— Вы правы, − весело блеснул глазами Ковалле.

— Так что впереди у нас увеличение количества продаж по многим пунктам. Но ваши бактерии прежде всего сыграют важную политическую роль в налаживании союзнических отношений.

— Да, мне не простят провала, − горько усмехнулся мужчина. − Я очень рад познакомиться с вами, госпожа Ниярди. Мне ещё раз потребуется ваша помощь…

— Конечно. Я никуда не уезжаю, и вы теперь знаете, как получить мой прогноз.

Для Шайи потянулись обычные рабочие дни, которые она отсиживала в своём «гробу».

При встрече с Ниярди она расплакалась, радуясь его возвращению и вместе со слезами, отпустила всё напряжение последних месяцев. Она рассказала ему обо всём.

— Я занимаю чужое место и хожу туда, как на каторгу! А теперь ещё начну доставлять проблемы вашему знакомому…

— Но, цветочек, если ты уверена, что проект приведёт к убыткам, то об этом нельзя молчать!

— Дядя, вы не понимаете! Мне там никто не верит, а идти против всех я не хочу. Если бы я чувствовала, что это моя профессия, то я поборолась бы, но ставить под сомнение работу всех прогнозистов… Они ведь не так часто ошибаются, как я думала! Опыт и кропотливая работа имеют право на жизнь. Я это поняла и отношусь к старым сотрудникам с уважением.

— Но, Шайя, ты вполне могла бы вписаться в их коллектив. Время и твоё упорство докажет, что тебе можно доверять. Господин Кубо через пару-тройку лет хочет оставить свой пост, и ты могла бы…

— О, нет. Нет! Нет! Ложиться костьми там, где не любо! Нет!

— И что же нам делать?

— Я доработаю год, чтобы не портить послужной список и вновь начну искать работу, − призналась она.

После этого разговора Шайя старалась больше не жаловаться. Она ждала звонка от Ковалле и была очень рада, услышав его.

— Вы были правы. Я буду сегодня вечером у вас, − коротко бросил мужчина.

Шайя едва высидела до конца на рабочем месте. Ей хотелось успеть подготовиться к встрече гостя и приятно поразить его. Она не строила никаких планов в отношении владельца «Звездочки», просто у неё проснулась потребность нравиться, и эта потребность всё никак не могла реализоваться.

Молодые сотрудники министерства оказались слишком зависимы от царивших здесь порядков, и выражали свои симпатии с учётом должностей, общего рейтинга популярности, собственных комплексов.

Шайя видела их насквозь и немного даже жалела их, но это не облегчало собственное положение. В ней проснулось много самых разных желаний, свойственных юности, и эти хотелки причудливо переплелись со взрослой осторожностью и практичностью, а сверху всё оказалось придавлено суровой действительностью, которая накрепко удерживала девушку в рамках.

Но когда позвонил Ковалле со словами: «Вы правы», радость захлестнула и ослабила оковы.

Пусть совсем маленькую толику симпатии, но Шайя её получит! И она бежала домой, чтобы подготовиться к приёму важного гостя.

Господину Ковалле был предложен ужин из натуральных продуктов. Девушка успела заметить, что мужчина с неохотой подходил к столу, ожидая полусинтетической еды, но облегчённо выдохнул, увидев порезанные разноцветные помидорки, огурцы, перец, зелень, а потом уже с интересом пробовал соусы к ним, удовлетворённо втягивал носом запах жареных стейков. Это всё, что успела приготовить Шайя, но большего и не требовалось. После ужина, за чашечкой горячего шоколада гость рассказал, что обнаружил.

— Бактерии — это же живые организмы, и нарушение технологии их содержания приводит к гибели.

Шайя с профессором согласно кивнули, понимая всю сложность.

— А у нас недавно была неполадка в цехе, которую немедленно устранили, но…

Девушка подалась вперёд.

— Поломку устранили. Весь рабочий процесс был восстановлен, но термометры были заказаны у новой фирмы ради экономии. Вроде бы мелочь, но у них оказалась погрешность несколько большая, чем была ранее у нас, и в результате в действие вступил человеческий фактор. У одних мастеров бактерии поступают в краску и остаются живы, а у других бактерии умирают, потому что эти мастера ориентировались исключительно на показания термометров.

— Но как же вы докопались до этого?

— О, никто не хочет терять работу, и когда служба безопасности стала отслеживать каждый шаг рабочих, то много чего всплыло, в том числе и внутренняя чуйка старого мастера, который больше доверял ощущениям своей руки, а не прыгающим показанием градусника. А как вы, наверное, догадываетесь, то я тоже доверяю инстинктам и прислушиваюсь к ним.

— Ясно, — Шайя смотрела на гостя чуть ли не с великой любовью.

Это первый незнакомый человек, спокойно и с пониманием отнёсшейся к её интуиции, не подтверждённой никакими расчётами.

— Не согласитесь ли вы проверить теперь все последующие этапы энергообразующей краски?

— Давайте, − улыбнулась Шайя, забирая знакомые папки.

Чем чаще девушка говорила: «Да», тем светлее становилось лицо гостя, и под конец он без устали пел дифирамбы профессору по поводу прелестной и талантливой дочери.

Шайя ничего не могла с собой поделать и сияла.

Понимала, что выглядит идиоткой в глазах взрослого мужчины, но радость, восторг, удовольствие и что-то ещё волшебно-щекочущее распирало её.

Она еле-еле удержалась, чтобы не вскочить с места и не попрыгать, не покружиться, не выдать задорную цыганочку, так много счастья в ней вдруг образовалось.

После ухода господина Ковалле, Ниярди попробовал выяснить, не появился ли у Шайи интерес к работе, но та расцеловала профессора, потом всё же дала волю распирающей её энергии и, включив музыку выдала задорный танец с дурацкими подскоками, и только потом, вздохнув сказала, что это исключительный случай, когда ей пошли навстречу, выслушали, поверили, предложили сотрудничество.

— Тебе надо было стребовать с него деньги за работу, − усмехнулся профессор. − Если бы мы послали негодную краску на ожидающие её планеты, то разразился бы большой скандал. Вместо союзников мы получили бы врагов, а Ковалле ответил бы головой за вредительство.

— Я думаю, что мне заплатят в министерстве, и этого достаточно. Я все же не частный работник, а государственный служащий.

— Это хорошо, что ты это понимаешь, − серьёзно смотря на неё, произнёс дядюшка.

А дальше всё произошло так, как думала Шайя. Её похвалили, убрали в наименовании её должности приставку младший, и она стала обыкновенным прогнозистом. Выписали премию, и она переехала в другой кабинет, который у неё получил гордое звание каморка! Каморка была ровно в два раза больше, чем прежнее помещение, и теперь туда влезала не половина стола, а целый!

Шайя слукавила бы, если бы сказала, что не рада. Переезд воодушевил её, и к тому же ей оставалось работать всего несколько месяцев, а впереди выходные и наконец-то случится поездка в заповедник, куда она не могла попасть без профессора уже более полугода. А там ведь её заботы дожидается прекрасный сад! Да и в квартире уже заросли из рассады, которую надо было высадить ещё в прошлом месяце.

Шайя продержалась на хорошем счету у господина Кубо почти год!

Даже незначительные знаки внимания заместителя министра торговли, молодого господина Эраста не испортили ей существования в сложном многоступенчатом коллективе торгового ведомства, хотя многие выражали мнение, что она недостойна и взгляда столь важного чиновника.

А Шайя считала, что ленивое ухаживание господина заместителя, который присматривался к ней и словно бы никак не мог решить: усилить ему напор по привлечению девушки или сделать вид, что пошутил, не стоило того, чтобы ей устраивали мелкие пакости.

Всё полетело к чертям, когда в руки юной алани попал важный военный проект, и он в её глазах буквально пульсировал красным! Насыщенным красным, словно бы напитанным кровью.

Шайя насторожилась уже тогда, когда в кабинете господина Кубо её вновь проинструктировали о сохранении секретности попавших ей в руки данных, немного попугали последствиями разговорчивости и отправили работать.