Он был рад заниматься сейчас чем угодно, лишь бы не сидеть и не думать, что творится на улице и как малышка чуть не погибла прямо у него на глазах.

А Шайю быстро отпустило, и она с сочувствием смотрела на подрагивающие кисти рук Ниярди, думая о том, что ему необходимо успокоиться, выпить горячего чаю и лечь отдохнуть.

Осмотревшись, она пошарила в углу полки в поисках свечей и спичек. Когда фонарей было мало, то Цер зажигал здесь свечу и при её помощи заглядывал в тёмные уголки. Обычно хватало пробивающегося света из открытой двери погреба, но иногда надо было что-то найти в глубине широких полок и тогда в ход шла свеча или в крайнем случае парень брал фонарь.

Свеча была здоровенная, и Шайя разрезала её на несколько коротких частей и все разом поставила в плошку, высыпав из неё положенные на зиму луковицы цветов. Потом она зажгла свечи и, поставив плошку на пол, отобрала две картофелинки и разрезав их пополам, закрепила на кромке плошки.

Смысл этого странного действия был в том, чтобы оставить зазор, когда сверху она поставит другую плошку с готовящейся едой или чаем. И свечи тогда не погаснут. У неё в доме осталось несколько таких парных керамических горшков, в которых можно было варить еду, но в погребе пришлось выкручиваться, придумывая им замену.

— Шайя, ты хочешь что-то разогреть или это у тебя самодельная печка?

— Ну, тепла нам долго ждать от неё, а вот фруктовый компот из наших запасов подогреть удастся, и он заменит нам чай.

Она открыла банку с консервированными фруктами и часть из них тут же съела с профессором, а часть вытащила и отложила. Потом она проверила, как горят свечи, накрытые более крупной плошкой, и провела рукой над разогревшимся дном.

— Уже горячая, — довольно сообщила она и поставила банку с компотом в плошку греться.

— Это надолго, — миролюбиво заметил профессор и налил воды в миску, чтобы не треснула банка.

— А мы никуда не торопимся.

Она продолжила обустраиваться, а снаружи всё так же бесновалась стихия. Через полчаса девочка напоила Ниярди умеренно горячим компотом, который они вместе заели бутербродами, а потом оделись потеплее и улеглись на разложенный матрас, замотавшись в одеяло.

Несмотря на отсутствие двери и более тёплую погоду снаружи, погреб оставался холодным, и даже постоянное движение уже не спасало от озноба.

Переживания и усталость взяли над ними верх, подарив тяжёлое забытьё. Рано утром оба проснулись от холода, что щекотал нос, и небывалой тишины. Эта тишина обрушилась внезапно и казалась неестественной. Шайя первой выползла из-под одеяла и, стуча зубами, поднялась наверх.

Часть сада оказалась совершенно нетронутой, а часть выглядела так, как будто по ней проехался гигантский трактор, но самое ужасное: у Шайи больше не было дома!

Крышу сорвало, и унесло в неизвестном направлении, а стены и раньше держались, казалось, за счёт придавливающей их крыши. Только уличная печь и та, что была на кухне, остались без изменений.

Девочка стояла и всё смотрела, не зная, что дальше делать.

Первым порывом было разобрать завалы и вытащить хотя бы часть вещей, потом она с беспокойством смотрела на сад и думала о том, что здесь работы не на неделю.

И вдруг её осенило, а как же люди?! Шайя как-то не интересовалась, есть ли у других алани погреб. Хотя, наверное, он есть, но в каком состоянии и воспользовались ли им?

Она бросилась к печи во дворе и быстро разожгла огонь. На скорую руку очистила двор от мусора, попросту раскидывала ветки по сторонам или ломая их, чтобы подбросить в печь и вернулась к профессору.

— Дядюшка, дядя, — тормошила она его, — идите во двор, погрейтесь у печи.

Оставив мужчину, она вновь побежала во двор и ещё подкинула дров, а потом пролезла через обломки и нашла свой металлический чайник. Его-то она и поставила на разогревающуюся плиту.

Хотела набрать воды, чтобы было чем обмыться, но водопровод оказался разрушенным.

Шайя побежала к ручью за водой. Когда она возвращалась, Ниярди уже сидел возле печи и подкидывал дрова.

— Дядя, я побегу посмотрю, как там другие!

Профессор посмотрел на дорогу и о чём-то сосредоточенно подумав, кивнул, поясняя:

— А я попробую связаться с начальником заповедника и доложу ему о наших проблемах. Если кто-то пострадал, то нам понадобится помощь.

Шайя бежала, осматривая последствия работы стихии. Она с удивлением отмечала, что ураган промчался мимо них словно бы полосами. Где-то он разгулялся так, что не оставил ни единого дерева целым, выворачивая их с корнями, а где-то всё было как прежде.

— Господин Сакр! — закричала она возле домика старейшины, который, хоть и был похож на развалюху, остался нетронутым непогодой.

— Дедушка Сакр! У вас всё в порядке?

Старичок выглянул из-за двери, огляделся и, покачав головой, подхватил палку.

— Идём-ка, проведаем некоторых приятелей.

— Только их?

— Остальные удержали свои дома, даже Денэра с Илаей справились.

— Как это «удержали»? — поспешая за бодро шагающим стариком, воскликнула Шайя.

— Обыкновенно!

Они пришли к дому господина Ешики, который всё своё время проводил в лесу и был похож на лешего. Тихий, улыбчивый и отзывчивый мужчина, который, как и Дамир, мог бы ещё влюбиться, но предпочитал одиночество, как многие из них.

Дом Ешики пострадал так же, как и Шайи. Она бросилась смотреть, не нужна ли её помощь хозяину домика.

— Он в погребе. Не суетись. Интуиция у нашего лесного кота хорошая.

Девочка облегчённо выдохнула. Местные часто обращались друг к другу по прозвищам, но она себе этого позволить не могла, так как они все были значительно старше её, даже по прошлой жизни, поэтому закричала:

— Господин Ешики! Как вы? Вам помощь нужна? Приходите ко мне, у меня печь горячая во дворе, можно погреться и чаю попить.

Сильно сгибаясь, чтобы не удариться головой о низкий проход в погреб, вылез Ешики. Увидев Шайю, он приветливо улыбнулся, а когда увидел разрушенный дом, виновато опустил глаза перед старейшиной.

— Ты чего задумал? — непонятно спросил его Сакр.

Господин Ешики ещё ниже склонил голову, а старейшина неожиданно усмехнулся:

— Пойду, скажу Илае, что ты без дома остался.

Шайя непонимающе переводила взгляд с одного на другого, а потом, увидев вспыхнувший взгляд симпатичного «лешего», приоткрыла рот в понимающем и протяжном «О».

Оказывается, она многого не замечала!

Старейшина потащил её к дому Илаи, объясняя по пути, что почти все они умеют управлять энергий и, сгустив её возле своих домов, не дали ветру бесчинствовать.

— Он как бы увяз, — пояснил Сакр.

— А вы знали, что будет ураган и что мой дом разрушится?

— Была большая вероятность урагана и потери дома.

— Могли бы предупредить, — обиженно буркнула Шайя, — я бы хоть что-то спасла.

— Зато в этой вероятности ты оставалась стопроцентно жива, а в других случаях возле тебя сгущалась тёмная энергия. Никто не хотел рисковать, поэтому молчали.

— Никто? Так что же это получается — не только Денэра видит что-то наперёд?

— Шайя, сложно объяснить то, что необъяснимо. Тебе надо самой соприкоснуться с общим полем информации, почувствовать биение сердца Вселенной, и тогда ты поймёшь, что не обязательно видеть какие-либо картинки, чтобы знать или чувствовать, как надо поступить. У всех нас прекрасная интуиция, и она сопровождается какой-либо особенностью, подчёркивая нашу индивидуальность. Это всё очень личное, и я не вправе тебе говорить об этом без разрешения, да и ни к чему тебе это, пока не сделала выбор.

— Выбор? Если бы я могла! Завидую тем, кто чётко знает, чего хочет.

— Ты же хотела побывать на других планетах?

— И сейчас хочу! Но это безумно дорого, и единственный выход выбрать себе соответствующую профессию, но ума ни приложу, кем бы я могла быть в таком случае!

— Кхе, кхе, придёт время — и всё станет ясно.

Старейшина остановился у входа в сад Илаи и позвал её: