Я подождал, пока чай заварится и налил себе полчашки. Откусил уже отломанное печенье и зажмурился. Хорошо! Что еще нужно человеку? Солнышко, чай, да печенье, да и без печенья было бы нормально. Несколько лет я следовал этому принципу.

Грустно, да. И со старыми принципами не вышло, и с новыми тоже. Тут мне стало смешно и чуть не подавился. Сижу тут, унываю, а солнце, между прочим, по-прежнему с нами.

Незаметно я слупил полвазочки хрустящей выпечки, явно сами пекут, молодцы. Все-таки на всю комнату бы не хватило. Только мне и Диме. Или мне и Максу.

Мысли однако лезли в голову невеселые. И не только потому, что у меня остался последний шанс. Не такой уж он последний, если вдуматься. Просто последний из имеющихся. Главное, я опять чувствовал, что меня ведут как бычка на веревочке.

Чего хочет отец, понятно. Чтобы хоть кто-нибудь придумал начинку для его прекрасных новых кристаллов. Иначе они так будут лежать бессмысленным грузом. А для этого нет ничего лучше живой конкуренции.

Когда полиция беседовала с нашими последними вторженцами, кстати, эти попали уже на гораздо большие неприятности, чем Буерак, выяснилось, что к нам наведалась независимая лаба, про которую я раньше не слышал. Отец вел с ними переговоры с зимы, а они кочевряжились, потому что им было не до биокристаллов — они пытались срубить себе каких-то бонусов на обвале элементов. Кое-что им удалось.

Но к сентябрю стало ясно, что основной поток пряников закончился, дальше остается мутотень по доводке, а для этого надо быть сертифицированным поставщиком крупного центра. Типа нашего инкубатора. И вот тогда они соизволили вернуться к отцу. Однако отец сообщил им, что спасибо, уже не надо, хотя и не стал объяснять почему. И уехал.

Они ткнулись по всем его контактам, встретились с изысканным молчанием, отец большой мастер на такие штуки, погрызли дверь секретариата, но ничего не добились. А потом узнали, что, когда он говорил им о том, что собрал у себя все последние модели биокристаллов и готов их предоставить, то вовсе не шутил. Он собрал и был готов. Но раздумал. Они поразнюхивали обстоятельства и выяснили, что вожделенное добро валяется в обычном особняке почти без охраны.

Перепоручив кристаллы мне, отец, видимо, предположил, что и другие активизируются, правда, вряд ли ожидал, что настолько сильно. Я же в детстве не ходил ни на джиу-джитсу, ни на курсы защиты помещений и народных масс. И он об этом знал. Хотя… Может, он считал, что теперь мне пора расти и в этом направлении.

Я вздохнул. Я в принципе уже не против. Жизнь за последний год стала гораздо интересней. И друзья подобрались огненные. И подруга. Но на веревочке-то водит меня не только он! Уверен, что и универ, и Министерство не откажутся откусить кусок пирога от всего, что мы изобразим. Пример той же Плющихи — милые бабушки, вопросов нет. Однако решать проблемы Хмарь с украденным у нее элементным построением пришлось мне, а бонусы от штрафной выплаты досталась им.

Хмарь, да. У меня было сильное ощущение, что если мы не найдем применения ее разработке, она так и сгинет на кладбище идей с надписью «Придумано непонятно зачем». И будет жаль, потому что я был совершенно уверен, что Хмарь придумала классную штуку.

А ведь еще есть Мавр. И Василий, с которым мы так ничего толком и не сделали. И Баклан, который вознамерился стать у меня директором по коммуникации. И к нам рвется Килик. Его Швед обижает почем зря, а Килик толковый на самом деле, хоть и почти такой же медленный, как Василий. Нет, Василий — самый медленный из людей, его никто не может победить.

Кажется, у меня рисуется собственная мотивация получить финансирование. Я только что это понял. А еще же у меня есть Оба со своими сердечными траблами. Как там, интересно, Оба? Излечился уже?

В пятницу в комнате, где жили Самсон, Килик, Больеш и Оба, только у Больеша вечер был по-настоящему пятничным. Они с Мари были заняты в представлении по случаю юбилея театрального отделения, там он и находился. Билетов своим соседям он достать не смог, а ничего другого собратья по комнате себе не придумали. И сейчас Самсон валялся на кровати, слушая последний альбом «Расширителей сознания», Килик плел какой-то виртуальный многобашенный замок, то и дело взмахивая руками, а Оба пялился в потолок.

Прослушав альбом два раза, Самсон соскучился и огляделся. Хотелось бы заняться чем-то новеньким, но искать приключений за пределами кампуса было лень и неохота. Килик выглядел слишком сосредоточенным, оставался Оба. Самсон вспомнил, что на прошлой неделе группа энтузиастов пыталась устроить Обе личную жизнь, и решил, что пора выяснить, как идут дела.

Дела шли никак. Оба организовал себе фоток с котом, оформил профиль и затосковал. Со вчерашнего дня он не заходил на сайт. Зато ему точно было известно, что Фа и Соль сейчас на том самом представлении, где выделывает коленца Больеш, а он, Оба, нигде.

— Ну а пишут-то тебе чего? — не сдавался Самсон. — Показывай.

— На, — передал ему планшет Оба.

— Да у тебя шикарные фотки! — обрадовался Самсон. — Одолжишь кота? Мне тоже такие надо.

— Кота поставляет Риц. У него спроси. Его контакт.

— И спрошу.

Кот получился огненно. Чтобы лицо Обы не светилось слишком сильно, он все-таки решил слегка шифроваться, совместными усилиями Лины и Турлиу был создан суперсет, где кот ходил Обе по голове, висел у него на вытянутых руках и возлежал у Обы на спине. К счастью, Апрелю Оба понравился, поэтому кот не стал возражать против таких фокусов и отыграл свою роль на пять баллов.

— Да тебе написали кучу писем! — заорал Самсон, глядя на разрывающийся ящик с сообщениями.

— Ну и что, — уныло пробормотал Оба.

Он перевернулся на живот, свесил голову с кровати и стал разглядывать пол.

— Давай я с ними пообщаюсь? — предложил Самсон, почуявший лютейшее развлечение.

— Делай что хочешь, — согласился Оба.

Поначалу Самсон зачитывал письма Обе, пытаясь согласовать позиции, но Оба реагировал тухло, и Самсон перешел к чистой самодеятельности. Его страшно прикалывало, что он выступает под тройной маскировкой. И Оба зарегистрировался на сайте как Келембет, и кот не его, да и сам Самсон не то что не Оба, а даже не Келембет. И, тем более, ни разу не кот.

Больше всего Самсона радовало, что сообщения были адресованы точно не ему, что открывало широчайшие возможности для маневра.

Карина: Привет, ты симпатичный. Как жаль, что у меня на котов аллергия

Келембет (Самсон): Привет, и правда жаль. Как ты живешь?

Карина: Что за глупый вопрос

Келембет (Самсон): Ну не знаю, без котов и жизнь не жизнь

(пользователь Карина заблокировал пользователя Келембет)

Чуя: Прикольно, что у тебя кот. А зачем он тебе? Скрывать страшные шрамы на лице? Толком ничего не видно

Келембет (Самсон): Вы угадали, о прекрасная леди имени великой реки. И шрамы эти нанесены этим ужасным чудовищем. Он и вас разорвет, если что

(пользователь Чуя заблокировал пользователя Келембет)

Самсон пошарился по окрестностям и обнаружил, что часть профилей оформлена гораздо богаче, чем у Обы.

— А почему ты иммерсивную тему не сделал? Я вот только что подставил себя в чужое видео, прикольно!

Оба оторвался от созерцания своих тапок перед кроватью, оперся рукой на пол и вытянулся в сторону планшета в руках Самсона.

— А, это. По-моему, изврат. Если хочется в полноценную игру, иди и играй, а это всё косыми руками собрано. Девушка, между прочим, тоже ненастоящая, просто лицо воткнули в модель.

— Почему не настоящая?

— Потому что они одинаковые все. Вот глянь на следующий профиль.

— Да, точно. Эта так же скачет на барной стойке. Только лицо покруглее и юбка покороче.

— Ну! Придумали б что-нибудь другое. Например, как она работает в инкубаторе, а я ей помогаю, — со вздохом предложил Оба.