— Волков, вставай! — он тряс меня за плечо, его голос был напряженным. — У нас проблемы. Большие проблемы.

Я с трудом поднялся на ноги, чувствуя, как каждая мышца протестует от боли и усталости. В голове шумело, а сердце болело от потери. Но я знал, что работа еще не закончена.

— Что происходит? — спросил я хрипло, с трудом узнавая свой голос.

Андрей Николаевич оглянулся по сторонам, убеждаясь, что нас никто не подслушивает.

— Бомба, — сказал он тихо. — В здании заложена бомба.

Полковник Игорь Смирнов из КГБ стоял в подвале спортивного комплекса, его серые глаза были сосредоточены на спортивной сумке, лежащей перед ним. Лысеющий, с густыми бровями и квадратным подбородком, Смирнов излучал ауру опыта и авторитета. Рядом с ним стоял майор Реза Фархади из САВАК — молодой иранец с острыми чертами лица и настороженным взглядом.

Воздух в подвале был спертым и влажным, пахло плесенью и металлом. Тусклый свет флуоресцентных ламп отбрасывал зловещие тени на бетонные стены.

Смирнов осторожно открыл молнию сумки, его руки, несмотря на напряжение, двигались уверенно и точно. Внутри они увидели сложное взрывное устройство с таймером. Красные цифры безжалостно отсчитывали время — до взрыва оставалось меньше десяти минут.

— Черт, — выругался Смирнов, его обычно спокойное лицо на мгновение исказилось от тревоги. — Слишком сложная конструкция. Мы не успеем обезвредить.

Фархади нервно провел рукой по своим коротко стриженным волосам. Его темные глаза лихорадочно осматривали подвал, словно надеясь найти решение среди труб и старого оборудования.

— Мы должны вынести ее отсюда, — сказал он, его акцент стал более заметным от волнения. — Но куда?

Напряжение в воздухе было почти осязаемым. Оба агента понимали, что от их решения зависят сотни жизней.

В этот момент к ним подбежал еще один сотрудник, из местной резидентуры КГБ, Алексей Кошкин. Светлые волосы были взъерошены, а голубые глаза горели от волнения.

— Товарищ полковник! — выпалил он, едва переводя дыхание. — Мы нашли старый тоннель под комплексом. Похоже, он ведет за город.

Глаза Смирнова загорелись. Он быстро оценил ситуацию, опытный ум уже просчитывал варианты.

— Отлично! — сказал он, но тут же нахмурился. — Но нам нужно что-то, чтобы ослабить взрыв. Даже за городом он может причинить серьезный ущерб.

Фархади, чей взгляд продолжал бегать по подвалу, вдруг замер. Его глаза остановились на куче спортивных матрасов в углу.

— Вот! — воскликнул он, указывая на матрасы. — Мы можем использовать их, чтобы создать импровизированную камеру для взрыва.

Смирнов кивнул, в его глазах появился огонек надежды.

— Хорошая идея, майор. За работу!

Агенты быстро обернули бомбу матрасами, создав своеобразный кокон. Их руки двигались быстро и уверенно, несмотря на давление времени. Каждый понимал, что малейшая ошибка может стоить им жизни.

Когда импровизированная защита была готова, они осторожно подняли драгоценный и опасный груз. Кошкин вел их по узкому, пыльному тоннелю. Запах сырости и затхлости усиливался по мере продвижения. Свет их фонариков отбрасывал причудливые тени на старые кирпичные стены.

Смирнов чувствовал, как пот стекает по спине. Каждый шаг давался с трудом, груз казался все тяжелее. Но он знал, что останавливаться нельзя. Время неумолимо утекало.

Когда они наконец достигли конца тоннеля, до взрыва оставалось меньше минуты. Выбежав на открытое пространство заброшенной каменоломни, агенты почувствовали прохладный ночной воздух на своих разгоряченных лицах.

— Всем назад! — скомандовал Смирнов, его голос эхом разнесся по пустому пространству. Агенты бросились в укрытие, сердца колотились от адреналина и страха.

Тридцать секунд показались вечностью. А затем мир взорвался.

Грохот взрыва был оглушительным. Земля содрогнулась, словно от землетрясения. Волна горячего воздуха прокатилась по каменоломне, неся с собой облако пыли и мелких камней.

Когда пыль начала оседать, Смирнов медленно поднялся на ноги. Его уши звенели, а в горле першило от пыли. Он повернулся к Фархади, который тоже поднялся, отряхивая форму.

— Кажется, нам удалось предотвратить катастрофу, майор, — сказал Смирнов, его голос был хриплым от напряжения и пыли.

Фархади кивнул, вытирая пот и грязь со лба. Его глаза были полны облегчения, но в них уже появилась новая тревога.

— Да, полковник, — ответил он. — Но я боюсь, что это только начало наших проблем.

В этот момент снова подошел Кошкин. Отвел в сторону и рассказал еще новости.

Пока Смирнов слушал доклад, его лицо становилось все мрачнее. Закончив разговор, он посмотрел на Фархади, и его взгляд был тяжелым.

— Боюсь, вы правы, майор, — сказал он, его голос был полон усталости и тревоги. — На церемонии награждения произошло покушение. Нам нужно срочно возвращаться.

Агенты переглянулись, понимая, что их работа только начинается. Впереди их ждало расследование, допросы, бесконечные отчеты.

Медленно, чувствуя усталость в каждой клетке тела, они начали путь обратно к спортивному комплексу.

Последние дни в Тегеране прошли в напряженной тишине. Чемпионат мира по самбо официально завершился, оставив после себя горький привкус. Спортивный комплекс «Арьямехр», еще недавно гудевший от возбужденных голосов болельщиков, теперь стоял молчаливым и пустым, окруженный кордонами полиции.

Я стоял у окна своего номера в отеле гостинице, наблюдая за суетливыми улицами Тегерана. Город жил своей жизнью, словно ничего не произошло. Торговцы все так же зазывали покупателей на базаре, таксисты сигналили в бесконечных пробках, а муэдзин призывал верующих к вечерней молитве.

Золотая медаль чемпиона мира лежала на прикроватной тумбочке. Я бросил на нее короткий взгляд, чувствуя не гордость, а скорее тяжесть ответственности. Образ Фариды мелькнул в памяти, но я заставил себя отогнать эти мысли. Нет времени на сантименты.

Стук в дверь прервал мои размышления. Андрей Николаевич, высокий мужчина с проницательными серыми глазами и ранней сединой на висках, вошел в комнату.

— Волков, пора собираться, — сказал он своим характерным басом. — Самолет через три часа.

Я кивнул, начав методично складывать вещи в чемодан. Андрей Николаевич наблюдал за мной, его взгляд был внимательным и оценивающим.

— Виктор, — начал он, впервые за долгое время назвав меня по имени. — Ты провел блестящую операцию. Центр доволен результатами. Наши отношения с правительством шаха перешли на другой уровень.

Я на мгновение остановился, но не повернулся. Разве правительство вернет Фариду к жизни? Разве ветер теперь будет играть тяжелыми густыми локонами ее роскошных волос?

— Спасибо, Андрей Николаевич. Я просто выполнял свой долг.

Он хмыкнул.

— Твоя скромность делает тебе честь, Волков. Но не забывай — в нашем деле важно уметь праздновать победы. Они случаются не так часто.

Я кивнул, продолжая собираться. Внутри боролись противоречивые чувства, но я не позволил им отразиться на лице. Годы тренировок научили держать эмоции под контролем.

Перелет в Москву прошел в рабочей атмосфере. Я просматривал отчеты о чемпионате, анализировал поединки, делал заметки для будущих тренировок. Мысли о Фариде и событиях в Тегеране я загнал в самый дальний угол сознания. Будет время разобраться с этим позже.

Когда самолет приземлился в аэропорту Шереметьево, нас встретила внушительная делегация. Журналисты с камерами и микрофонами, болельщики с плакатами и флагами, официальные лица в строгих костюмах — все они создавали атмосферу триумфального возвращения.

Степаныч, коренастый мужчина с густыми усами и взглядом, способным пригвоздить к месту любого нерадивого спортсмена, похлопал меня по плечу.

— Давай, Витя, покажи им настоящего чемпиона!

Я расправил плечи и вышел из самолета, готовый встретить толпу. Вспышки фотоаппаратов, крики журналистов, скандирование болельщиков — все это создавало ощущение нереальности происходящего.