Мне стало смешно. Вот как надо с красивыми девушками. Брать на слабо.

А еще меня забавлял Артем Кораблин. Ее парень. Уже официальный. Он хмуро глядел на меня. Но не возникал. Знал, чем это чревато.

— Мы вместе придем, — пообещал он. — Давай адрес. И время.

Я пожал плечами. Ладно, мне не жалко. Пусть походят, посмотрят. Пару раз руку отобьют. И пропадут.

Из деканата я позвонил Щепкину.

— Владимир Сергеевич, — сказал я, услышав его густой баритон. Поздоровался. — Тут такое дело. Можно у вас груши лишние попросить. Штанги и гантели.

Щепкин помолчал. Прикидывал, с чего бы это.

— А зачем тебе?

Теперь я его огорошил.

— У меня свой зал появился. В «Динамо». Вот, хочу обустроить. Если поможете на начальном этапе, в долгу не останусь.

Бывший сенсей опять помолчал. Если не дурак, поможет. С перспективной молодежью лучше дружить.

— Растешь, Ермолов. Молодец. Лишних груш, конечно, не бывает. Но приходи. Что-нибудь придумаем. И насчет федерации как раз поговорим.

Вот паскудство. Они еще носятся с идеей федерации. Хотя государство ясно сказало, что это пока не своевременно.

Ладно, посмотрим. Если получится легализовать карате раньше, это замечательно.

Поэтому из универа я поехал к Щепкину. Надо решить вопрос с оснащением пораньше. Чтобы успеть к началу занятий.

Может, позвонить еще Воловникову? Хотя нет. Я не хотел зависеть от госбезопасности еще больше. Им дашь палец, всю руку схватят.

В клубе «Коготь орла» как раз начались занятия. Народу намного больше.

Боксеров в дальнем углу поменьше. Они недовольно поглядывали на наших кричащих «Киай!» учеников. Стоящих в киба дачи. И машущих кулаками.

А еще я увидел знакомые лица. Смелов, Бурный, Мельников и Крылов. Игорь опухший после вчерашней гулянки. Но все равно усердно делал ката хейан нидан.

— Ого, чемпион пожаловал! — Щепкин подошел поздоровался. — Как назвал свой клуб? Где находится? Почему раньше не сказал? Ты давай не переманивай у меня учеников. А то голову оторву. Не посмотрю, что ты черный пояс.

Он потащил меня в подсобку.

— Кстати, тебе на следующей неделе сдавать на очередной пояс. Вообще-то, экзамен проводится раз в три месяца. Но для тебя сделали исключение. И кстати, тебе комсомольское задание. Ты ведь комсомол?

Я покачал головой. Как-то не довелось добраться до студенческого братства. Щепкин хлопнул себя по лбу.

— Тогда о какой благосклонности партии может идти речь? Нет, так не пойдет. Давай, срочно вступай. И начинай агитировать молодежь. Собирай добровольцев. Собирай подписи. Нам нужны коллективные письма. Для легализации карате. Особенно от комсомола.

Честно говоря, сумасшедшая идея. Где карате и где комсомол? Не думаю, что тамошние вожаки воспримут мое предложение с энтузиазмом.

Хотя, что если поступить чуть хитрее? Назвать карате по-другому. Например, ударное искусство самообороны. Уисбо. Как-то так.

Мы дошли до подсобки. Щепкин указал на груши, сваленные в углу. И на груду перчаток. И старые капы.

— Вот, разбирай. По идее, это Сашкины. Боксерского тренера. Но уже год валяются тут. Без дела. Он про них вообще забыл. Списал уже, кажется.

Он почесал затылок.

— А где же штанги? Были же. Хотя я не понимаю, зачем тебе? Ты же не тяжелоатлетов тренируешь. А каратистов. От нас гибкость требуется.

Я не стал спорить. Уклончиво ответил:

— Я хочу попробовать свою методику. Может, получится.

Щепкин указал на выход:

— Ах да, точно. Вспомнил. Пошли, заглянем в подвал. Там тоже много чего должно быть.

Мы вышли из зала. Заглянули в небольшой чуланчик. В темном коридоре. А я и не замечал эту маленькую дверцу. Хотя сколько раз проходил мимо.

Там внутри тоже много чего обнаружилось. Нашлись и «блины» для штанг и гантелей. Даже старые манекены. Столы и стулья, сваленные в углу. Еще груши. Скакалки и маты.

— Половина уже списана, — сказал Щепкин. — Все время руки не доходят выкинуть. Вот ты как раз и поможешь.

У меня загорелись глаза. Чтобы перевезти все, что хочу, понадобится грузовик. Надо срочно раздобыть. Что, если дядька поможет? Он говорил, у него есть товарищи.

Я бросился звонить дядьке. На работу. Время поджимало. Лишь бы он был на месте. Рядом с телефоном.

— Для своего клуба, говоришь? Грузовик? — спросил дядька. — Ну-ка, подожди, сейчас спрошу.

Он прикрыл трубку рукой и заорал:

— Рома! Слышь! Поди сюда.

Поговорил, пошушукал в трубке. Потом снова заговорил со мной.

— Повезло тебе. Есть как раз один порожний. Сейчас отправлю. Ничего ему не давай. Я сам с ним рассчитаюсь.

Я чуть не взвыл от радости.

— Спасибо, дядя. Но ты обижаешь, я могу заплатить.

Хотя сам знал, что из стипендии у меня осталось совсем чуть-чуть. Кот наплакал. Дядька усмехнулся.

— Да ладно, студент. Знаю я, дыра в кармане. Ты это… Заходи к нам как-нибудь. Давно не виделись.

Я был готов на что угодно.

— Обязательно заеду, дядя. На днях.

Он записал адрес и сказал, чтобы я ждал машину. Я попросил у Щепкина помощников. И начал таскать нужные вещи на улицу. Через полчаса приехал грузовик.

Водитель подождал, пока мы притащим все вещи. Закинули их в кузов. Я и Смелов уселись в кабину. А Бурный, Крылов и Мельников — в кузов. И мы поехали на стадион.

— Каратисты, говоришь? — спросил шофер. Характерный такой. В штанах и клетчатой рубахе. С закатанными до локтей рукавами. — А вот с боксерами справитесь?

Провокационный вопрос. Я покачал головой.

— Мы не деремся просто так. Чтобы выяснить, кто сильнее.

Шофер махнул рукой.

— Это отговорки. Надо будет, подеретесь. Если на вас нападут, например.

Я усмехнулся.

— Так любой подерется. А вы занимались боксом?

Шофер кивнул.

— Конечно. Еще до армии. Потом в ЦСКА, — он кивнул на стадион «Динамо». К которому мы как раз подъехали. — Вот с этими сколько рубились. Не перечесть.

Я показал, как подъехать к заднему двору. Сторожу на въезде пришлось долго объяснять. Что мы везем оборудование для спортзала. А не оружие или краденые вещи. Он позвонил Синегородцеву и тот разрешил нам проехать.

Времени осталось совсем мало. Минут десять до начала занятий.

Я торопился. Говорил же, не люблю опаздывать. Подводить людей. Которые меня ждут. Заставлять ждать и терять время.

Мы быстро разгрузили инвентарь.

— Ну давай, удачи, — попрощался водила. И быстро укатил.

Я помог затащить самое тяжелое оборудование. А потом помчался к Михалычу.

Правда, сегодня на его месте оказался другой вахтер. Лет сорока. В толстом носу кучерявые волосы.

Ничего не знал и не понимал. И удивленно хлопал глазами.

— Нет, не было никого. А кто должен прийти? Комиссия?

Я не мог поверить.

— Как? Совсем никто не пришел? Не может быть. Хоть человек десять должны были явиться!

Но сторож все отрицал. Я побежал ко входу. Убедился собственными глазами. И вправду никого.

Только пара усталых спортсменов. С сумками в руках. Стояли неподалеку от дверей.

— Вы на карате? — спросил я с надеждой.

Парни усмехнулись.

— Нет, мы на балет. Мы футболисты, вообще-то. Какое, к черту, карате?

Я разочарованно отвернулся. Подождал чуток. Так никто и не пришел. Я вернулся в зал. Парни уже занесли груз. И успели даже разложить у стен.

— А где все? — спросил Смелов. — Переодеваются?

Я мрачно покачал головой. Посмотрел на часы. Уже прошло пять минут. С назначенного часа.

— Никого нет. Не пришли. А разговоров столько было.

Смелов и Крылов тоже не поверили. Пошли посмотреть. Вернулись через пять минут. Недоумевающие.

— Как же так? Хоть кто-то же должен прийти.

Я махнул рукой. Постарался скрыть, как расстроен.

— Ладно. Видимо, люди посчитали, что я слишком молод. Чтобы учить. Давайте тогда сами начнем. Если вы хотите.

Парни с готовностью согласились. Пошли переодеваться.

— Не огорчайся, Витя, — сказал Крылов. — Не сегодня, так завтра. Не сейчас, так…