Phan Си De, На Minh Due. Nha van Viet Nam (1945–1975). - Ha Noi, 1979. - T. 1. - T. 591–620.

Творчество писателя стоит особняком в израильской литературе. В тематическом и идейно-политическом плане он является представителем (почти единственным) клерикально-мистического направления, в то время как стилистические особенности его прозы (в меньшей степени — поэзии) отмечены как влиянием европейского романтизма (прежде всего — «готического романа»), так и того направления в современном модернизме, основы которого были заложены Францем Кафкой. Стоя отдельно от основного потока израильской литературы, а в ряде существенных черт и противостоя ему, Аптон долгое время замалчивался критикой. Однако после вручения ему Нобелевской премии в области литературы (1966 г.) писатель стал объектом многочисленных исследований, его произведения включены во все хрестоматии и курсы по истории национальной литературы.

Ш. Й. Агнон родился в городке Бучач в Восточной Галиции (область Украины, принадлежащая тогда Австро-Венгрии) в семье богатого скототорговца. Его родители были образованными людьми, их дом собирал и местную, и приезжую еврейскую интеллигенцию самых разных идейных направлений — от консервативно-религиозного до социал-демократического. Раннее приобщение молодого Шмуэля Йосефа к общественной и литературной жизни обусловило и его раннее — в возрасте 18 лет — вступление в литературу. Уже в 1903 г., в возрасте 15 лет, он публикует свои первые стихи на идиш в газете «Идишес вохенблат» (г. Станислав), поэму о еврейском средневековом мыслителе Йосефе де ла Рейна и на иврите — стихотворение «Согласие» на религиозную тематику. С 1904 г. его произведения регулярно публикуются в краковской газете «Амицпе».

В 1907 г. Ш.Й. Агнон приезжает в Палестину, где первые годы работает муниципальным чиновником, частным учителем, журналистом, переводчиком, клерком в суде и делопроизводителем сионистской организации «Ховевей-Цион». Уже этот послужной список показывает, что писатель был далек от основного потока социально-культурных устремлений, определявших тогда лицо еврейского «ишува» (еврейского населения Палестины до образования государства Израиль), — устремлений, основанных на идее физического труда, прежде всего в сельском хозяйстве, и в политическом плане производных от концепций российских эсеров. В это время Агнон много путешествует по стране: особое впечатление на него производит так называемый «старый ишув» — религиозные кварталы в еврейской части Иерусалима, — и с тех пор все его творчество тесно связано с духовными исканиями именно этой части еврейского населения страны. Впрочем, это не мешает писателю регулярно публиковаться в изданиях социал-демократической направленности — газетах «Омер» и «Апоэль ацаир». Накануне Первой мировой войны появляется в свет его первая повесть «И распрямился горбатый» (1913). Уже здесь читатель обнаруживает большинство тех особенностей, которые впоследствии стали известны в израильской литературе как «агноновский стиль», особенностей, навеянных главным образом мистическими произведениями еврейских средневековых писателей, и в первую очередь раввином Нахманом Брацлавером. На фоне общей картины тогдашней ивритоязычной литературы в Палестине, в целом эпигонской по отношению к российским реалистам-народникам, которыми увлекалось тогда большинство еврейской интеллигенции, творчество Агнона сразу же было воспринято как свежая струя и получило значительную популярность. В то же время социал-демократическая критика немедленно обвинила писателя в декадентстве и мистицизме.

Во время Первой мировой войны Агнон находится в Германии, где он обучался в университете. Не имея возможности вернуться в Палестину, он принимает активное участие в литературнопросветительской деятельности «ивритофильских» кругов германской еврейской интеллигенции. Здесь выходят первые три сборника его рассказов: «Рассказы о сказках» (1921), «В кругу праведных» (1921), «У затвора» (1922). Сюжеты для рассказов Агнон берет главным образом из легенд хасидизма — мистического направления в иудейской религии, весьма распространенного среди галицийских и польских евреев.

С 1924 г. писатель постоянно живет в Палестине. Местом жительства он избирает ультрарелигиозный квартал Иерусалима Тальпиог, что сразу же обусловливает его статус автора, как бы отгородившегося от актуальных политических и социальных проблем современного ему общества. Публикуется много, сохраняя в своих произведениях верность своим любимым героям — странным и романтическим нищим евреям из галицийских местечек, большую часть своей жизни проводящим в медитации и поисках религиозных откровений. В 1929 г. издательство «Шокен» выпускает первое его собрание сочинений в трех томах, и сразу же — 4-м томом — новый роман «Дочь на выданье».

После «Дочери на выданье» в творчестве Агнона наступает длительный период мрачнейшего пессимизма. Даже живя в «башне слоновой кости» квартала Тальпиот, писатель не мог не испытывать на себе влияния событий 30-х гг. в стране и в мире: прихода нацистов к власти в Германии и начала антисемитского геноцида, постоянно провоцируемой британскими колонизаторами арабо-еврейской розни в Палестине, приведшей к вспышке взаимного террора в 1936–1937 гг. Один за другим в свет выходят сборники его «черных рассказов»: «Другое лицо» (1933), «Страшные дни» (1935), «Почва Палестины» (1938), «В лесу, в лесу» (1938) и др. Здесь стиль «наивного реализма» с элементами фантастики, свойственный его более ранним произведениям, обретает зловещие кафки-анские черты. Писатель рисует жизнь простого человека как цепь непонятных событий, каждое из которых таит в себе угрозу для тела и для души. К этому же циклу тематически примыкает роман «Простая история» (1935) и повесть «Гость остановился переночевать» (1939), выдержанные в стилистической манере старого реализма. Первый из них посвящен истории буржуазной еврейской семьи из Галиции, медленно распадающейся и утрачивающей систему традиционных жизненных ценностей под влиянием бурных политических процессов рубежа XX в. Второе произведение — рассказы неизвестного путешественника о поездке в родной город в Галиции после Первой мировой войны: автор показывает окончательное разрушение милого его сердцу духа традиционного еврейского местечка, дегуманизацию, ставшую следствием распада общинной жизни, разъедающее влияние капиталистических отношений, погони за чистоганом.

Такой же ностальгией по патриархальным нравам местечка проникнуты сборники рассказов «Те и эти» (1941), «Присяга» (1943). Уже здесь читатель находит первые скрытые противопоставления «высокоморального» еврейского прошлого тому настоящему, которое предлагали евреям сионисты в Палестине Фронтальное противопоставление этих двух реальностей предлагает Агнон в наиболее крупном своем романе «Буквально на днях». После создания государства Израиль он писал все меньше и меньше. Его особый статус единственного в 40—50-е гг. местного писателя, переводившегося на основные "европейские языки, уготовил ему место не за рабочим столом, а больше в президиумах различных собраний. В немногочисленных произведениях Агнона, изданных в этот период, от сборника рассказов «Полагайся на нас — а мы посмотрим» (1951) до повести «Идо и Эйнам» (1963), в основном повторяется все та же галицийская тематика и мистика в кафкианском духе.

Подзаголовок романа — «Чудесные происшествия с реб Юдлом из Брод и тремя его скромницами-дочерьми» — сразу отсылает читателя к еврейской лубочной литературе XIX в. с ее наивным романтизмом и страстной верой в чудеса. Рамочная композиция — путешествия главного героя по местечкам Галиции, где он собирает деньги на приданое дочерям, — позволяет автору показать широкую панораму жизни еврейской провинции в диаспоре Восточной Европы. Перед читателем проходит галерея персонажей, живущих как бы одновременно в двух мирах: мире реальности с его повседневной заботой о куске хлеба и в возвышенном мире талмудических преданий, мистических истолкований Библии, хасидских легенд о «чудотворных раввинах». В конце концов фантастический, проникнутый наивной народной религиозностью мир реб Юдла волей автора одерживает полную победу над реальностью с ее невзгодами и лишениями. Этот роман стал одной из вершин творчества Агнона.