С VIII в. до н. э. в Египте распространяется демотическое письмо, которым написаны различные тексты на папирусах и остраконах. Среди демотических текстов встречается новый, ранее неизвестный в Египте сказочный жанр, близкий басне, все действующие лица в нем — животные Правда, это не самостоятельные басни, они вкраплены в большой текст мифологического содержания, повествующий о приключениях в Эфиопии дочери бога Ра, принявшей образ кошки. Ра посылает за своей дочерью бога Тота, который превращается то в павиана, то в шакала и, пытаясь снискать доверие богини-кошки, рассказывает ей басни из мира животных.

Демотическая художественная литература в основном была обращена в прошлое. Под властью персов (525–404 до н. э.), греков и римлян египтяне стремились воскресить в памяти те времена, когда их страна была независимой и могучей. В этой связи необходимо упомянуть «Демотическую хронику» — текст без начала и конца, относящийся к III в. н. э. Содержание его составляют изречения оракула, каждое из которых сопровождается толкованием. Установлено, что изречения эти не что иное, как календарные даты, относящиеся к разливам Нила и облеченные в мифологическую оболочку. Толкования связаны с историей XXVIII–XXX династий египетских фараонов, владычеством персов и династией Лагидов. Эта хроника свидетельствует о повышенном интересе к прошлому и о попытке как-то систематизировать сведения о нем.

Целый цикл рассказов связан с именем Петубаста, царя времен ассирийского завоевания. В «Сказаниях о Петубасте» упоминаются имена других египетских правителей, но в целом это не историческое повествование, а историзованные легенды со множеством и достоверных, и фантастических эпизодов.

Текст огромного демотического папируса Райландс IX содержит историю нескольких поколений семьи жреца Петеисе из города Таюджи. История насыщена достоверными бытовыми деталями и не содержит, в отличие от «Сказаний о Петубасте» фантастических и сверхъестественных элементов.

На протяжении многих веков развития литература Древнего Египта достигла очень высокого уровня, была богата жанрами, во многих произведениях египетской литературы ярко и глубоко выражены гуманистические идеи. Она была одной из первых литератур в мире, достигших высокого эстетического уровня и оказала немалое влияние на более поздние литературы народов Древности.

Древнеегипетская литература / Вступ. ст. и сост. М. Коростовцева // Поэзия и проза Древнего Востока, — М., 1973,- С. 23–112.

Изречения египетских отцов. Памятники литературы на коптском языке / Введ., пер. с коптск. А.И. Еланской. СПб.: Чернышев, 1993.— 350 с.

Лирика Древнего Египта / Пер. с египетск. А. Ахматовой, В. Потаповой; Сост., вступ. ст. И. Кац-нельсона. — М.: Худож. лит., 1965.— 158 с.

Матье М.Э. Древнеегипетские мифы. — М.: Изд-во АН СССР, 1956,— 169 с.

Сказки и повести Древнего Египта / Пер. с древнеегипетск. — М.: Гослитиздат, 1956. — 150 с. Тураев Б. А. Рассказ египтянина Сунухата. — М., 1915.— 70 с.

Фараон Хуфу и чародеи: Сказки, повести, поучения Древнего Египта / Пер. с древнеегипетск., предисп. И. С. Кацнельсона. — М.: Гослитиздат, 1958,— 263 с.

Lefebure G. Romans et contes égyptiens de l’epoque pharaonique. — Paris, 1949.

Lichtheim M. Ancient Egyptian literature: In 3 vol. — Berkeley: Univ. de Calif, press, 1975–1980. Walle В. van de, Posener G. La Transmission des textes littéraires égyptiens — Bruxelles: La fondation égyptologique reine Elisabeth, 1948. — 71 p.

Гуля Н. П. Дидактическая афористика Древнего Египта / Под ред. В. В. Струве. — Л., 1941. — 275 с.

Коростовцев М. А. Литература Древнего Египта // История всемирной литературы. — М., 1983. — T. L — С. 54–81.

Тураев Б. А. Египетская литература: Исторический очерк древнеегипетской литературы. — М., 1920. - 279 с.

Brunner Н. Grundzuge einer Geschichte der altoigyptischen Literatur. — Darmstadt: Wiss Buchges, 1986.- 116 s.

Donadoni 'S. Storia della litteratura egiziana antica. — Milano: Nuova accad., 1957.— 337 p.

Posener G. Littérature et politique dans l’Egypte de la ХП-dynastie. — Paris: Champion, 1956. — 170 p.

Древнемесопотамская (шумеро-аккадская) литература — это единая, несмотря на двуязычие, словесность народов, населявших междуречье Евфрата и Тигра в III–I тыс. до н. э., — шумеров, аккадцев, вавилонян и ассирийцев. Историю этой древнейшей литературы мира следует рассматривать на фоне становления и развития всей письменной культуры в Месопотамии. Месопотамский клинописный материал дает уникальную возможность проследить процесс вычленения собственно словесности из общего потока письменной традиции.

На рубеже IV–III тыс. до н. э. в шумерских городах Южного Двуречья появляются первые памятники письменности — глиняные таблички с оттиснутыми и прочерченными на них знаками. Эта древнейшая месопотамская письменность, развившаяся позднее в клинопись, сложилась на основе архаической системы трехмерных глиняных символов-«фишек», которой пользовались для ведения учета в общественных (храмовых) хозяйствах Шумера. Самые ранние таблички представляют собой хозяйственные документы, регистрирующие получение и выдачу продуктов и товаров на храмовых складах. Почти одновременно с такими документами, но заметно уступая им по численности, стали появляться списки знаков и слов, — очевидно, по ним обучались искусству письма будущие писцы, администраторы и чиновники.

Совершенствование раннешумерской письменности шло по линии фонетизации письма, унификации и упрощения знаков, сокращения их числа. Если первые «тексты» были лишь «памятками», понятными только составителям, то к середине III тыс. до н. э. клинопись превратилась в подлинную письменность, способную передавать живую речь. Параллельно с совершенствованием системы письма шло расширение сферы его применения. Изобретенное для нужд хозяйственной отчетности в храмах, письмо скоро стало использоваться для регистрации актов передачи собственности между частными лицами, для составления посвятительных надписей (передача имущества божеству), для ведения административной и частной переписки. Письменность завоевывает все новые и новые области «устной» культуры древнего общества: начинают записываться гимны, плачи, молитвы, издревле сочинявшиеся для общинного культа, эпические песни и т. п. Письменность осваивает традиционную сферу фольклора.

В становлении и развитии месопотамской письменной культуры важнейшую роль сыграла связанная с храмом эдубба («дом табличек» — архив, школа, склад). Именно персонал эдуббы — писцы, учителя и ученики — был той средой, в которой формировалась словесность Месопотамии. Специфика происхождения месопотамской письменности и сопутствующий этому изобретению «бухгалтерско-архивный» строй мышления ранних писцов наложили определенный отпечаток на всю письменную культуру Месопотамии. Этим, по-видимому, следует объяснять неодолимую страсть шумерских и вавилонских писцов к каталогизации, к составлению бесконечных сводов примет и предсказаний, сборников пословиц, притч и побасенок. Стремление к максимальной полноте охвата материала, уместное и естественное в хозяйственных описях, дает себя знать повсюду и порой неожиданным образом проявляется даже в поздних литературных сочинениях. Так, автор поэмы «Невинный страдалец» (XIII в. до н. э.), начав перечислять болезни и бедствия, постигшие его героя, никак не мог остановиться, что дало повод одному современному исследователю назвать поэму «автобиографией параноидного шизофреника».

Обучение в эдуббе строилось преимущественно на копировании текстов, от простейших формул деловых документов до сложных больших поэм. В первой половине II тыс. до н. э. сложился определенный набор произведений, входивших в программу обучения писцов или в круг их обязательного чтения. Древние каталоги сохранили названия приблизительно 100 художественных сочинений на аккадском (ассиро-вавилонском) языке и 90 шумерских. В начале II тыс. до н. э. шумерский язык окончательно вытесняется аккадским из повседневного общения. Но пока месопотамская культура была жива (до I в. н. э.), шумерский язык продолжали изучать в школе, копировали древние шумерские тексты, переводили их на аккадский и даже создавали на шумерском новые произведения — своего рода «новолатинская» литература Месопотамии. Сейчас нам известна примерно третья часть этого «ядра» шумеро-аккадской словесности. Но археологи ежегодно находят новые таблички, которые превосходно сохраняются в земле, и можно надеяться, что со временем будет восстановлен весь корпус древнемесопотамских литературных текстов.