— Ты как? — услышала она, но ответить не хватило сил. Девушка повалилась на бок, неловко подгибая ноги, и тихо застонала.

Ягуд склонился над ней, с тревогой вглядываясь в её лицо:

— Шайя, что мне сделать? Шайя, скажи, не молчи!

— Пить… − просипела она.

Парень подскочил, но тут же опустился на одно колено и неловко потянул к себе безвольно лежащие руки девушки, чтобы коснуться в благодарном поцелуе.

— Шайя, ты для меня такое сделала… ты для всех нас… спасибо! Ты потерпи, я мигом донесу тебя до дома. Можно? Я хочу взять тебя на руки.

Ей даже моргать было не по силам, поэтому она просто прикрыла глаза, отдавая себя в чужое распоряжение. Ягуд подсунул руки ей под колени и плечи, поднял и выбежал к дороге.

— Отдай её, − заступил ему путь Харадо.

— Ей плохо…

— Из-за тебя. Отдай, я её муж и я ей помогу.

— Она ушла от тебя ко мне! — набычился Ягуд.

Шайя висела тряпочкой на больно впивающихся в тело руках парня и думала, что если бы ей не было себя так жалко, то она с удовольствием умерла бы на руках Ягуда, и пусть потом все говорили бы, что из-за мужского упрямства погибла такая чудесная девушка.

В народе придумали бы пословицу о двух баранах, а какая-нибудь чуткая душа сложила бы песню о бедной страдалице, умершей на глазах любящих её мужчин от жажды. Пока она зациклилась на том моменте, можно ли считать Ягуда хотя бы условно любящим мужчиной, Харадо вырвал её из рук парня, сумев при этом намного удобнее расположить её тело. Это придало ей сил, и Шайя вновь попросила пить.

Харадо рванул в гостевой дом, и уже через несколько минут она получила заветную воду.

— В душ! — оживившись, скомандовала Шайя. — Ставь меня прямо в одежде под воду!

Кацу так и поступил. Он встал рядом с ней и поддерживал её, пока она с жадностью подставляла лицо под струи воды, повиснув на нём. Потом помог снять ей мокрую блузу и брюки. Шайя не отпускала Харадо, хотя с каждой минутой ей становилось легче и можно было бы уже опираться на стену, но она продолжая держаться за него. Рядом с ним было спокойнее. Ещё немного постояв, она начала рассказывать, то, что предложил старейшина.

— Сакру и другим нужен маяк, чтобы переместиться на Старк.

— Переместиться? Ты уверена?

— Он так сказал. Маяком должен быть Ягуд. Он в энергетическом плане силен как бык! Но из-за неумения справляться со своей силой он послужит только маяком или источником, если потребуется.

— А куда Сакру надо переместиться? И кого ты имеешь в виду под словом «другим»?

— Шесть точек, где будет взрыв какой-то местной энергии. Прости, но подробности надо спрашивать у Ягуда. А помогать Старку собирается всё наше старшее поколение.

— Я правильно понял, что Ягуду придётся получить доступ к критическим точкам и стать маяком для пространственного перемещения алани?

— Вроде всё так.

— Шайя, на планете используется уникальная собственная сила для обеспечения нужд жителей на бытовом уровне и для подзарядки космических кораблей. Я не буду сейчас говорить о плюсах и минусах этой энергии, но она есть. Если речь идёт о ней, то вырвавшуюся из-под контроля силу не сможет удержать никто! На это и расчёт имперцев, а ты говоришь…

— Кацу, ты сомневаешься… это понятно, но что ты предлагаешь?

— Если рванут энергозаводы, то… я могу отправить тебя в другой сектор прямо сейчас.

Шайя выключила воду и смахнула капельки воды с его бровей, скул… не отрывая взгляда, она продолжала на него смотреть и с сожалением произнесла:

— Мне показалось, что ты веришь мне.

— Я тебе верю, но им…

— А это не важно, получится у них или нет. Для меня сейчас имеет значение только убегу ли я, бросив всех, или нет. Человек я или так, собачий хвост.

— Шайя! — обняв её, застонал Кацу. — Зачем ты так категорична! В тебе говорит молодость!

— Ошибаешься, я как раз очень хорошо знаю, когда можно отступить, а когда лучше умереть, чтобы не потерять большее.

— Хорошо, — не стал он спорить. — Тебе лучше?

— Да. Спасибо. Давай приводить себя в порядок. И прости меня, что я тебя сюда затянула… — она показала рукой на душ, а он подался вперёд и, убрав мокрые пряди с её лица, сказал так, будто поклялся:

— Я всегда буду рядом.

Он вышел, давая ей возможность привести себя в порядок, да и самому надо было переодеться. Шайя тоже заторопилась. Без струй горячей воды в мокром нижнем белье стало холодно.

Она всё сняла с себя и закинула в очищающий автомат, а сама закуталась в теплый плюшевый халат. По телу некрасиво встопорщились мурашки, и уже начиналась дрожь, то ли нервная, то ли от холода, но улыбка не сходила с её лица.

Она всё повторяла его последние слова и вспоминала, как Кацу посмотрел на неё. Ах, если бы он был посмелее и не тревожился мыслями оскорбить её! Ей бы хотелось, чтобы он поцеловал её! Пусть продолжения не было бы, но это было бы романтично, а не тревожно-боязно, как в случае с Ягудом.

Высушив голову, она плюхнулась на кровать и долго ещё мечтательно улыбалась. Ей не хотелось расставаться с той романтической чушью, что лезла в голову, но день выдался тяжёлым, и она заснула.

Шайя не слышала, как заходил Харадо, чтобы проверить её самочувствие. Не проснулась тогда, когда он приподнял её, чтобы освободить одеяло, на котором она лежала, и потом накрыть им. Наоборот, с облегчением вздохнула и, закутавшись, уснула ещё крепче.

А утром… о, оказалось, что она всё проспала! Ян и Эди уже вернулись с охоты, и было бы хорошо, если бы Шайя сама разделала их трофей. Но всё это игры в традиции, а вот созыв большого совета по настоянию Ягуда — это уже было переломным моментом. Точнее, Ягуд убедил отца и мужа Лассаи, а те уже взялись за дело с большим энтузиазмом. Новости о том, что в ближайшие дни вся планета будет сметена вырвавшейся подземной энергией, придавала ускорения даже тугодумам.

Шайя всё это прочитала в оставленной Харадо записке и побежала приводить себя в порядок, завтракать, а потом… тут она задумалась. Кацу не настаивал на том, чтобы она шла возиться с трофеем ребят, но других дел у неё пока не было.

— Ну что ж, − складывая тонкий шейный платок в полоску и обвязывая ею голову, чтобы никакие пряди или волоски не падали на лицо, − раз я здесь символ мира, то займусь мирными хлопотами.

Шутливо сообщив зеркалу о своих намерениях, Шайя побежала на общую полянку. Там слышался смех и задиристые шутки. Ян пытался ощипать тушу какой-то крупной птицы, а Эди с ужасом смотрел на то, как надо разделывать её дальше. Другим охотникам помогали девушки, рисуясь друг перед дружкой своими умениями, а алайянцам доставались только шутки и зловредные советы.

Шайя подхватила у Яна добычу и взялась за её обработку. В отличие от местных девушек, которые изредка приезжали из города на природу и готовили на костре только по праздникам, Шайя чувствовала себя профессионалом.

Её движения были быстрыми, уверенными и чёткими. Уже через десять минут две птичьи тушки лежали на столе полностью готовыми для дальнейшего приготовления пищи.

На полянке установилась рабочая тишина. Все стали поторапливаться, чтобы не отставать от гостьи. Шайя заметила, что все девушки готовят для мяса маринад, скрывая друг от друга набор специй, и собираются готовить шашлыки.

— Не вижу посуды, − тихо шепнула она стоящему рядом Яну.

— Это условие состязания. У всех только миска для мяса, соль, специи. Ну, ещё ножи на выбор. А овощи для гарнира можно брать вон на том столе, − махнул рукой парень, − только по весу есть ограничение.

— Ясно. А готовить надо именно на костре?

— Вроде бы да, − неуверенно ответил Ян, поглядывая в ту сторону, где мужчины занимались поддержанием персональных костров для своих хозяюшек.

— А мой костёр где? Надо же, чтобы угли получились… − Ян вжал голову в плечи и покаянно смотрел на Шайю.

— Ясно.

Следующий час оба парня бегали у Шайи по всему жилому комплексу, одновременно поглядывая за весело потрескивающим костром. Ей понадобились палки, глина, большие листья, плоский камень, береста, шипы колючего кустарника…