Ат-Табатабаи указал, что он сочинил этот панегирик в месяце зу-ль-хиджж 1224 г. хиджры (1809 г.) и тут же отослал его эмиру Сауду. Это значит, что он направил его после сражения, которое произошло между войсками Сауда и приверженцами эмиров Бахрейна, но до того, как сам он очутился в одной компании с бахрейнскими эмирами, находившимися в Дарийе в двусмысленном положении — то ли гостей, то ли пленников. Поэт признавался, что, сочиняя и посылая это стихотворение вождю ваххабитов, он страховал себя от вероятного пленения.

В другом его длинном панегирическом стихотворении прослеживается течение войны, которую вел Сауд против эмиров Бахрейна. Касыда начинается с благодарности Создателю, ниспославшему людям пророка Мухаммада и зажегшему верой людские сердца. Затем поэт прославляет основоположника ваххабитского учения Абд аль-Ваххаба и его миссию. По словам поэта, Абд аль-Ваххаб выступил со своими проповедями в то время, когда повсеместно «распространились разврат и бунты», когда арабы с пренебрежением стали относиться к кораническим предписаниям и запретам. Потом ат-Табатабаи перешел к прославлению эмира Абд аль-Азиза бен Мухаммеда (1765–1803), который вместе со своим отцом Мухаммедом ибн Саудом (ум. в 1765), приняв ваххабитское учение, в 1744 г., в начальный период кампании, вступили в союз с Мухаммедом бен Абд аль-Ваххабом. Деятельность ваххабитских вождей, по словам поэта, была чужда своекорыстным интересам, они стремились к установлению справедливости в государстве и желали, чтобы их подданные пользовались равными правами и жили в достатке. Из этого стихотворения видно, сколь основательно ат-Табатабаи усвоил постулаты ваххабитского вероучения. В касыде повествуется о ваххабитском войске, которое потекло из Неджда к «иссохшему Бахрейну, подобно живительным ручьям», о подчинении эмиров Бахрейна ваххабитам. Поэт с показной антипатией изображал противников ваххабитов:

Поэт надеялся, что эта его касыда поможет ему вызволить из плена себя и своих друзей — бахрейнских эмиров. Он старался оправдать в глазах ваххабитов свое и их поведение:

После того как эмиры Бахрейна дали письменное обещание ваххабитам оставаться их покорными вассалами, они были отпущены из плена — и немедленно нарушили свои клятвы.

Отпущенный ваххабитами вместе с бахрейнскими эмирами, ат-Табатабаи иронически заметил в стихотворном послании, направленном им тогда же одному из своих друзей:

Очевидно, что, хотя в стихах ат-Табатабаи много пассажей, где в сильных выражениях поддерживается ваххабитское движение, «оживившее религию», «упрочившее ее устои», «подавившее разврат», — вполне искренними и навеянными исключительно религиозным чувством такие стихи считать нельзя. Он — горожанин, человек высокообразованный и эстетически утонченный, попав в окружение полудиких бедуинов, принципиально отвергавших городскую культуру и вообще достижения современной цивилизации, призывавших к упрощению и аскетизму, к уничтожению всех, кто не столь же прост, как они, не мог испытывать ничего, кроме опасения за свою жизнь и жизнь своих друзей. Ат-Табатабаи не мог противопоставить вызывающей грубости ваххабитов ничего, кроме стихов, и использовал поэтический дар ради расположения ваххабитских правителей в свою пользу.

Перебравшись в 1843 г. в Кувейт, ат-Табатабаи продолжал посылать панегирические касыды ваххабитским эмирам по случаю побед, которые они одерживали в длительной и кровопролитной войне против египетских войск.

В Кувейте бытовала поэзия, сочинявшаяся на местном диалекте арабского языка, а литературная и общественная деятельность ат-Табатабаи, остававшегося в Кувейте до самой смерти, послужила возникновению там новой литературы. Обладая солидной богословской и филологической подготовкой, он знакомил многочисленных участников образовавшегося вокруг него кружка с достижениями арабской средневековой культуры, особенно с классической поэзией. В кружке читались стихи дивана самого ат-Табатабаи, тогда еще рукописного (впервые диван был напечатан в 1883 г. в Бомбее): о ваххабитском движении в Аравии, дидактические наставления молодежи, парафразы на произведения классиков — Абу Нуваса, Джарира, аль-Мутанабби, — панегирики пророку Мухаммеду и османскому султану Абдуле Маджиду, стихотворные комментарии к Корану. Влияние литературной деятельности ат-Табатабаи проявилось в творчестве нескольких крупных кувейтских поэтов неоклассического направления. Под воздействием ат-Та-батабаи неоклассическая поэзия постепенно вытесняла поэзию на диалекте. Последующие поколения кувейтских литераторов сочиняли свои произведения исключительно на арабском литературном языке, который они использовали также в качестве средства преодоления кувейтцами изоляции от арабского мира.

Абд аль-Баки-эфецди аль-Омари аль-Фаруки аль-Маусыли — иракский поэт, прирожденный политик, всегда умевший расположить в свою пользу османские власти. Аль-Омари гордился тем, что ведет свой род от второго «праведного халифа» Омара бен аль-Хаттаба (время правления — 634–644). Происхождение аль-Омари способствовало его успехам в административной карьере: османы-сунниты склонны были доверять ответственные должности тем арабским аристократам, чьи родовые кланы в исторической ретроспективе враждовали с шиитами. Взаимоотношения же родоначальника семьи поэта — халифа Омара — и первого шиитского имама Али часто оказывались неприязненными. Литературную деятельность аль-Омари рассматривал как решающий фактор для упрочения своего политического влияния, он полагал себя глашатаем османского режима, одним из бойцов в армии губернатора, поэтому он часто употреблял в своих стихах местоимение «мы»: мы истребили, мы убили, мы пленили и т. п. Если судить по стихам аль-Омари, поэт отрицал наличие у арабов тех исконных качеств, какие издавна приписывались им арабскими поэтами и историками. Зато османы у него превосходят арабских всадников. Репутация поэта-глашатая османского режима вынуждала аль-Омари постоянно угождать турецким властям. Сам аль-Омари так изображал вручение своих панегирических стихов багдадскому губернатору в его дворце:

Мои стихи — товар, я продавал его ему и трясся, не помня себя от ужаса, ибо критик проницателен, а место ужасно опасное.

Среди современников аль-Омари пользовался репутацией крупнейшего поэта, и в силу этого обстоятельства его стихи специально переводились на турецкий язык для незнавших арабского турецких вельмож. Демонстрируя свои верноподданнические чувства Высокой Порте во время Крымской войны (1853–1856), аль-Омари, подобно ряду других иракских поэтов, восславил Англию и Францию, выражая этим европейским державам благодарность за помощь султану и за взятие Севастополя. В том же одическом стихотворении аль-Омари подверг осмеянию «московского короля».