— Да нет, просто его с утра нет, а обычно он раньше всех приходит, — объяснил я, но внутреннее беспокойство нарастало.

Новак подошел к своему рабочему столу, аккуратно разложил папки с переводами и достал из сумки толстый чешско-русский технический словарь в потертом переплете. Движения у него были неуверенные, и я заметил, что аспирант выглядит обеспокоенным.

— Виктор Алексеевич, — сказал он тихо, оглядываясь по сторонам, хотя в НИО кроме нас никого не было, — вчера вечером, когда я шел в гостиницу, видел возле дома Володи машину. УАЗ с районными номерами.

— УАЗ? — насторожился я. — А не помните, какого цвета?

— Болотного, — ответил Новак, надевая очки для чтения. — Как у того товарища, который приезжал проверять нашу работу. Хрущева, кажется?

Кутузов отложил паяльник и подошел к нам:

— Петр Васильевич, а может, это связано с нашим электротрактором? Я слышал, что в районе недовольны экспериментами. Говорят, что государственные деньги тратим на ерунду.

— От кого слышали? — поинтересовался я.

— Да так, разговоры в столовой, — неопределенно ответил лаборант. — Кротов рассказывал, что механизаторы из других совхозов критикуют наши новшества. Мол, чудят в «Заре», а потом всем отвечать придется.

Новак открыл папку с переводами, но я заметил, что он часто поглядывает на часы, самодельные, с кожаным ремешком, видимо, оставшиеся от отца.

— Виктор Алексеевич, — сказал аспирант осторожно, — может, это связано с нашим проектом? Вчера, когда переводил последние разделы документации, думал о том, что мы создаем довольно заметное нововведение. А власти не всегда любят слишком заметные эксперименты.

За окнами НИО дождь усилился, застучал по стеклам крупными каплями. В помещении стало прохладнее, и печь-буржуйка в углу плохо грела из-за сырости. Я подбросил в топку несколько поленьев березовых дров, но настроение от этого не улучшилось.

— Будем ждать, — решил я, хотя тревога нарастала. — Может, Володя просто проспал или заболел.

Но в глубине души я понимал, что дело не в болезни. Слишком много совпадений. Визит Хрущева после испытаний электротрактора, критические замечания Лаптева, теперь загадочное исчезновение главного помощника. Чувствовалось, что против нас готовится что-то серьезное.

Кутузов вернулся к микроскопу, но работал рассеянно, время от времени поглядывая на пустое место Володи. Новак раскрыл документы, но переводил медленно, часто отвлекаясь. Атмосфера в НИО стала напряженной, хотя внешне все выглядело как обычно.

За окном продолжал моросить серый майский дождь, и почему-то казалось, что это плохая примета.

Кабинет Николая Павловича Лаптева на втором этаже здания райкома партии выглядел образцово. За массивным письменным столом из карельской березы, покрытым зеленым сукном, сидел заместитель директора по кадрам в строгом костюме темно-серого цвета с безупречно белой рубашкой и темным галстуком в тонкую полоску. На стенах висели портреты партийных руководителей в золоченых рамах, красные знамена с золотой бахромой, стенд с фотографиями передовиков производства.

На столе аккуратно разложены папки с документами, стояли хрустальная пепельница и настольная лампа с зеленым абажуром. У окна, выходящего на центральную площадь райцентра, размещался небольшой столик с чайным сервизом — хрустальные стаканы в серебряных подстаканниках, сахарница, тарелка с печеньем «Юбилейное».

Владимир Семенов сидел в кресле напротив стола, неловко держа в руках стакан горячего чая. Молодой инженер был в лучшем костюме темно-синего цвета, белой рубашке и темном галстуке, но чувствовал себя явно неуютно в официальной обстановке. Русые волосы аккуратно причесаны, очки в пластмассовой оправе тщательно протерты, но руки слегка дрожали от волнения.

— Владимир Иванович, — начал Лаптев доверительным тоном, откинувшись на спинку кожаного кресла, — позвольте сразу перейти к делу. Ваши способности заметили в области. Такие кадры, как вы, нужны не в совхозах, а в руководящих органах.

Володя осторожно поставил стакан на блюдце, стараясь не греметь посудой:

— Николай Павлович, но я дал слово Виктору Алексеевичу помогать с проектами. У нас столько планов…

Лаптев встал и подошел к окну, заложив руки за спину. За стеклом виднелась центральная площадь райцентра с памятником Ленину, двухэтажные здания администрации, несколько магазинов. Обычная жизнь провинциального городка.

— Планы планами, — сказал он, не оборачиваясь, — а карьера важнее. Сегодня вы помощник агронома в совхозе, завтра можете стать заместителем министра сельского хозяйства РСФСР.

— Заместителем министра? — удивился Володя, поправляя очки.

— А почему нет? — Лаптев повернулся к нему с улыбкой. — Посмотрите на биографии нынешних руководителей. Многие начинали с низовых должностей. Надо просто попасть в нужное время в нужное место.

Он вернулся к столу, достал из папки несколько фотографий и разложил их перед молодым инженером:

— Вот что вас ждет в областном центре. Трехкомнатная квартира в новом доме на проспекте Ленина. Центральное отопление, горячая вода, телефон. Служебная машина «Москвич-412», голубого цвета, совсем новая.

Володя наклонился над фотографиями. Квартира действительно выглядела привлекательно: просторные комнаты с высокими потолками, современная мебель, большие окна. Машина блестящая, только что с завода.

— А зарплата? — практично поинтересовался молодой инженер.

— Двести восемьдесят рублей в месяц, — спокойно ответил Лаптев. — Плюс премии, плюс командировочные, плюс различные доплаты. В итоге около четырехсот рублей ежемесячно.

— Четыреста рублей! — ахнул Володя. В совхозе он получал сто двадцать рублей, и это считалось неплохой зарплатой для молодого специалиста.

— Это еще не все, — продолжил Лаптев, усаживаясь обратно в кресло. — Путевки в санатории Крыма и Кавказа, спецраспределители с дефицитными товарами, возможность командировок в братские социалистические страны.

Володя молчал, обдумывая услышанное. Предложение было заманчивым, даже головокружительным для парня из деревни, который еще два года назад жил в общежитии техникума.

— Но что с нашей работой здесь? — спросил он наконец. — Электротрактор, новые разработки… Я не могу бросить Виктора Алексеевича в такой момент.

Лаптев наклонился вперед, говоря доверительным тоном:

— Владимир Иванович, а что если я скажу вам по секрету, что будущее этих экспериментов весьма туманно? Электротрактор это, конечно, интересно, но практической ценности мало. Дорого, сложно, ненадежно.

— Но ведь он работает, — возразил Володя. — Мы сами видели.

— Работает в тепличных условиях, — покачал головой Лаптев. — А что будет зимой, при морозе в сорок градусов? Что будет при интенсивной эксплуатации? Аккумуляторы сядут, и что тогда?

Он встал и прошелся по кабинету:

— К тому же, в области вы сможете влиять на внедрение инноваций в масштабах всего региона, а не одного совхоза. Представьте: под вашим руководством сотни хозяйств осваивают новые технологии.

— А Виктор Алексеевич как отнесется? — тихо спросил Володя.

— Виктор Алексеевич человек умный, он поймет, — успокоил Лаптев. — Тем более что ваша карьера в области может помочь и ему. Имея друзей в руководящих органах, легче продвигать свои идеи.

Лаптев сел обратно за стол, взял авторучку с золотистым корпусом:

— Решение, конечно, за вами. Но учтите, такие предложения делаются не каждый день. И не каждому.

За окном кабинета послышался шум дождя. Володя посмотрел на часы, половина одиннадцатого. В НИО его наверняка уже ждут, удивляются, где он пропадает.

— А когда нужно дать ответ? — спросил он.

— Желательно сегодня, — ответил Лаптев. — В области торопятся с кадровыми назначениями. Если затянуть, место может достаться другому.

Володя встал. Дождь усиливался, по стеклу стекали крупные капли. На площади редкие прохожие спешили под зонтами и накинутыми на голову куртками.