Но после Второй мировой войны было обнаружено несколько древних списков четверостиший Омара Хайяма, самый древний из которых датировался 1208 г. и содержал наибольшее количество четверостиший — 252.

Однако иранские ученые-филологи доказали, что зги списки — всего лишь искусная подделка, «сотворенная» в наши дни. Таким образом, круг замкнулся и вновь перед исследователями возник вопрос, что же в действительности принадлежит Омару Хайяму.

Принято считать, что 66 четверостиший, находящихся в источниках, датированных не позднее XIV в., являются подлинными. Остальные же из тех 300–400, признаваемых подлинными, отобраны из разных источников путем тщательных текстологических сличений.

Омар Хайям пользуется огромной популярностью в Европе и Америке. В некоторых странах даже возникали клубы имени Омара Хайяма, а английский востоковед Арберри пишет, что английские солдаты отправлялись в окопы с томиком стихов Омара Хайяма. Примечателен и такой факт, что вольный перевод стихов Омара Хайяма Фитцжералъдом в 1859 г. выдержал до конца века 25 изданий.

В оценке творчества Омара Хайяма исследователи придерживались диаметрально противоположных точек зрения, причем за основу при анализе брались одни и те же четверостишия. Разные оценки творчества Хайяма объяснялись двумя обстоятельствами: во-первых, наличием в персидской поэзии широко разработанной суфийской символики, которая позволяет самые простые любовные стихи толковать в мистическом плане, во-вторых, позицией исследователя, которому такая символика давала возможность трактовать четверостишия в том ключе, который ему нравится.

Однако эго вовсе не означает, что исследователь не располагает возможностью объективного подхода с учетом развития поэтической символики и изобразительных средств и необходимостью понимать текст только в контексте исторического развития.

Несомненно, не правы те, кто считал Омара Хайяма мистиком-суфием, равно как и те, кто пытается изобразить его атеистом и материалистом. Омар Хайям не имел к суфизму никакого отношения, хотя в приписываемых ему четверостишиях есть некоторые и суфийского характера. Не был он и атеистом, а только колебался между верой и неверием, спорил с Богом.

Лирический герой четверостиший Омара Хайяма проникнут духом философского скепсиса, он сомневается во всем: в справедливости порядков на земле, самого мироздания и сотворения его, в достоверности легенды о загробной жизни. Логическим результатом такого сомнения является или пессимизм, отрицающий вообще смысл земной жизни, или же гедонический призыв наслаждаться жизнью такою, какова она есть.

Мысли Хайяма о вечном круговороте жизни воплотились в образах гончарных изделий, в которые превратился прах человека, а идея о безжалостной судьбе — в образе гончара, который лепит кувшины из праха человеческого.

Четверостишия / Пер. и вступ. статья О. Румера. — М.: Гослитиздат, 1938,— 96 с.

Рубайят / Сост. и общ. ред. К.Айни; Пер. В. Державина. — Душанбе: Ирфон, 1965.— 114 с.

Рубаи / Вступ. ст. 3. Н. Ворожейкина, А. Ш. Шахвердова; Сост. и примеч. А. Ш Шахвердова. — Л.: Сов. писатель, 1986.— 320 с.

Рубайат / Пер. Г. Плисецкого; Подстроч. пер., сост. и послесл. М. Н. Османова. — М.: Наука, 1972,- 198 с.

Алиев Р., Османов М.Н. Омар Хайям, — М.: Изд-во АН СССР, 1959.— 143 с.

Брагинский И. Хайямовское четверостишие // Брагинский И. 12 миниатюр — М., 1976. — С. 148–165.

Гулиа Г.Д. Сказание об Омаре Хайяме, — М.: Молодая гвардия, 1975.— 304 с.

Жуковский В. С. Черные дни Хайяма, — Воронеж: Центр. — чернозем. кн. изд-во, 1969.— 312 с.

Розенфельд Б. А., Юшкевич А Н. Омар Хайям. — М.: Наука, 1965,— 189 с.

Султанов К. 3. Омар Хайям, — М.: Молодая гвардия, 1987,— 320 с.

Arbeny A. J. The romance of the rubaiyat. — London: Allen & Unwin, 1959. — 243 p.

Browne E. G. A literary history of Persia. — Cambridge, 1928. — Vol. 2. — P. 246–259.

Christensen A. Critical studies in the Rubaiyat of Umar-i-Khayyam. — Koben-havn: Host, 1927. — 180 p.

Lamb H. Omar Chajjam. Das abenteuerliche Leben des persischen Dichters und Astronomen. — Leipzig. List, cop. 1939.- 295 S.

Swami Govinda Tirtha. The nectar of grace. Omar Khayyams’ life and works. — Allahabad: Kitabistan, 1941,- 402 p.

Книга, получившая на Востоке широкую известность под названием «Кабус-наме», была написана в XI в. мелким феодальным правителем Табаристана (южное побережье Каспийского моря) Унсур ад-Маали Кей Кавусом ибн Искавдаром. Несмотря на то что имя автора осталось известным лишь узкому кругу специалистов, произведение его на протяжении многих столетий переводилось на разные восточные языки и особенно высоко расценивалось представителями педагогической науки. Причина такого успеха лежит в ее своеобразном, приспособленном к феодальным условиям «практицизме», делавшем многие из ее советов при застойности и живучести феодальных отношений применимыми даже в Иране XIX в.

«Кабус-наме» — образец дидактической прозы — состоит из 44 глав, содержащих наставления по вопросам феодальной этики и морали, житейской мудрости: например, о почитании отца и матери, о воздержанности и распорядке в пище и обычаях приема ее, о любовных делах, о поэзии, об игре в човган, об условиях придворной службы и т. п.

Подробно, очень откровенно, простым, но весьма живым и сочным языком поучает автор своего сына, для которого он написал эту книгу, как подобает ему вести себя в самых различных ситуациях.

Мировоззрение автора определяется позицией феодального князя; на первом месте в книге — Описание утех феодала: вино, гости, игры и забавы, женщины и любовь, отдых и охота. Наставления обильно иллюстрированы новеллами самого различного характера, которые до сих пор читаются с большим интересом.

Кабус-наме / Пер., вступ. статья и примеч. Е. Э. Бертельса. — 3-е иэд. — М.: Изд-во вост, лит., 1958. - 294 с.

Бертельс Е. Э. Предисловие // Кабус-наме. — М., 1958,— С. 5—41.

Гургани (Горгани) был чиновником при дворе султана Тогрулбека Сельджука. Биографические данные о нем, даты рождения и смерти не сохранились. Время написания единственной дошедшей до нас поэмы Гургани «Вис и Рамин» можно установить только косвенным путем — примерно между 1042-м и 1055 г. Сама поэма — бесспорно талантливое произведение — не получила большого распространения, сохранилось лишь четыре списка. «Вис и Рамин» — рассказ о любви красавицы Вис и рыцаря Рамина. Ученые, исследовавшие поэму, делали попытки сопоставить ее сюжет с известным сказанием о Тристане и Изольде, однако дальнейшее изучение показало, что различий между ними больше, чем сходства. Доказательнее предположение, что сюжет, использованный Гургани, восходит к древним иранским (парфянским) источникам.

Фабула поэмы такова. Шахру, владелица одного из княжеств, обещала царю Мобеду, если у нее родится дочь, отдать ее Мобеду в жены. Несколько лет спустя дочь действительно родилась. Девочка растет, и все уже забыли о данном обещании, кроме самого Мобеда. Шахру готовится к свадьбе дочери, по древнему иранскому обычаю собираясь выдать ее за старшего брата Виру. Тут-то и прибывает гонец от царя с требованием выдать невесту. Родные сначала отказывают ему, но, когда Мобед начал против них войну, убил отца Вис, а ее мать соблазнил щедрыми посулами, она согласилась, и плачущую Вис отвезли во дворец к старику царю. Кормилица, сопровождавшая Девушку, желая помочь ей, колдовством лишает Мобеда его мужской силы, и брак остается фиктивным. Тем временем красавицу случайно видит младший брат царя, молодой рыцарь Рамин, и страстно влюбляется в нее. Вис сначала решительно отвергает его любовь, но он, заручившись поддержкой подкупленной им кормилицы, добивается свидания с Вис. Встретившись с Рамином, она влюбляется в него. Далее следует подробный рассказ о хитростях влюбленных, о глупом и жестоком муже, о разлуках, свиданиях, клятвах и нарушении клятв, о гибели Мобеда, о восшествии Рамина на престол, женитьбе его на Вис, об их долгой и счастливой жизни. Однако с углублением в поэму становится все яснее, что это произведение не столько романтическое, сколько сатирическое. Сохраняя все внешние атрибуты любовного романа, Гургани создает самобытное произведение, жестоко осмеивающее аристократию, ее быт и нравы, осуждающее ее с позиции городского простолюдина. В поэме по существу нет положительных героев. «Романтическая» героиня Вис расчетлива, хитра, распутна и беззастенчива. Ее избранник Рамин — бездельник, гуляка, лишенный даже ходульных рыцарских добродетелей — храбрости и верности. Царь Мобед — анекдотический дурак-рогоносец, однако жестокий и коварный. Кормилица и мать Вис корыстолюбивы, хитры и т. п. Развенчанию героев-аристократов весьма способствует стиль поэмы: она написана очень живым, сочным и образным языком. В противовес существовавшей тогда литературной традиции автор уснащает изложение простонародными, иногда довольно острыми выражениями, меткими сравнениями, поговорками, явно почерпнутыми из разговорной речи.