Парень вздохнул. Грасенька расстроилась, это он, скотина, виноват в этом. Она столько усилий приложила, чтобы оформить его в торговую гильдию, придумала, что он будет продавать, а он рушит ей все планы.

— Ну, не молчи, или ты боишься, что не справишься? Так я буду помогать, ты не волнуйся, — придумала девушка причину скромного молчания друга и вот уже снова радуется, что всё разрешилось. — Всё у нас получится, сначала ты поработаешь со мной, потом возьмёшь под крыло других авторов. Кто знает, быть может, через пять лет ты сам займёшься книгопечатанием или купишь театр?

Грася на радостях захлопала в ладоши и, напевая весёлую песенку, закружилась по комнате. Зибор улыбнулся её радости, но вышло грустновато.

— Я завтра пойду в тайное ведомство, попробую туда устроиться.

Вот и прозвучали слова, которые он опасался ей сказать.

У каждого своя дорога, он не оставит синеглазика без присмотра, но быть при ней не желает. Обо всём этом он думал ещё в крепости, когда учился, понял, сколь редкими способностями он владеет и что может приносить пользу людям. Когда лежал на кровати перед отбоем, слова и мысли складывались гладко, воодушевляли, но сейчас, перед Грасей, прозвучали тяжеловесно и как-то по предательски.

— Как в тайное ведомство? — переспросила девушка.

Зибор пожал плечами, не зная, что добавить.

— А я?

— Я буду помогать тебе во всём…

— Но мы же мечтали…

— Грася, это ты мечтала, а я не знал, на что способен, на какое будущее могу рассчитывать.

— Зато сейчас знаешь, да?

— Да.

— А я? Я?! — слёзы хлынули из глаз.

Такой реакции Зибор не ожидал. Он испугался, хотел схватить подругу, прижать к себе, утешить, как сделал бы раньше, но не мог.

Не мог своими лапищами касаться столь чудного существа, каким вдруг сделалась его малявка.

А Грася резко оборвала свои рыдания.

Как же так, её не ловят, не хватают, не тянут к себе, чтобы укрыть, сберечь от всех горестей. И пусть все жесты лишь иллюзия защиты, но и их нет, неужели друг изменился настолько, что больше её не любит?

Потрясённая новой мыслью она с недоверием посмотрела на Зибора. На его лице отражалась мУка, отчего ей стало легче. Но всё же, ничего не понимая, Грася поникла и поползла переживать в свою комнату.

Смогла бы она посмотреть на своего друга по-новому, если бы он не изменился внешне? Два года бесконечных тренировок, общения с опытными воинами в крепости сделали Зибора не бесформенно массивным, а настоящим бойцом. В движениях появилась экономность, расчётливость, взгляд стал цепким, мышцы накачаны равномерно и появилась ловкость, быстрота. За такого мужчину уже не будешь решать, как ему жить и чем заниматься. И Грася поняла это. Остаток дня она тихо сидела в комнате и вздыхала по тому парню, что ей «в рот заглядывал». Грустно было, что планы придётся менять…

«Нет, — оборвала она себя, — Планы у неё десять раз на дню могут меняться. Грустно от того, что вскоре, найдёт Зибор себе девушку, женится, настругает детишек и станет словно чужой. Они будут встречаться по праздникам, она вся такая разодетая, известная и всеми любимая, и он — сотрудник тайной службы, держащий на руках малышей, нежно приглядывающий за своей фигуристой женой. Раскланяются, обменяются подарочками, может даже посидят, чаю попьют…»

Снова вырвался невольный вздох.

Грустно… Вроде хорошая картинка нарисовалась, счастливая, а грустно до слёз. Надо поскорее узнать, не забыли ли её в театре, ждут ли новых произведений и писать, писать….

А потом, она будет мелькать у него перед носом — красивая до невозможности, довольная и весёлая, просто чтобы знал, что без него она не горюет.

«Да, пусть так и будет. Ему от души пожелаю счастья, и сама…», — нет, всё-таки расстроилась под конец всех своих измышлений.

Зибору же хотелось сердце из груди вытащить и рвать его на куски. Грася плакала, а потом так посмотрела на него…

Звёзды, она как будто попрощалась! А если она найдёт себе отдельное жилье? Что ему делать? О чём она сейчас думает? Шерх, как же она изменилась! Он бы сейчас жизнь отдал бы, чтобы прикоснуться к нежной коже на её щеке… А шея позади, там пушок под наверченной причёской! И, кажется, он сходит с ума, ведь сколько раз держал на руках эту пигалицу, бывало, и шлёпал за дело, а сейчас — страшно дотронуться.

Он долго топтался в общей комнате. Напугал своим видом хозяйку, поднялся к себе и вышел только тогда, когда окончательно запугал себя тем, что могла придумать Грася, обидевшись.

Постучался к подруге и, не услышав ответа, слегка толкнул дверь. Девушка, измучившись своими прыткими мыслями и фантастическими перспективами, уснула не раздевшись. Шпильки выпали из причёски и норовили затеряться в постельном белье.

На каменных ногах Зибор подошёл и собрал острые заколки, боясь разбудить и одновременно желая, чтобы Грася проснулась и посмотрела на него с улыбкой. А ещё, она могла схватить его ладонь и подпихнуть себе под щёку, тогда она быстро засыпала. Мужчина, вспомнив об этом, вскочил и выбежал из комнаты девушки.

Что-то сильное, неудержимое поднялось из глубины души, когда он вспомнил о ладони и щеке. Звёзды! Нельзя, чтобы Грася касалась его, от одной только мысли он чуть не сгорел. Стыдобища какая! Ему просто нужно выгулять себя, сбросить напряжение тела!

Наутро молодые люди встретились за завтраком, и Грася действуя по-своему плану, улыбалась, желала успехов в работе Зибору, и сама воодушевленно рассказывала, чем займётся. Девушка уже смирилась с тем, что друг решил пойти своей дорогой, но чуточку вредничала, показывая от какого чудесного, красочного, выигрышного пути он отказывается.

А мужчина понимал всё по-своему, замечал только, что Грася вся сияет без него, что она торопится, что ей без него хорошо. Сам себя осаждал, что радоваться надо, думать о новой работе, куда он собрался, но не получалось. Новые терзания накинулись на него, и он готов был бежать за синеглазиком, чтобы банально следить за ней. Все эти чувства сводили с ума своей глупостью, силой, и путали всё, что казалось до этого ясным.

Грася упорхнула по делам, а Зибор ещё долго приходил в себя, восстанавливая по крупицам душевное равновесие и анализируя всё, что с ним происходит. Перебрав различные варианты причины своего состояния, от случайно съеденного возбудителя до отравления воздуха тварями изнанки, он немного успокоился и отправился в ведомство.

В театре девушку принимали как самого дорого гостя.

— Госпожа Монте!? — заголосили актёры, узнав в вошедшей девушке своего автора.

— Как вы подросли, как расцвели! — ахала труппа, поворачивая Грасю в разные стороны.

— Мы заждались Вас, наша фея, — соизволил выразить свою радость господин Руш, — Вы принесли нам новую историю?

— Ой, я? Нет, пока только проведать пришла, — смутилась, довольная встречей девушка.

— Но как же так! У нас падают сборы! Героический эпос нынче не в моде, — возмутился директор.

— Я напишу, вернусь домой и сразу приступлю к работе…

— Госпожа Монте, когда нам ждать? — ухватился за обещание Руш.

— Ну, я не знаю, всё-таки вдохновение…

— Нам нужно что-то музыкальное, чтобы привлекло всех и надолго, тогда сможете расслабиться, а сейчас не теряйте времени, идите, идите и пишите, — и господин директор буквально вытолкал Грасю из театра.

Девушка хотела было обидеться, но настроение не позволило, слишком рады ей были и главное — ждали её историй. На самом деле она очень переживала, что за время её отсутствия конкуренция вырастет, и она не будет востребована, но, видимо, только у неё в голове бродит множество сюжетов.

С большим трудом удалось уговорить себя не бросаться сразу в лавку за бумагой и карандашами, чтобы немедленно приступать к работе. Грася погуляла по столице, посмотрела, как продвинулась мода за время её отсутствия, успокоилась, что старая её одежда ещё пригодится, и только тогда отправилась в гоблинскую контору.

— Сколько, Вы сказали, у меня на счёте лежит? — на всякий случай переспросила девушка.