Но неожиданное появление Фуата и его нравоучения разбередили скрытую тревогу Сании. С трудом подавила она раздражение.

— А вы, Фуат, не беспокойтесь за Камиля, — спокойно сказала она. — По-моему, вам достаточно и своих хлопот.

Но Фуат, пропустив ее слова мимо ушей, продолжал свои поучения:

— Как можно оставить в таком положении жену? В такое время вам, женщинам, нужно спокойствие… Когда муж достойно ведет себя, и твои нервы будут спокойны. А Камиль… Дескать, смотрите — он плавать умеет! Разве дело в умении плавать? Если хотите знать, чаще тонут умеющие плавать. Неумеющий, по крайней мере, в воду не полезет.

Сулейман, кажется, начал сердиться:

— Не как молодой говоришь!

— Почему же?..

Фардана остановила мужа.

— Хватит, Фуат! — сказала она резко. — Что ты каркаешь? Не расстраивай человека! — И начала успокаивать Санию: — Не обращай на него внимания. С Камилем ничего не случится, — вон они, уже около бакена.

Лицо Сании побледнело, глаза помрачнели. Фуат растерялся.

— Тьфу, с этими женщинами… — усмехнулся он, — Ничего и сказать нельзя, сразу распустят нюни…

Сания действительно готова была заплакать. Но она собрала всю силу воли и сдержалась.

— Нет, я не боюсь, — сказала она Фардане. — Я знаю Камиля. Это пустяки, просто голова у меня закружилась… Сулейман-абый, пойдемте к Хафизе-апа. Под тень ивы…

Сания даже попробовала улыбнуться. Но лицо ее было по-прежнему бледно, и улыбка выглядела жалкой.

Они пошли назад. Фардана решила их проводить.

— Фардана, нам пора домой! — окликнул Фуат.

— Рано домой! Погуляем еще. Пойдем, пойдем!

И Фуат нехотя потянулся за ними.

А Хасан остался на берегу. Ему хотелось встретить отца.

Камиль уже вдосталь наплавался и сам спешил к Сании.

Еще издали он узнал жену среди людей, стоявших на берегу. Его встревожило, что Сания неожиданно скрылась в кустах. Что с ней?..

Навстречу пловцам от берега поплыла стая мальчишек. Среди них был и Хасан. Поравнявшись с отцом, он радостно закричал:

— Папа! Папа!

— Где мама? — спросил Камиль, улыбнувшись своему любимцу.

— С Сулейманом-абый пошли в тень.

— Ну и мы с тобой туда пойдем. Давай-ка, к берегу! В окружении шумливых мальчишек пловцы вышли на берег.

Камиль заодно решил проверить подпуска, — хорошо бы явиться к Сании не с пустыми руками. Кликнув Хасана, он пошел к лодке.

А Сания в ожидании мужа расспрашивала Фуата о житье-бытье.

— Почему нигде не показываетесь, Фуат?

— Работы много.

— Неужели больше, чем у учителя?

— Я ведь бросил учительство не оттого, что много работы. Надо беречь нервы. Счетоводом спокойнее. В нашей артели особенно. Народу не много. И план соответственно…

— В какой артели работаете? — поинтересовался Сулейман.

— Артель «Конек-горбунок». Делаем игрушечных лошадок.

— Нет, — улыбнулся Сулейман, — ребятишек я не променял бы на деревянных коней!

— Здоровье крепкое надо, — повторил Фуат, — чтобы быть учителем. Нервы нужны. Мне эта работа не под силу.

— Не в нервах дело, — сказал Сулейман. — Любить надо эту работу.

Фуату хотелось повернуть разговор в другое русло.

— А где же наш Камиль? Или еще раз решил переплыть Каму? — спросил он.

Сания, с беспокойством думавшая о муже, не ответила на его вопрос.

— Сулейман-абый, — обернулась она, — а вам не скучно без работы?

— Без работы я не живу. Пишу книгу. Накопились дневники, кое-какие мысли. Привожу в порядок. Авось пригодятся учителям.

Слушая этот разговор, наивная Фардана, кажется, обиделась за мужа и решила высказаться:

— А что? Ведь, чтобы делать игрушки, тоже нужно быть педагогом!

Все промолчали, не зная, принять ли всерьез ее слова или засмеяться. Наконец Сулейман обратил дело в шутку:

— Коли уж на то пошло, так и портному нужно быть педагогом. И повару… Кстати, насчет ухи — что будем делать?

В эту минуту из-за куста послышался голос Камиля:

— Все в порядке, Сулейман-абый! Есть на уху!

Опережая отца, с большим лещом в руках появился Хасан.

— Вот! — показал он, часто дыша. — У папы рыбина еще больше. Да одна сорвалась. Та была…

Хасан не успел закончить, как из кустов вышел Камиль. Он высоко поднял судака, под жабры которого был продет ивовый прут. Судак еще был жив и время от времени взмахивал гибким хвостом. Посвежевшее, загорелое лицо Камиля сияло улыбкой. Он был доволен, что поймал такую большую рыбу. Ждал, что Сания обрадуется, а Сулейман будет удивляться и ахать. Поди, не поверит старик, скажет: «Такого судака на подпуск не возьмешь. Наверное, поймал у рыбаков на серебряный крючок». И тут Камиль с удовольствием расскажет про этот исключительный случай: на крючок клюнула сорожка, а судак проглотил эту сорожку. Но попробуйте без сачка вытащить из воды такую большую рыбу!

Рассказать об этом не пришлось. У Сании как-то жалко дрогнули губы, — она хотела попрекнуть Камиля за долгое отсутствие, но ничего не могла сказать и вдруг расплакалась. Так и остался стоять Камиль с судаком в руке, с растерянной улыбкой на лице.

— Что с тобой, Сания? — сказал он наконец. — Случилось что-нибудь?

За Санию ответил Сулейман.

— С твоей рыбой ты забыл все на свете, — попрекнул он Камиля. — И зачем надо было два раза переплывать Каму? Кого ты хотел удивить?

Вставил свое слово и Фуат:

— В самом деле, Камиль, точно ты не знаешь женщин! Ведь в такое время нервы у них крайне чувствительны. Вот-вот оборвутся…

— Ну, хватит, Фуат! — сердито оборвала мужа Фардана. — Если надо поругать Камиля, Сания сама поругает. Собирайся, пойдем.

— Нет, не уходите, — поднялась Сания. — На меня не обращайте внимания, это просто так. Все прошло уже. — Она вытерла слезы и подошла к мужу. — Ну-ка, Камиль, давай почистим твою рыбу. Нужно побыстрей сварить уху, у нас гости.

У Камиля отлегло от сердца.

— Сейчас я спущусь к реке и почищу, — сказал он. — Достань из кармана брюк ножик.

— Нет, ты разводи костер, а рыбу я почищу сама. Давай ее мне. Ай-яй, очень уж большая! Неужели сам поймал?

— А кто же еще? Ты думала, я зря пропадал?

Гости оживились.

— Хороша будет уха! — сказал Сулейман, — Давай поможем, Хафиза, хозяйке. Иди-ка с ней. А мы тут о костре позаботимся.

Камиль вспомнил, что он еще не поздоровался с гостями.

— Извините, Фардана, — сказал он. — Как-то вышло так, даже поздороваться забыл.

— Ничего, бывает, — ответил за нее Фуат.

А Фардана, как обычно, сразу нашлась:

— Никто не будет сидеть без дела. Иди-ка, Фуат, помогай собирать дрова…

Женщины спустились к реке. Сулейман остался расчищать место для костра. Камиль с Фуатом ушли собирать сучья в ивняковой роще.

— Помнишь наши мальчишеские годы? — спросил Камиль. — Помнишь, как мы, детдомовские ребята, выходили сюда и ели зеленую смородину, пока не набьем оскомину?..

— Да, были такие времена…

С детских лет они знали друг друга.

У Камиля в первую мировую войну убили отца. Во время голода в 1921 году умерли мать и родные, он остался сиротой и был отдан в детский дом. Из детского дома попал в интернат при семилетней школе в городе Ялантау.

Тут и познакомился с Фуатом. Они было одноклассниками.

Отец Фуата был учителем, сын с детства сдружился с книгами. Еще будучи трех-четырех лет, он удивлял родителей и гостей своими познаниями: знал все буквы, помнил много стихов, умел найти на карте города, озера и реки. И в школе обращал на себя внимание. Способного мальчика приметил заведующий учебной частью.

Часто он беседовал с Фуатом, как со взрослым, и любил хвалить его перед учителями и учениками: «Фуат будет большим человеком нашей нации, он прославит нашу школу…»

Камиль тоже был способным учеником, и Фуат невзлюбил его, но старался не показывать этого, делая вид, что не замечает своего соперника. Но скромность Камиля взяла верх над заносчивостью Фуата. Он не стеснялся обратиться к Фуату за помощью, когда чего-нибудь не понимал. Постепенно мальчики сблизились. Фуат пригляделся к Камилю, заговорил с ним по-товарищески, стал делиться своими мыслями и переживаниями.