Несмотря на это, мистер Питерсон был вальяжен и наряден. Накрахмаленная рубашка белизной слепила глаза, на брюках ни единой морщинки, в дорогом шелковом галстуке поблескивала булавка с бриллиантом. От адвоката ненавязчиво пахло лосьоном для бритья и розмариновым маслом для волос.

– Доброе утро! – пропел он радостно и шагнул вперед, уверенно оттесняя меня с дороги.

Сегодня адвокат совсем не походил на того суетливого испуганного человечка, каким был накануне. Похоже, он полностью уверился, что дело на мази и уже готов пожинать плоды.

– Доброе, – буркнула я, нехотя посторонившись.

Надо ему подыграть. Я ссутулилась и торопливо пригладила рыжие волосы, которые «забыла» причесать. Старенькое домашнее платье довершало образ смертельно испуганной женщины, которой решительно не до собственной красоты.

Питерсон все равно не из тех, кто размякнет, клюнув на симпатичную мордашку. Как всякий трус, он обожает топтать других – вон как засиял, увидев меня униженной и сломленной.

– Ну что, надумали? – поинтересовался адвокат, без разрешения плюхнувшись в кресло.

– А у меня есть выбор? – горько усмехнулась я, садясь напротив.

Руки сложены на коленках, глаза опущены долу – само смирение. Мышка, фыркнув, махнула хвостом.

Т-с-с, не выдавай меня! А то спугнешь крысу раньше времени, останемся мы с тобой без добычи.

– Тогда подписывайте, – обрадовался адвокат. На кошку он по-прежнему посматривал с опаской, но уже не дергался испуганно при каждом ее движении… Ну и дурак.

Я прикусила губу и послушно взяла ручку.

– Только не пишите «Меган Вон», – встревожился мистер Питерсон, увидев, что я уже занесла руку над проклятой бумажкой. – Вот тут укажите ваше полное настоящее имя.

И, наклонившись, ткнул пальцем в нужную графу.

Какой смысл спорить? Я послушно вывела «Кейтлин-Маргарет Ван Найт». Поставила росчерк и дату.

– И на втором экземпляре, – подсказал адвокат, подсовывая еще одну бумагу.

Я покорно расписалась снова.

– Отлично! – адвокат расправил плечи и убрал оригинал в портфель. – Копия останется у вас. Это, хе-хе, ваша гарантия.

Я спрятала «гарантию» в ящик стола. Самое время для следующего хода.

– Что вы хотите узнать? – спросила я, нервно ломая пальцы.

Он почесал бровь.

– По правде говоря, мисс Вон, я не ожидал, что вы так легко сдадитесь.

– Давайте не будем об этом говорить, – выдавила я, не поднимая глаз. – Понимаете, Рук не спрашивал, хочу ли я… ну, вы понимаете. Я ему понравилась – он меня заполучил. Вот и все.

– А вы не хотели?

Я буквально кожей ощущала его подозрительный взгляд. Он что-то чуял, только не вполне доверял своему чутью. А зря.

– Нет, – я покачала головой. – Рук обещал сделать мне новые документы и купить билет на пароход.

– И? – адвокат заинтересованно подался вперед.

– Он отправился следом, – сказала я чистую правду. – И вернул меня.

– Понятно, – кивнул он, успокаиваясь. – Ничего, зато у вас будет возможность уехать, когда все закончится. Вы начнете новую жизнь, мисс Вон. И никакие бандиты вас не найдут, уж я об этом позабочусь.

По спине моей побежали мурашки. Очень уж зловеще было это «не найдут».

– Спасибо, – прошептала я, сделав вид, что не заметила двойного дна.

– Где он сейчас? – спросил адвокат с притворным участием. Даже за руку меня взял. – Скажите мне все. Обещаю, все будет хорошо.

Я кивнула, кусая губы. От прикосновения его мягких влажных пальцев меня передернуло.

– Рук уехал в Карстейн, – прошептала чуть слышно. – Завтра ночью будет сходка тузов.

Адвокат пришел в страшное волнение. Подскочил, облизнул губы, потер подбородок безымянным пальцем, на котором тускло блеснуло кольцо, и тут же, спохватившись, изобразил равнодушие.

– Где точно?

– Особняк на окраине. Его кто-то из тузов купил, хотя бумаги, конечно, на подставное лицо. Я не знаю адреса…

– Вы шутите? – он всплеснул руками. – Толку-то с вашей информации. Да там этих особняков – как собак нерезаных! Как его найти? Как выглядит?

– Я там не была, – огрызнулась я. – Откуда мне знать?

Слишком ярая готовность помогать выглядела бы подозрительно, а так он купился. Больно сжал мою руку и взмолился:

– Дайте мне хоть что-нибудь! Любой ориентир.

Я сдалась:

– Старый дом возле маяка. Вроде бы построен еще до войны. Это все, что я знаю.

Он помолчал с минуту, сверля меня взглядом.

– Если это правда…

– Правда! – перебила я с жаром. – Там часто собираются шишки.

Адвокат вскочил упруго, как мячик.

– Хорошо. Сидите тихо. И, повторяю, не вздумайте звонить Руку!

– Да куда я позвоню, если даже не знаю, где он остановился? – я поморщилась, растирая красные следы его пальцев на белой коже запястья.

– Вот и хорошо, – похвалил он с отсутствующим видом. Повторил резко: – Сидите тихо!

И выбежал прочь, размахивая портфелем.

Мышка лениво приоткрыла правый глаз и сказала презрительно:

– М-р-р!

– Ты права, – согласилась я рассеянно и подобрала с ковра русый волосок.

Ах, какое шикарное кровоизлияние в мозг я могла бы устроить этому адвокатишке! Давление у него явно шалит, так что это было бы несложно. Все нужное у меня есть, осталось всего-то кликнуть на помощь Мышку и…

Я покачала головой и, осторожно обернув волосок в бумажку, убрала ее с глаз долой. Не Питерсон все это затеял, он всего лишь посредник. Неведомый бубновый король не желает подставляться, вот и прислал вместо себя проныру-адвоката.

И самое глупое, что можно теперь сделать, – избавиться от Питерсона с помощью магии. Это означало бы расписаться в том, что я виновна.

Не хватало только сдавать этому типу новые козыри! Нет уж, козыри мне самой пригодятся.

Мимоходом погладив Мышку, я налила себе кофе и взялась за карты.

Перевернутый валет пик даже лицом чем-то неуловимо походил на Питерсона. А уж смыслом и подавно: скользкий и лицемерный тип, который обожает шпионить и вынюхивать, наслаждаясь при этом собственной тайной властью.

И как же его нейтрализовать? Очень мне не нравилось, что адвокат шныряет вокруг, тем самым связывая мне руки.

Пиковая дама легла на валета, словно заслоняя его грудью. Третьей выпала перевернутая семерка червей.

Я хищно усмехнулась. Так-так, ревнивая жена или любовница. Кажется, на пальчике адвоката поблескивало обручальное кольцо? Точно!

Что же, нетрудно дать миссис Питерсон повод для ревности. Самой изображать даму сердца ее муженька не стоит, надо провернуть все похитрее. Пожалуй, есть у меня одна идея…

Я улыбнулась и отправилась прихорашиваться.

***

К полудню распогодилось. Выглянуло солнце, и каменные мостовые влажно блестели в ярком дневном свете. Безмятежно голубое небо с перистыми облачками делало «Цыпочку» еще мрачнее и непригляднее.

Но я-то сюда не пейзажем пришла любоваться, так что, расплатившись за такси, толкнула обшарпанную дверь в бар. В такой час там было почти пусто. Официантки сонными мухами ползали по залу, уборщица так же лениво елозила тряпкой возле дальних столиков. Квелые в такую рань завсегдатаи присосались к своему пиву и ничего не замечали вокруг.

По стоящей на стойке клетке вальяжно расхаживал петух, а толстяк бармен флегматично протирал стаканы, прислушиваясь к спортивной передаче по радио.

Поридж поднял на меня взгляд и спал с лица.

«Опять!» читалось в его глазах. Я не устыдилась: кивнула бармену как старому знакомому и постучала по прутьям клетки.

– Доброе утро. Увлеклись петушиными боями?

– Это, так сказать, наследство от Блека, – пробормотал Поридж, вытирая тряпкой и без того чистую стойку.

Я села напротив и попросила:

– Мне кофе с коньяком. И чего-нибудь пожевать, если можно.

– Рыбный пирог хотите? – предложил бармен в замешательстве. – И бисквиты только испекли.

– То и другое! – я облизнулась, вдруг обнаружив, что в самом деле голодна. С утра мне кусок в горло не лез, так волновалась из-за проклятого адвоката. Ничего, он сполна за это заплатит. А если повезет, то и заставит высунуться своего «клиента». Не Томми, понятное дело, а того типа, который за всем этим стоит.