Милейший мистер Шелдон, конечно, не отказал девушке в такой малости.

Тем более что в искомом кабинете не было ни души…

Эллиот явился, когда я уже всерьез подумывала огреть мистера Шелдона по голове ближайшей вазой, чтобы немного остудить его пыл.

На другие методы я бы не решилась… Лейтенант был слишком близко.

Обошлось.

А Эллиот настолько талантливо разыграл ревнивого любовника, что даже я чуть было не поверила.

***

Заговорил он только в машине.

Стоянку возле клуба освещали яркие фонари, так что автомобиль было видно, как на ладони. Зато никто не подслушает.

– И что это было, мисс Вудс? – поинтересовался холодно Эллиот.

На меня он не смотрел.

Надо же, я снова мисс Вудс и на «вы».

А я разглядывала смуглые пальцы на кожаной оплетке руля.

Так и не скажешь, что у него отлично поставленный удар…

– Я задал вам вопрос! – он чуть повысил голос.

Сделаю вид, что не заметила его резкого тона.

– Вы ведь хотели, чтобы я осмотрелась, – напомнила я.

– И как успехи? – проскрежетал он.

Я пожала плечами.

– Мистер Шелдон утверждает, что члены клуба своими силами пытались… воспроизвести обстановку и обстоятельства убийства. Но толковой версии у них нет. В тот вечер они были вчетвером, потом Мастерс остался наедине с…

– Хамфри, судьей, – подхватил Эллиот. – Это я знаю. Как и то, что Мастерс сам выбрал сигару, взял стакан и налил себе коньяка. Подходил к нему только фармацевт Уэбстер, но он вряд ли мог что-то бросить в бокал. Расскажите что-нибудь, чего я еще не слышал.

– Почти ничего, – я вынула из сумки зеркальце и стянула надоевший парик. – Никаких следов магии, хотя за такое время они могли исчезнуть. Только один момент подозрительный. Недели две назад в клубе было несколько пищевых отравлений. Ничего серьезного… Но повара в итоге уволили, хотя многие грешили на некачественную выпивку.

– И? – подбодрил он. – Думаете, это он?

В темном костюме Эллиот выглядел напрягшейся перед прыжком пантерой.

– Нет, – я покачала головой. – Не представляю, как. Из того же графина наливали себе остальные, и никто не отравился. У этого Уэбстера было расстройство желудка, но несколькими днями раньше. Кстати, он был постоянным клиентом Толбота. Я запомнила имя в бухгалтерских записях.

– Так-так… – протянул лейтенант и признался с досадой: – Все равно не представляю, как это можно было провернуть! И, мисс Вудс… не стоило так рисковать.

Неужели это забота? Ушам своим не верю.

– Я могу за себя постоять, – сообщила я, пряча зеркало.

Он поднял брови.

– Вот как? И что бы вы сделали?

Я ему улыбнулась и заявила легкомысленно:

– Ударила бы сумочкой.

Сердце отчаянно колотилось. Знала же, и чуть так глупо не попалась!

Хочешь притвориться мышкой – мало надеть серую шкуру и накладной хвост. Надо вести себя как мышка. Думать как мышка.

А я расслабилась под опекой Бишопа.

Эллиот вдруг положил руку на сиденье за моей спиной.

И спросил вкрадчиво:

– Почему же вы не ударили меня? На пароходе.

Он смотрел на меня, забавляясь.

Вопрос с подвохом. Не смогла? Не пожелала?

Я запаниковала. И сказала то, чего он услышать точно не хотел:

– Не успела. Бишоп спас.

Эллиот поморщился и наконец завел мотор.

Автомобиль неторопливо катил по улицам. Час не такой уж поздний, так что вокруг кипела жизнь. Сверкали неоновые вывески, издалека доносилось что-то слишком похожее на пальбу, а еще в городе было чересчур много полицейских.

На каждом перекрестке стояла машина с мигалкой. И копы не убирали рук от оружия.

В горле разом пересохло.

– Что случилось? – собственный голос показался не громче мяуканья котенка.

Эллиот бросил на меня взгляд искоса и притормозил у ближайшего поста.

Вышел, переговорил с полицейским и вернулся.

Меж темных бровей залегла хмурая морщинка.

– Облава! – коротко бросил он, и у меня оборвалось сердце.

– Бишоп…

– Все нормально с вашим Бишопом, – раздраженно ответил лейтенант, вновь трогаясь с места. – Ловят бомбистов. Агентура донесла, что они планируют несколько громких терактов. Если Бишоп в этом не замешан, то бояться ему нечего.

– Не замешан, – ответила я, от нахлынувшего облегчения мало что соображая. – Он за «тихую революцию».

Эллиот хмыкнул, и я сообразила, кому это сказала.

– Не паникуйте, – бросил он, почесав нос. – Я знаю, зачем альбы подмяли под себя всю мафию на островах. Не зря же в каждом городке во главе местного клана стоит блондин. Деньги – это власть, не так ли? Можно ведь подкупить сенаторов, чтобы протолкнуть поблажки светловолосым. А кого не купишь, тому и пригрозить не грех…

Я нехотя кивнула. Даже если он в курсе, обсуждать такие вещи с брюнетом попахивало предательством.

– Уверены, что дочь никак не могла отравить Мастерса? – вдруг безо всякого перехода спросил Эллиот. – Потому что я не представляю, как это провернуть в клубе. Куда достовернее выглядит, если дома или в «Бутылке».

– В «Бутылке» никак, – поспешно возразила я. – По времени не подходит.

– Я одного не могу понять, – заметил он. – Почему их обоих не отравили в «Бутылке»? Зачем такие сложности?

Намек мне не понравился. Кажется, Эллиот подозревал, что ему морочат голову.

– Это Дадли бывал в «Бутылке» почти каждый день. А Мастерс туда заходил всего пару раз. Глупо было ловить его там. Тем более если время поджимало.

Эллиот кивнул и вырулил к «Бутылке». Гремела музыка, у входа изнывали желающие попасть внутрь.

Из-под колес брызнула грязь, и от резкой остановки меня бросило вперед.

Лейтенант не позволил мне удариться – удержал за плечи.

– Значит, клуб – это ваше последнее слово?

Тепло его руки чувствовалось даже сквозь пальто.

– Как-то не очень звучит, – поежилась я. – Но да, если уж так ставить вопрос.

Он убрал руку, откинул голову и прикрыл глаза.

– М-да. Весело. А знаете, я правда думал, что вы будете все валить на мисс Мастерс. Почему нет?

– Потому что я знаю, каково это – когда тебя просто так обвиняют в убийстве близкого человека! – резко ответила я.

Стиснула зубы, ругая себя на чем свет стоит.

Не буду оправдываться!

Эллиот теперь рассматривал меня с неподдельным интересом.

Я отвернулась и попросила устало:

– Забудьте. Считайте это моей блажью.

– Расскажите, – вдруг предложил он. – Вас разыскивают за два убийства. Что произошло?

– Чем вас не устраивает официальная версия? – я посмотрела на него с вызовом.

Слишком устала бояться.

Эллиот медленно покачал головой.

– Вы не похожи на охотницу за наследством.

Я усмехнулась.

Надо же, какая проницательность.

– Хорошо, – произнесла я медленно. В конце концов, пора с этим покончить. Он же не отстанет. – Только вы взамен расскажете, что узнали в клубе. И почему вы приехали в Тансфорд.

Он застыл.

– Не слишком ли много?

– Нет. Вы ведь тоже спросили о двух убийствах.

Эллиот дернул уголком губ. И, повернувшись, посмотрел на меня в упор.

– Договорились. Начинаете вы. Только честно.

Я задумалась. Что же, честно так честно.

– Я не убивала мужа. – Отчеканила я, глядя в темные колдовские глаза. – Мы хорошо жили… Он был старше, и намного. Начальник полиции в нашем городке. Только для меня это значения не имело. Мама болела, я разрывалась в поисках заработка… На таких, как я, женятся редко, лейтенант. Особенно богатые и благополучные. А Дэвид женился.

– Он потом жалел?

В негромком голосе Эллиота звучало что-то, подозрительно похожее на сочувствие.

Я мотнула головой.

– Вовсе нет. Мы были счастливы, и я стала ему примерной женой, но… Некоторые болезни не могу вылечить даже я.

Я умолкла, и Эллиот меня не торопил.

Только смысл теперь молчать?

– Пока Дэвид был жив, меня никто не трогал. Но он сделал ошибку – написал завещание в мою пользу. А его сыновья хотели денег… – Эллиот молчал, а я продолжила с каким-то ожесточением: – Не успели его опустить в могилу, как за мной пришла полиция. Еще бы, ведь мой младший пасынок к тому времени стал начальником вместо отца. Яда при вскрытии не нашли, но… Кто бы мне поверил? Ведь я могла его отравить! Значит, отравила.