От себя я добавил, что мы не воспользовались подсказкой преподавателя, потому что считали, что можем лучше. И по-прежнему считаем, что сделали лучше. Хмарь толкнула меня ногой, но я проигнорировал. Это была хорошая работа. Точка.

Нас выслушали, задали пару вопросов и попросили подождать в коридоре. Комиссия решила посовещаться.

Мы вышли, Мавр предложил прошвырнуться за кофе, а на дежурстве оставить Софью.

— Не пойдет, — мотнул головой Оба. — Я желаю знать, что будет происходить внутри. Если только Софья подслушает для нас. Я уверен, что у нее отлично получится.

— У меня бы получилось, но я не буду этого делать. Вы пытаетесь внедриться во внутренние дела преподавателей. Мне запрещено в этом участвовать.

— Ясно, — ухмыльнулся я. — А еще, наверное, ты должна нам препятствовать в этом.

— Нет, не должна, — мигнула глазами Софья. — Таких инструкций не было.

Надо все-таки что-то делать с инструкциями Софьи. Половинчатые решения нам не нужны, раз она с нами, пусть на нас и работает.

— Тогда мы, с твоего разрешения, сами послушаем, — заявил Оба и вытащил из кармана робота-таблетку размером в ладонь.

— Ух ты, — заволновались мы с Мавром. — Это что? Подслушивающее устройство?

— Ну вообще-то это устройство домашнего мониторинга. За детьми там следить или за собаками. У него еще камера есть, но с камерой он в щель не пролезет. Поэтому только звук.

— Да! — заорали мы.

— Да тихо вы, — поморщился Оба, включил на комбраслете динамик и запустил робота под дверь.

Затем Оба двинулся вглубь коридора, махнув нам, чтобы мы шли за ним. Мы отошли от зала на три двери и сели прямо на полу. Динамик у Обы на руке шуршал на пределе слышимости, и мы почти воткнулись ушами в браслет. Софья последовала за нами, и мне показалось, что ей и так все отлично слышно. Есть ли у андроидов любопытство?

— Ну что, господа, мы скажем студентам? — прищурился Гелий, оглядывая комиссию. — С предысторией вопроса вы все знакомы.

— Мы скажем им, что ставим им зачет и они допущены до сессии, — весело объявила Катапульта. — Отличная работа!

— Вам не кажется, — осторожно начала Эксцельса, — что мы будем как-то странно выглядеть в этой ситуации.

— Нам кажется, — усмехнулась Марго. — Есть идеи? Университет здесь на грани потери лица. Мы то ли допустили развитие конфликта с преподавателем, то ли допустили неквалифицированного преподавателя к работе. Даже не знаю, что лучше. Все такое вкусное.

— Надеюсь, конфликт не выйдет в публичное поле, — осторожно предположил Рудник.

— Думаю, нет, — пожал плечами Гелий. — Полю есть чем заняться. Столько замечательных новостей — и состояние кризиса, и ведущая роль Севера, и легализация пиратов. И первое блюдо, и второе, и третье.

— И компот, — добавил Гиги.

Все с удивлением посмотрели на него.

— Должен быть компот, — настаивал Гиги.

— Компот есть, — вздохнул Гелий. — Но его бы тоже хотелось оставить без внимания общественности.

— А что за компот? — насторожилась Марго.

— А этот тот самый компот, ради которого господин Мамут сегодня с нами. Нам ведь одобрили грант на развитие? Тот самый, о котором мы вчера говорили?

— Да, сегодня утром, — кивнул Мамут.

— Можно с этого места поподробней, — попросил Рудник.

— Пожалуйста, — широко улыбнувшись, начал Гелий. — Но начну я все равно с начала. Как вы знаете, наш дорогой бывший сотрудник так хотел получить контракт на восстановление библиотеки, что зарядил своих студентов на создание демоматериалов, что само по себе нехорошо. Тем не менее, мы не стали препятствовать, потому что по ряду причин его перемещение туда было нужно… многим. Но дальнейшее пошло не по плану, потому что мы недооценили размер неприязни между этой группой и нашим сотрудником.

— Ты же не хочешь сказать, что он получил свой контракт благодаря их работе?

— Именно. Их демку он туда и отправил. И они пришли в такой восторг, что подписали его на проект мгновенно. Мы с ним только что простились и пожелали всего самого лучшего. Но напоследок он лишил их зачета.

— А дальше всё случилось по процедуре! — подхватила Катапульта.

— Совершенно верно. Он перебросил неаттестованных в деканат, они запросили от нас комиссию, мы вовремя не ответили, и она автоматически уплыла на конец июня. Группа оказалась не допущена к сессии.

— Как это прекрасно! — Рудник сложил руки под подбородком и опер локти на стол. — Я не представляю себе, как мы будем студентам это объяснять.

Гелий хмыкнул.

— Я бы предпочел не объяснять. При всей моей нелюбви к Красину мы не можем демонстрировать такое. Что мы им зачет поставим, понятно. Но это ведь не всё.

— А, кстати, компот! — напомнила Катапульта.

— Да, компот. Зачетная работа студентов весьма впечатлила Министерство, и мы получили грант на ее доработку. Собственно поэтому мы не известили студентов о переносе комиссии раньше: согласовывали.

— Кошмар! А чем мы им можем это компенсировать?

— Ничем. Потому что в этом случае придется объяснять что и за что.

— Давайте еще раз посмотрим на эту работу, и тогда уже решим, — предложила Марго.

Преподаватели чем-то зашуршали, и наш динамик замолчал.

— Класс! — Оба откинулся на стену и посмотрел на нас.

Мавр кашлянул.

— Риц, я беру свои слова обратно. Извини. Я представить себе не мог, что мы влетим в такой переплет.

— Все же надо признать, — ухмыльнулся я, — что вы не влетели бы в него без меня.

— Ну не фаааакт, — протянул Оба. — Красин меня тоже не любит. Ты знаешь, что он мне тут говорил! «Если бы вы с самого начала учились здесь, могли бы рассчитывать на большее. А так вас сдерживают огрехи начальной подготовки».

— Это чего, по его мнению, ты не умеешь? Решать квадратные уравнения?

— Не, у него была другая претензия. Он заявил, что я слишком хорошо считаю для современного человека. А я всего-то по случаю сообщил ему квадрат тринадцати.

— Хорошо, что он уехал!

— Ага! У меня теперь будет еще один повод держаться от дома подальше! — усмехнулся Оба.

В этот момент дверь в комнате комиссии приоткрылась, и оттуда высунул голову Гиги:

— Э, народ! Куда делись? Возвращайтесь!

Мы вернулись. Что зачет нам был гарантирован, было понятно. Но мне было ужасно интересно, что конкретно нам скажут и как далеко зайдет преподавательский креатив.

Слово взял Гелий. И первым делом выставил нашего робота на стол. Мы сжались. Неловко вышло.

— Дорогие студенты. Я правильно понимаю, что это ваше?

— Да, — шагнул вперед Оба. — Это мое.

— Хорошо, — кивнул Гелий. — Раз так, мы больше не стоим перед дилеммой, чем с вами делиться, а чем нет. Вы в курсе.

Мы, понурившись, кивнули головами. Я внимательно рассматривал носки своих ботинок.

— Это я… — попытался вклиниться Оба.

Но Гелий только рукой махнул.

— В каком-то смысле вы упростили нам задачу. Понимаю и любопытство ваше, и недоверие. Поверьте, я сожалею. От имени университета приношу свои извинения. Теперь о зачете. Зачет вами, разумеется, сдан. В ведомость изменения внесены, к вечеру вы получите допуск к сессии. Теперь по поводу самого проекта. У вас могло возникнуть ощущение, что вы всё сделали зря. Хотел бы вас убедить, что это не так. Ваша концепция будет доработана и, скорее всего, пойдет в дело.

— Круто! — захлопала в ладоши Хмарь.

— Поэтому я вам очень благодарен и за концепцию, и за демонстрацию, потому что без наглядного показа, пусть он сколь угодно раз огрубляет процесс, мы вряд ли смогли бы кого-нибудь убедить в жизнеспособности концепта. К сожалению, как вы тоже знаете, — и Гелий опять покрутил Обиного робота в руках, — ваши разработки растеклись несколько шире, чем мне бы хотелось. Однако в текущем виде ваш концепт все равно не может быть использован, и я уверен, что нам удастся довести его до большего ума, чем… хм, конкурентам.