От его пристального взгляда становилось не по себе.

Смотрит так, будто мерки снимает. И хорошо, если не для гроба.

– Слушаю, – ответила я неохотно.

Интуиция кричала: «Беги!» Жаль, что не объясняла, как это провернуть.

Эллиот стоял в паре шагов от меня, и ветерок доносил легкий запах мяты.

Продолжил лейтенант только когда сержант вышел.

– Мисс Вудс, – он потер темную от щетины щеку, сжал губы и сказал напрямик: – Я предлагаю вам работу.

Ждала я вовсе не этого, поэтому ляпнула:

– На должности любовницы?

Он прищурился и сказал без улыбки:

– Не дразни меня, Эйлин.

Я пожала плечами.

– Даже не думала. Так что за работа?

Соглашаться? Глупо. Разве что выслушать и сделать вид, что подумаю.

Лейтенант шагнул вперед и заложил руки за спину.

– Мне нужен помощник. И эксперт, который хорошо разбирается в травах и медицине.

– Зачем? – искренне удивилась я. Близость Эллиота нервировала. Он давно уже не подбирался настолько вплотную. – Да и как вы наймете блондинку? В полиции…

Эллиот усмехнулся.

– О полиции речь не идет, Эйлин. Ты же не думаешь, что я надолго останусь в Тансфорде? Тем более теперь. А в Особом отделе тебе цены не будет.

И снова по имени и на «ты».

– То есть… уехать?

Темные глаза – как омут.

– Уехать, – подтвердил он. – В столицу.

– Бред! – я встряхнула головой, отвернулась и обхватила себя руками.

Вдруг стало зябко.

– Почему же? – теперь его голос звучал почти вкрадчиво.

– Хотя бы потому, лейтенант, – ответила я резко, – что на мне два убийства. Если вы случаем забыли!

– Не проблема, – откликнулся он легко. – Я уже предпринял кое-какие шаги. Думаю, через месяц, максимум два, приговор пересмотрят.

Я не верила своим ушам. Обернулась резко и чуть не уткнулась носом в грудь Эллиота.

– Что?!

– Ты же это хотела попросить? – Эллиот смотрел на меня в упор. – Как плату за помощь. Ты снова сможешь жить открыто, под своим именем.

Он угадал. Но…

Я медленно покачала головой.

– Спасибо, но нет. Миссис Эмили Вудхауз осталась в прошлом.

Он до белизны стиснул узкие губы.

Я невольно залюбовалась. Хорош! Темные волосы, худое выразительное лицо, черные глаза…

Тряхнула головой. Нашла, кем любоваться.

И сказала резче, чем собиралась:

– Я не уеду. Бишоп…

– Забудь! – оборвал Эллиот. – Бишоп отпустит. Я его спас, и ты спасла.

– Ты же сказал, что вы в расчете! – в запале я тоже перешла на «ты».

Да и сложно называть на «вы» мужчину, который тебя обнимает.

А он обнимал. И говорил – резко, зло:

– Ладно, пусть со мной он рассчитался, но тебе должен. Я с Бишопом переговорил, он не будет мешать.

Смеяться? Плакать? Влепить пощечину?

Так беспардонно решать за меня!

– Мешать?! – переспросила я, вырываясь. – Да что ты понимаешь?

Эллиот не отпустил.

– Подумай, – настаивал он. – Что тебя ждет рядом с Бишопом? Он ведь мафиози. А если его арестуют или убьют?

От его рук исходило тепло. Даже не тепло – жар.

Не заболел ли он? Хотя какая мне разница?

– Лейтенант, – я намеренно подчеркнула звание. – Оставьте меня в покое! Мы сами разберемся.

На скулах Эллиота заиграли желваки.

– Хочешь сгинуть вместе с ним? А кто тебе позволит? Ты же ведьма!

И стиснул мои плечи – до боли, до синяков.

Я на мгновение прикрыла глаза.

Ведьма. Вот главное.

Настоящая сила альбов, которая считалась утраченной.

Подумать страшно, сколько может натворить Эллиот, попади в его руки такая власть.

Только… Я ведь уже в его руках. И никто не помешает ему банально посадить меня под арест.

Он просто хотел решить дело миром.

Я облизнула губы.

– Хорошо. Сколько у меня времени на сборы?

Что-то мелькнуло в его глазах. Радость? Облегчение? Торжество?

– До завтра, – Эллиот вздохнул и нехотя меня отпустил. – К девяти утра я за тобой заеду. А теперь прости, куча дел.

Я кивнула.

– До завтра.

Он вдруг крепко меня поцеловал, улыбнулся коротко:

– До свидания, Эйлин!

И вышел.

А я чувствовала себя получившей отсрочку смертницей.

В голове шумело, воздуха не хватало.

Я рванула воротничок блузки, заставила себя глубоко размеренно дышать.

Надо пройтись. Есть о чем подумать…

Сержант проводил меня через черный ход, так что хотя бы от загребущих лап газетчиков удалось ускользнуть. Жаль, что с Эллиотом это не так просто…

Даже дождь не мог погасить огней города. И хорошо, ведь без неоновой иллюминации он был бы серым и унылым.

Я бесцельно гуляла по улицам, пока начали болеть икры, а в голове осталась лишь звенящая пустота.

Как же больно, когда жизнь снова разбивается на куски!

Раз за разом строить, планировать, надеяться.

И опять держать в ладонях осколки…

У меня оставалось еще несколько вопросов. Получу ответы – и решу.

Такси пришлось ловить в трех кварталах. Наконец свободная машина нашлась.

– Бар «Бутылка», – скомандовала я коротко. – Плачу вдвойне.

Водитель кивнул – и рванул с места…

***

Дверь в логово Бишопа была не заперта.

Я остановилась на пороге.

Бишоп поднял голову. Выглядел он помятым и угрюмым. В пепельнице тлели окурки, на столе красовалась бутылка коньяка.

– Ты как? – спросил Бишоп напрямик. – И до чего вы договорились?

Из-за грозы на улице потемнело. Казалось, город застрял в сером мареве.

– В порядке. А до чего мы могли договориться? – я бросила сумку на кровать. Уселась прямо на подоконник и прислонилась затылком к холодному стеклу, по которому лупил дождь. – Эллиоту нужна карманная ведьма. Он думает, что я буду послушной. Еще бы, с приговором за спиной.

Бишоп молчал и курил, глядя на меня прищуренными глазами.

Огонек сигареты в сумерках казался маяком.

– Он в тебя влюблен, – выговорил Бишоп наконец.

Взъерошил короткие волосы. С силой раздавил в пепельнице сигарету.

– Глупости, – устало отмахнулась я. Отлепилась от подоконника, подошла к Бишопу. – А ты?

Сейчас – пьяный, в раздрае – он мог быть откровенен.

Бишоп смотрел на меня, откинувшись на спинку стула.

– Ты об этом уже спрашивала.

– А ты – солгал, – возразила я просто.

Он отвернулся и снова схватился за сигареты.

– Проклятье, – выдохнул он тоскливо. – Эмили, ну зачем этот разговор, а?

– Я хочу знать… – споткнулась на слове «правду». Слишком это напоминало Эллиота. И повторила: – Хочу знать.

Он молчал так долго, что я не выдержала. Отодвинула стакан и пепельницу, присела прямо на край стола.

Бишоп наблюдал за мной из-под полуприкрытых век.

– Хорошо. Ты права. Я влюбился в тебя сразу, как только увидел. Довольна?

Настал мой черед мучительно подбирать слова.

– Почему ты не говорил? – выдавила я.

– И что дальше? – он потушил сигарету и тут же прикурил новую. – Бегать перед тобой на задних лапках? Я же знал, что это… – он взмахнул рукой, и огонек выписал затейливый символ. – Не взаимно. Так зачем?

А я вдруг поняла, что улыбаюсь.

– Дурак. Какой же ты дурак, Бишоп!

***

«Тансфорд Телеграф», 21 марта 1937 г.

«…Вчера печально известная аптека мисс Вудс сгорела дотла вместе со своей хозяйкой.

По предварительным данным, возгорание произошло из-за короткого замыкания. Полиция также рассматривает возможность умышленного поджога…»

«Тансфорд Ньюз», 21 марта 1937 г.

«… Вопиющая халатность!

Погибла молодая женщина, и огонь едва не перекинулся на соседние дома.

Ведь пожарная служба прибыла на место лишь через полчаса!

Куда смотрит мэрия? На что идут деньги налогоплательщиков, хотели бы мы знать…»

«Нью-Амстердам Таймз», 10 сентября 1937 г.