Проснулся я в пять утра от дальнего звука товарного поезда, который медленно подходил к станции в райцентре. За окном моего дома еще темно, но я знал, что сегодня особый день. Первая партия чехословацкой техники должна прибыть утренним составом.

Быстро умылся холодной водой из алюминиевого рукомойника, побрился опасной бритвой «Нева» и надел чистую белую рубашку из хлопчатобумажной ткани. Поверх нее натянул шерстяной свитер темно-синего цвета и завершил туалет ватной телогрейкой.

Сегодня предстояла серьезная работа. Разгрузка и транспортировка новой техники.

К половине седьмого утра у здания конторы совхоза уже собралась наша группа. Громов в парадном костюме темно-синего цвета с орденскими планками выглядел торжественно, но слегка взволнованно. Володя Семенов стоял рядом в рабочем комбинезоне поверх теплого свитера, в руках держал папку с документами и блокнот для записей.

— Виктор Алексеевич, — подошел ко мне Семеныч в чистой телогрейке поверх праздничной рубашки, — а правда, что чешские тракторы лучше наших?

— Увидим, Александр Михайлович, — ответил я, застегивая телогрейку. — Технические характеристики обещают хорошие, но главное как они в наших условиях работать будут.

К нам присоединился дядя Вася в овчинном полушубке и валенках с калошами. Старый механизатор был явно взволнован предстоящим событием, нечасто ему предстояло работать с зарубежной техникой.

— Михаил Михайлович, — обратился он к Громову, поправляя шапку-ушанку, — а на этих машинах работать сложно? Я ведь всю жизнь на наших тракторах…

— Василий Петрович, техника есть техника, — успокоил его директор. — Виктор Алексеевич всех научит, не переживайте.

Мы погрузились в кузов грузовика ГАЗ-53, который должен был доставить нас на железнодорожную станцию. Водитель Николай, веснушчатый парень лет двадцати с рыжеватыми вихрами, крутанул ручку заводки, и двигатель ожил.

— Поехали встречать заморских гостей! — весело сказал он, переключая передачу.

Дорога до райцентра заняла полчаса. Мартовское утро выдалось ясным и морозным, температура держалась около минус восьми градусов. Под колесами хрустел наст, по обочинам лежали сугробы, но уже чувствовалось приближение весны.

Железнодорожная станция «Заринская» встретила нас звуками прибывающего товарного состава. Длинный поезд из сорока вагонов медленно тормозил на путях, выпуская клубы белого пара в морозный воздух. Паровоз, черный, массивный, с красной звездой на передней части, тяжело дышал после долгого пути.

— Вон они, — указал Володя на четыре платформы в середине состава, где под брезентовыми чехлами угадывались силуэты техники.

Начальник станции Петр Иванович Сухов, мужчина лет пятидесяти в железнодорожной форме и фуражке с кокардой, подошел к нам с грузовыми документами:

— Товарищ Громов, техника ваша прибыла в полном составе. Три трактора, два комбайна, плюс навесное оборудование. Все опломбировано, пломбы целые.

Мы направились к платформам. Работники станции, четверо грузчиков в ватных куртках и железнодорожник с красным флажком, уже готовились к разгрузке. Рядом стоял подъемный кран КС-2561 грузоподъемностью пять тонн, который должен был снимать технику с платформ.

— Начинаем! — скомандовал крановщик Иван Степанович, опытный механизатор лет сорока пяти с седеющими висками.

Первым с платформы сняли трактор «Зетор-50». Когда брезентовый чехол сдернули, все невольно ахнули. Машина выглядела совершенно непривычно по сравнению с нашими тракторами.

Кабина остекленная, с панорамными стеклами и резиновыми уплотнителями. Корпус ярко-красного цвета с белыми полосами, поверхность гладкая, без заклепок и грубых сварных швов. Колеса на широких шинах с глубоким протектором. Выхлопная труба хромированная, блестящая.

— Красивая машина, — признал дядя Вася, обходя трактор кругом. — Как игрушка какая.

— Не игрушка, а серьезная техника, — поправил его Володя, сверяясь с техническими характеристиками в документах. — Мощность семьдесят лошадиных сил, четырехцилиндровый дизель, синхронизированная коробка передач.

Семеныч заглянул в кабину через открытую дверцу:

— А тут как в самолете! Сиденье мягкое, приборов полно, даже радио какое-то есть.

Действительно, кабина поражала комфортом. Эргономичное сиденье с регулировкой, приборная панель с множеством датчиков и индикаторов, рулевое колесо с мягким покрытием. На потолке плафон освещения, в углу динамик радиоприемника.

Второй трактор оказался точно такой же, третий чуть больше, модель «Зетор-80» мощностью восемьдесят лошадиных сил. Затем сняли комбайны «Фортшритт Е-512», еще более впечатляющие машины зеленого цвета с желтыми полосами.

— А это что за ящики? — поинтересовался дядя Вася, указывая на деревянные контейнеры, которые грузчики складывали рядом с техникой.

— Запчасти, инструменты, документация, — ответил Володя, проверяя маркировку на ящиках.

Я подошел к самому большому ящику, на котором красовалась надпись готическими буквами: «Technická dokumentace — Zеtor 50». Сорвал картонную пломбу и открыл крышку.

Внутри аккуратно упакованы толстые папки в твердых переплетах, свернутые в рулоны чертежи, каталоги запчастей. Все на незнакомом языке. Я взял в руки одну из папок — «Návod k obsluze a údržbě traktoru Zetor 50».

— Володя, — позвал я молодого инженера, — что это за язык?

Володя подошел, заглянул в папку:

— Чешский, наверное. Или словацкий. Я ни слова не понимаю.

Ощущение первой радости от прибытия новой техники начало омрачаться пониманием проблемы. Как работать с машинами, если инструкции написаны на непонятном языке?

— А что там еще? — спросил Семеныч, заглядывая в ящик.

Я достал схематический чертеж трактора с обозначениями узлов. Названия деталей, номера запчастей, технические характеристики, все на чешском. «Motor», «Převodovka», «Hydraulický systém», отдельные слова угадывались, но понять техническое содержание невозможно.

— Михаил Михайлович, — обратился я к Громову, — у нас проблема. Вся документация на чешском языке.

Директор подошел, взял в руки каталог запчастей, полистал:

— Да уж… А переводчика где найдем?

В этот момент к нам подъехал знакомый УАЗ-469 болотного цвета. Из машины неторопливо вышел Степан Григорьевич Хрущев в той же ватной куртке, подпоясанной кожаным ремнем. В руках он держал потертую папку и блокнот.

— Доброе утро, товарищи, — поздоровался главный механик района, окидывая взглядом разгруженную технику. — Приехал посмотреть на заморские новинки.

— Степан Григорьевич, добро пожаловать, — ответил Громов. — Как раз техника прибыла, знакомимся.

Хрущев неспешно обошел трактор «Зетор-50», заглянул в кабину, проверил крепления навесного оборудования. Лицо его оставалось непроницаемым, но я чувствовал скептическое отношение.

— Машины красивые, — признал он наконец. — А работать на них как? Инструкции есть?

Володя протянул ему папку с чешской документацией:

— Есть, но на чешском языке.

Хрущев взял папку, демонстративно полистал несколько страниц, покачал головой:

— «Technická specifikace»… «Provozní podmínky»… И что, все наши механизаторы теперь чешский язык изучать будут?

Он отложил папку, достал блокнот и записал что-то:

— А если машина сломается? К кому за помощью обращаться? В Прагу звонить?

— Степан Григорьевич, — возразил я, — мы найдем переводчика. Документацию переведем.

— Найдете… — протянул Хрущев. — А сколько времени это займет? А сколько будет стоить? А главное, зачем создавать проблемы там, где их нет?

Он указал на трактор:

— Вот наш МТЗ-80. Инструкция на русском языке, запчасти на любой базе «Сельхозтехники», ремонт в любой мастерской. А тут?

— Тут более совершенная техника, — ответил Володя. — Большая мощность, лучшая эргономика, современные материалы.

— Современные материалы… — Хрущев записал в блокнот. — А если эти современные материалы в наших условиях не выдержат? Если мороз, грязь, пыль? Тестировали чехи свои машины в сибирских условиях?