Поддаваясь порыву, она встала прямо перед ним, желая закрыть его от пронизывающего взгляда мучителя.

Это было глупо, потому что её никто не видел… не мог видеть… но глаза алайянца широко раскрылись и Шайя прижала руки ко рту, чтобы не закричать. Зрачки у её знакомца были огромными, ненормальными, а теперь его взгляд стал шокированным.

— Что-то происходит, − констатировал «доктор». — Сердцебиение усилилось, мозговая активность на пределе.

— И что это значит? — раздражённо спросил тот, кто допрашивал.

— Не знаю, возможно индивидуальная реакция на воздействие или из-за постоянных попыток противодействия.

Пленника вновь дёрнули за волосы, чтобы он продолжал смотреть на сидящего напротив него мужчину, но Шайя оставалась стоять перед ним, размазывая слезы по щекам. Она, не задумываясь, ударила рядом стоящего мужчину по руке, но кроме собственного бессилия ничего не почувствовала.

— Кто ты? — смотря прямо на неё, спросил Харадо.

— Шайя. Помните, вы у меня гостили?

— Помню, − по его лицу расползлась улыбка, − ты выросла.

— Что он лепечет?! Он что, сошёл с ума?

— Господин Харадо, где мы находимся? — заторопилась Шайя, видя, что «доктор» достаёт новую ампулу.

— Станция Ро—100, дом посла империи, − сыворотка истины помогла с лёгкостью ответить на чёткий вопрос.

— С кем он говорит? Заткните его!

Стоящий рядом вырубил парня одним мощным ударом − и Шайя в ужасе проснулась.

Всё было так реально, и ей не верилось, что она лежит у себя, закутанная в одеяло. Сердце норовило выпрыгнуть из груди и спать больше не хотелось. Она выглянула в окно и поняв, что скоро будет рассвет, поднялась, затопила печь и села пить чай.

С каждым глотком Шайя соображала всё лучше и осознавала, что стала невольным свидетелем страшного преступления.

Империей в их секторе называли себя только Ферманы, и последние годы они активно захватывали ближайшие планеты, превращая их в свои колонии.

На данный момент они считались дружественными Алайянцам и между ними шла активная торговля. Что же касается станции Ро—100, то она была огромна, и её расположение удачно объединяло сразу три сектора.

Но главным сейчас было то, что её знакомый Харадо находился в доме посла Ферманов, и его срочно надо было выручать!

Шайя могла связаться с дедом Харадо разными путями, но отнесётся ли он серьёзно к её словам, и что будет потом?

Не соблазнится ли маршал новыми возможностями и не простимулирует ли искусственным образом природные способности, которые так неосторожно она продемонстрирует?

Ситуация в их секторе из-за Ферманов сложная, и Ниярди не защитит её, если маршал решит, что ею можно пожертвовать во имя Алайи.

Шайя не чувствовала себя героем, тем более, когда речь шла о том, чтобы исправлять ошибки ищущего лёгких путей народа. В этом случае она отстраняла себя от алайянцев, продолжая считать себя землянкой.

Отставив чашку, девушка оделась потеплее и отправилась к дому старейшины. Ей не пришлось его будить, поскольку приближалось время рассвета, и по пути к месту медитаций она рассказала всё, что видела.

— Сейчас я сам посмотрю, что происходит с твоим знакомым, и если он действительно в опасности, то постучусь в сознание его отца.

— Он в опасности! — буркнула Шайя.

— Цветочек, ты не можешь знать, какие операции проводят наши спецслужбы, − наставительно произнёс Сакр.

— А почему вы постучитесь в сознание отца, а не деда?

— Потому что именно он готовит сына себе на смену и ему принимать решение, как действовать.

— О, я не знала.

— Это всё секреты, малышка. Так что будь осторожна при разговорах. Твой Ниярди многое знает и играет большую роль, но есть тайны и для него.

— Я понимаю, поэтому обратилась к вам.

— Молодец, чувствуешь опасность и избегаешь её, − мягко поправил её старейшина.

— Наверное, − согласилась Шайя, пока всё же больше доверяя не интуиции, а размышлениям.

Она села медитировать вместе со всеми, но слишком волновалась и не сумела достигнуть даже спокойствия. Шайя видела, как тяжело вздыхал ушедший в себя старейшина, хмурился, а потом раздражённо стукнул кулаком по земле. Вибрация от этого удара была столь сильна, что вспорхнули птицы на деревьях.

Когда все начали подниматься с земли, девушка подскочила к Сакру и помогла ему встать.

— Ну что? Ну как? Услышали? Помогут? — забросала она его вопросами.

— Отец у твоего Харадо − непрошибаемый упрямец, но тревога за сына заставила его действовать.

— А как? Как вы ему сказали, где искать его?

— Ему сложно что-либо подсказать. Это волевой человек с сильной энергетикой, а ломать его энергетическую броню мне не хотелось.

— Но как же тогда?

— По твоей наводке я всё разузнал. Когда знаешь, куда смотреть, то всё находится легко, − хитро подмигнув, заговорщицки произнёс Сакр. — Вот я и усилил тревогу в сознаниях разных ответственных людей за проводимую ими операцию, дав подсказки, где искать мальчишку.

— Но как он там вообще оказался?

— А это его работа. Парнишку натаскивают, чтобы потом он возглавил всю службу.

— Ничего себе работка! Дядя Ниярди говорил, что он занимается с высшим составом чиновников, а этого Харадо бросили в подвалы.

— У них вся семья проходит через это.

— Через подвалы?

— Бывало и похуже, − расплывчато ответил старейшина.

Шайя повздыхала и отправилась домой под ручку с Денэрой. Та всё так же предпочитала сидеть в её саду и работать в любую погоду.

Картин, созданных мастерицей, было уже много, но какой смысл в них, оставалось неясным. Женщина таинственно улыбалась, некоторые из своих работ поглаживала рукой и взгляд её в это время становился мечтательным, а некоторые работы она приносила и со слезами сжигала в печи во дворе.

Шайя догадывалась, что выбранная Денэрой счастливая вероятность не сработала, но с вопросами не лезла. Иногда ей казалось, что всё это фантазии странной алани и что женщина просто больна, но старая картина с изображением озера и гостей висела в новой рамочке в спальне и являлась убедительным фактом уникальных способностей мастерицы.

Сакр заглянул в гости вечером и, поужинав с Шайей, сказал, что всё в порядке с молодым Харадо и об этом можно забыть.

Шайя забыла.

Не сразу, но вокруг было много интересного, и постепенно она забыла о том случае, что пережила во сне, пока подобное не случилось вновь через несколько месяцев. Она опять увидела его. Исхудавшего, с разбитым лицом, заросшего, грязного, он лежал и бредил среди таких же измученных мужчин.

Его знобило и он прятал ладони между колен, скорчившись и бездумно уставившись в одну точку. Шайя прошла бы мимо, не задержав на нём взгляда, если бы вдруг он не дёрнулся, уставившись на неё. Она озиралась, пытаясь понять, что видит и как к этому относится, когда обратила на него внимание. Его взгляд не отпускал, и девушка поняла, что вновь путешествует во сне.

— Где вы находитесь, − бросилась она тормошить его, но её знакомый явно был не в себе. Он даже не моргал, всё смотрел на неё и безумно улыбался.

Тогда она впервые, преодолевая слабость, которая возникала сразу же, едва она пыталась осознанно что-то делать в своём «сне», преодолела стены. Но ей это ничего не дало! Нигде не было написано, на какую планету забросило неугомонного Харадо, не виднелось подсказки о его местонахождении, и тогда, отчаявшаяся девушка заставила себя запомнить всё, что видела, надеясь на возможности Сакра.

Старейшина не подвёл. Он не смог сам выудить картинку из памяти Шайи, но его приятель сумел погрузить девушку в гипнотическое состояние и заставил её всё вспомнить, одновременно сливаясь с ней сознанием.

А после пробуждения Шайя узнала из новостей, что планета Заря добровольно присоединилась к империи Ферманов и только благодаря отряду Харадо, который искали уже более месяца и чудом нашли, узнали, как на самом деле проходило «добровольное» присоединение Зари.