее встретилась с Обой. И теперь Фа и Оба мечтали нести всем радость и парность, а для этого надо было, чтобы все вокруг перестали мозолить глаза своим одиночеством.

Предыдущий план подстроить случайную встречу в столовой у них провалился уже три раза, потому что и Соль, и Самсон ели в крайне непредсказуемом режиме. И они решили устроить настоящую загонную охоту. Кто-то определенно перепил!

Я понял, что у меня голова идет кругом, но потом сообразил, что Фа и Соль живут в том же корпусе, что и Хмарь с Олич, и что у этой схемы есть шансы на успех. Осталось только позвать Фа для конспирации, выловить Самсона, организовать провожающую делегацию и случайную встречу двух сердец, которые пока ни о чем не подозревали.

В этот план без мыла лез Ворон, которому тоже не хватало личного счастья, и он был на всё согласен. Оба пытался его охладить, потому что тест на начало диалога Ворон уже провалил и не раз, хоть и обещал исправиться. Так что я от греха умчал в общагу. Потому что у меня была мысль, и, если пиво мне не мешало ее думать, то сложные матримониальные планы сводили с ума. Хватит на меня сегодня кучерявых планов. Хочу простого и понятного, а именно букв и схем.

Шел в общагу по морозцу, похрустывая свеженамерзшим льдом. Осень неохотно переходила в зиму, но с большим энтузиазмом, чем в прошлом году. На деревьях снег уже лежал, а на земле в середине дня подтаивал. Но сейчас был вечер, и на дорожках крепко поселилась зима.

Приближался Новый год. Надо было думать о подарках. Хотя бы для подруги, потому что между мной и семьей опять лежали полконтинента. И что им дарить на этом расстоянии было неясно. Отец с матерью уехали на побережье еще осенью, а за ними через месяц и бабушка. На этот Новый год у нас не будет симпатичного домика, но зато и из общаги нас никто не собирался выселять. Друзьям, к счастью, никаких подарков было не надо, Баклан уже спрашивал и все с ужасом отказались. Решили, что лучше я куплю вне очереди чай, Баклан — рис, Дима — пряников, а Макс что-нибудь привезет с зимних каникул. Он один у нас уезжал.

Встречать Новый год мы собирались прямо в общаге, и Шанкс терроризировал всех, собирая предложения. Но пока что ничего интересного никто не предложил. К сожалению, зимой для праздников крышу не открывали, и устроить настоящий праздник на верхотуре нам не светило. Мы попытались подкатиться с этой идеей Аглае, повелительнице общежитий, но она и слушать не стала:

— Вы там устроите, а мне вас от земли отскребай и родителям отсылай. Идите в пень, господа, со своими идеями.

Мы попробовали принести ей клятву трезвого студента, но она заявила, клятву трезвого студента дают только записные пьяницы, и мы отстали. Никто из нас не считал себя алкоголиком, но трезвенниками, по чесноку, нас считать было нельзя. Я свои пределы знал, но мало ли у кого как.