— Спасибо, Зинаида Петровна, — ответил я, беря поднос с синим ободком производства Дулевского фарфорового завода. — А народу сегодня много.

— Да уж, — кивнула повариха, накладывая мне щедрую порцию борща. — И все какие-то задумчивые. Поспорили вчера о чем-то, теперь сидят по разным углам.

Мы с Новаком прошли к свободному столу у стены, где висел стенд с фотографиями передовиков производства. Аспирант в обычном темном костюме поверх белой рубашки, аккуратно разрезал котлету на кусочки и ел молча, изредка поглядывая по сторонам.

— Что-то атмосфера странная сегодня, — тихо заметил он, отпивая глоток компота из граненого стакана.

— Заметил, — кивнул я, тоже понижая голос. — Чувствуется, что коллектив разделился на группировки.

За соседним столом сидела группа молодых рабочих. Федька в чистом комбинезоне темно-синего цвета поверх клетчатой рубашки что-то горячо доказывал своим товарищам, размахивая алюминиевой ложкой.

Колька, молодой парень с честными глазами и веснушчатым лицом, кивал, поддакивая другу. Рядом с ними сидели еще двое, Сашка и Петька, ребята лет двадцати, работавшие в ремонтных мастерских.

— … а я говорю, что это дело будущего! — донеслись обрывки разговора Федьки. — Электричество везде внедряется. На заводах, в городах. Почему в сельском хозяйстве не может быть?

— Федька прав, — поддержал Колька, намазывая хлеб маслом. — Видели, как тихо этот трактор работает? И воздух чистый, никаких выхлопов.

— А если сломается? — возразил Сашка, парень поосторожнее. — Где ремонтировать будем? Электричество дело тонкое.

— А обычные тракторы не ломаются, что ли? — парировал Федька. — Сколько раз мы МТЗ и К-700 ремонтировали? А тут узлов меньше, ломаться нечему.

В центре зала за большим столом сидели опытные механизаторы. Дядя Вася в чистом рабочем комбинезоне поверх праздничной рубашки медленно хлебал борщ, время от времени поглядывая в мою сторону. Медаль «За трудовую доблесть» на красной ленточке покачивалась на груди в такт его движениям.

Семеныч в телогрейке поверх белой рубашки курил между переменами блюд, стряхивая пепел в стеклянную пепельницу. Лицо у экскаваторщика было задумчивое, он явно что-то обдумывал.

Михаил Степанович Кротов, слесарь с сорокалетним стажем, сидел прямо, держа ложку в мозолистой руке с въевшимся машинным маслом. За толстыми стеклами очков в металлической оправе внимательно изучал мою реакцию на происходящее.

— Василий Петрович, — обратился я к дяде Васе, подходя с подносом к их столу, — можно присесть?

— Конечно, Виктор Алексеевич, — ответил старый механизатор, но в голосе слышалась некоторая сдержанность. — Садитесь, места хватит.

Я поставил поднос на стол, сел рядом с дядей Васей. Новак устроился напротив, продолжая молча есть обед.

— Как дела, товарищи? — спросил я, стараясь придать голосу обычную дружелюбность. — Работа кипит?

— Работаем, — кратко ответил Кротов, не поднимая глаз от тарелки.

— А вчера интересный разговор был, — добавил Семеныч, затягиваясь папиросой. — Степан Григорьевич приезжал, про новые технологии беседовали.

— Про какие новые технологии? — поинтересовался я, хотя уже догадывался о теме разговора.

— Да про ваш электрический трактор, — ответил дядя Вася, наконец подняв голову. — Хрущев говорит, что дело это рискованное. Много вопросов нерешенных.

— Какие вопросы его беспокоят? — спросил я спокойно.

— Надежность, — перечислил Кротов, отложив ложку. — Запчасти, безопасность, стоимость. И главное, что будет, если электричество отключат?

— А что скажете вы, Василий Петрович? — обратился я к дяде Васе. — Ведь сами на электротракторе ездили, испытывали.

Старый механизатор замялся, поправляя кепку:

— Машина, конечно, интересная. Тихая, удобная. Но… — он помолчал, подбирая слова, — а вдруг что-то пойдет не так? Ответственность-то на нас ляжет.

— На нас, на простых рабочих, — поддержал Семеныч. — А если дорогую технику испортим, кто виноват будет?

Я понял, что Хрущев мастерски сыграл на главном страхе механизаторов, боязни ответственности за дорогостоящее оборудование.

— Товарищи, — сказал я, отставляя ложку, — а кто-нибудь из вас видел, чтобы я когда-нибудь подводил людей? Сваливал на других свои ошибки?

— Не видели, — честно признался дядя Вася. — Вы человек справедливый.

— Тогда поверьте мне и сейчас, — попросил я. — Никто из вас не понесет ответственности за эксперименты. Все риски беру на себя.

— А если что-то случится? — настаивал Кротов. — Если машина сломается или, не дай бог, кого-то током ударит?

— Тогда я отвечаю перед районом, областью, прокуратурой, — твердо сказал я. — Письменно, документально. Хотите, оформим это как приказ по совхозу?

Механизаторы переглянулись. Мое предложение их явно удивило.

— А Хрущев что скажет? — тихо спросил Семеныч.

— Хрущев много что говорит, — ответил я. — Но решения в нашем совхозе принимаем мы, а не он.

В этот момент к нашему столу подошел Федька с Колькой. Молодые рабочие выглядели решительно.

— Виктор Алексеич, — обратился Федька, — а можно мы тоже поговорим?

— Конечно, садитесь, — пригласил я, освобождая места.

— Мы тут с ребятами обсуждали, — начал Колька, поправляя рукава комбинезона. — Электрический трактор это же прогресс. Почему от прогресса отказываться?

— Молодо-зелено, — проворчал Кротов. — Опыта мало, а амбиций много.

— Михаил Степанович, — возразил Федька с юношеским пылом, — а когда первые тракторы появились, старики тоже говорили, что лошади надежнее. Но ведь прогресс не остановишь.

— Прогресс прогрессом, — вмешался дядя Вася, — а головой думать тоже надо. Не все новое обязательно хорошее.

Новак, который до сих пор молчал, неожиданно подал голос:

— Позвольте, я скажу несколько слов. Вацлав Новак, переводчик технической документации.

Все повернулись к аспиранту. В столовой стало тише, любопытные взгляды устремились на нашу группу.

— В чешской документации я встречал упоминания о подобных экспериментах, — продолжил Новак, поправляя очки. — В Чехословакии, в ГДР, в Польше. Везде пытаются создать экологически чистую сельхозтехнику.

— И что, получается у них? — поинтересовался Семеныч.

— По-разному, — честно ответил аспирант. — Но направление перспективное. Через двадцать-тридцать лет электрическая техника может стать обычным делом.

— Через двадцать-тридцать лет… — протянул Кротов. — А что делать сегодня?

— Сегодня изучать, осваивать, готовиться к будущему, — ответил я. — Кто-то должен быть первым. Почему не мы?

Зинаида Петровна подошла к нашему столу с подносом пустых тарелок:

— Что-то вы, товарищи, серьезные сегодня. Поспорили о чем?

— Да тут некоторые думают, что старые методы лучше новых, — сказал дядя Вася с легкой усмешкой.

— А я думаю, что испытанные методы надежнее экспериментов, — возразил Кротов, вставая из-за стола.

— Зинаида Петровна, — обратился к поварихе Федька, — а вы как считаете? Стоит пробовать новое или лучше по-старому?

— Милый мой, — улыбнулась она, поправляя косынку, — я всю жизнь новые рецепты осваиваю. Сначала страшно, а потом привыкаешь. Главное, с душой делать.

— Вот видите, — обрадовался Колька. — Тетя Зина за прогресс!

— Прогресс дело хорошее, — согласился дядя Вася, тоже поднимаясь. — Только осторожность не помешает.

Обед закончился, люди начали расходиться по рабочим местам. Я заметил, что коллектив действительно разделился. Молодежь в основном поддерживала эксперименты, опытные работники относились с осторожностью, но открыто не протестовали.

Новак тихо спросил меня, когда мы остались почти одни:

— Виктор Алексеевич, может, мне не стоит больше здесь оставаться? Чувствую, что создаю дополнительные проблемы…

— Наоборот, Вацлав Йозефович, — ответил я твердо. — В трудные времена важно не терять союзников. К тому же ваш опыт и знания сейчас особенно ценны.