Лун ахнул, когда воплотился в другом теле и давление на крылья пропало. Он ждал волну боли от сломанных костей, но почти ничего не почувствовал. Сеть, его собственный вес и тяжесть раненого воина оттягивали ему руку и плечо, отчего казалось, что его сухожилия вот-вот порвутся. Но сильной боли не было. «Вовремя», – с облегчением подумал он. Сломанные крылья превратились бы в сломанную спину, а этого Лун боялся хуже смерти.

Летучий пузырь был еще слишком далеко, и земные обитатели не смогли бы накинуть на него сеть руками, а значит, ею выстрелили в них, как снарядом. «Теперь понятно, откуда взялась сеть для корабля», – подумал Лун.

Воин пришел в себя и целой рукой обвил его шею. От запаха крови у Луна к горлу подкатил ком. Раненый окрыленный прошептал:

– Консорт, что…

– Просто держись. – Лун извернулся, как смог, не обращая внимания на хруст и боль в плече. От сети к летучему пузырю тянулись веревки, сам пузырь уже висел всего в сотне шагов над ними и спускался все ближе. Им нужно было выбраться из пут, чтобы Лун мог перемениться и улететь прочь. – Как тебя зовут?

– Дерзкий, – выдохнул воин.

– Дерзкий, попробуй откинуть сеть ногой… – На балконе воздушного пузыря появились земные обитатели, и один поднял тяжелое, неуклюжее оружие с длинной трубкой. «Нужно срочно улетать», – подумал Лун. Он сказал Дерзкому: – Держись.

Воин вцепился в него покрепче. Лун, не обращая внимания на путы, поднял ноги, уперся ими в скалу и оттолкнулся.

Они летели вниз, пока привязанные к сети веревки не натянулись и рывком не остановили их. Лун стал раздирать путы, а Дерзкий брыкался. Наконец Лун ощутил, что сеть ослабла и они вот-вот выпадут из нее.

И в тот же миг вокруг них сомкнулась тьма.

Лун увидел над собой огромные когтистые пальцы и понял, что их схватил большой кетель. Дерзкий сдавленно вскрикнул, но в следующую же секунду тварь уронила их.

Они ударились о деревянную палубу. Дерзкий приземлился Луну на грудь, вышибив из его легких воздух. Лун через боль вдохнул и поборол инстинктивное желание перемениться. Сеть уже обмоталась вокруг его руки и шеи, чуть не задушив, а если она запутается в шипах и крыльях, то станет еще хуже.

Дерзкий хрипел и задыхался. Лун смог перекатиться, положить воина на бок и снять с него часть тяжелой сети. Молодой, со светло-бронзовой кожей и красно-коричневыми волосами, воин дрожал от потери крови. Его кожа похолодела, кровь пропитала светлую рубаху, и Лун чувствовал, как она, теплая и скользкая, течет по его рукам и груди.

Лун зарычал и поднял голову. Кетель уронил их на одну из открытых палуб авентерского корабля. Огромный пузырь, наполненный воздухом, висел над ними, а сбоку возвышалась скругленная стена рубки. На Луна и воина смотрели двое авентерцев. Оба были в вязаных одеждах, поверх которых были накинуты кожаные пальто, защищавшие их от ветра. А еще оба были вооружены небольшими огнестрельными трубками. Смрад Сквернов лип к деревянной палубе. Лун обнажил клыки.

Один авентерец вздрогнул и поднял оружие. Другой перехватил трубку и оттолкнул ее в сторону.

– Не надо, они ранены, – сказал он по-кедайски. Лишь в этот миг Лун узнал в нем Хаврама.

Дерзкий свернулся калачиком, уткнулся лицом Луну в грудь, и тот прижал его к себе. Чувствуя, что воин умирает, он прохрипел:

– Зачем вы это сделали? Мы же пытались вам помочь.

Второй земной обитатель уставился на него так, словно не думал, что Лун умеет говорить. Хаврам ответил:

– У нас не было выбора.

Чьи-то шаги сотрясли деревянную палубу, и через миг Лун почуял запах владыки. Дерзкий всхлипнул и сильнее прижался к Луну.

Владыка в земном облике вышел на палубу и посмотрел на них сверху вниз. Отчасти он был похож на Ивадея – высокий и худой, с кожей, как белейший мрамор, и с темными длинными волосами, которые развевались на ветру. Но, когда Лун увидел его, у него перехватило дыхание. Этот владыка был настолько же стар и могуч, насколько Ивадей был молод и глуп. Лун никогда не встречал его прежде и немного порадовался тому, что этот Скверн не имел никакого отношения к тем, с которыми он столкнулся в логове Ранеи.

Скверны всегда говорили с жертвами на их языке, так что владыка заговорил на языке раксура:

– Ты ранен?

Лун прошипел:

– А ты сам не видишь?

Владыка, склонив голову набок, посмотрел на земных обитателей и сказал по-кедайски:

– Вы им навредили.

Второй земной обитатель ответил:

– Они почти сбежали. Мне пришлось выстрелить.

Хаврам прибавил:

– Они ваши, как вы и хотели. Забирайте и уходите.

Владыка перевоплотился. Скверны менялись не так, как раксура, – их тело словно становилось жидким и перетекало в новую форму. В крылатом облике владыка был крупнее Ивадея, с пышным костяным гребнем. Он сказал:

– Мы уйдем.

Когтистая рука взметнулась вверх и отсекла Хавраму голову, затем владыка вышиб оружие из руки второго мужчины, схватил его за ворот одежды и швырнул за борт. За спиной Луна, в рубке, раздались вопли, после чего они так же неожиданно стихли. Владыка стряхнул с когтей кровь и сказал Луну:

– Эти создания на вкус как падаль. Нам они ни к чему.

Кетель снова опустил руку и подхватил Луна и Дерзкого с палубы. Лун закричал бы, будь у него время сделать вдох, но уже через секунду он понял, что кетель не пытается их раздавить. Он куда-то их нес. Его рука сотрясалась от каждого взмаха могучих крыльев.

Державшая их ладонь закрывала почти весь свет, и лишь несколько лучей просачивались промеж когтистых пальцев кетеля. Вместе со светом внутрь проникал свежий воздух – совсем немного, но его хватало, чтобы Лун и Дерзкий не задохнулись от жары и вони, которые исходили от руки Скверна. Сеть впивалась в спину и плечи Луна и, наверное, давила Дерзкому на раны. Лун прошептал:

– Все хорошо, ты только держись, – а затем почувствовал, как Дерзкий испустил дух.

Казалось, что кетель летел целую вечность. Луну пришлось побороть душивший его страх и заставить себя не ерзать, когда тело Дерзкого начало остывать. Если эти Скверны преследовали те же цели, что и их собратья, которые напали на Туман Индиго…

Наконец кетель приземлился, и Лун услышал шум ветра, который свистел промеж камней, и другие, менее понятные звуки. Затем лучики света стали тусклее, их цвет изменился, и кетель подался вперед.

Ладонь раскрылась, и Лун вместе с телом Дерзкого вывалился из нее, приземлившись на твердую поверхность.

Оглушенный, побитый и перемазанный кровью мертвого воина, Лун попытался подняться. Кетель бросил его на палубу корабля Делина – Лун узнал цвет и рисунок на дереве. Но судно окутывал густой, душный воздух, которым как будто уже дышали, и такой нестерпимый запах Сквернов, что Луну казалось, словно он вдыхает грязь. Он быстро заморгал, пытаясь прояснить зрение, но затем понял, что с его глазами все в порядке. Свет действительно был мерклым и серовато-красным, будто пробивался сюда через кишку. Лун с трудом перекатился на бок и посмотрел наверх.

Поначалу ему показалось, что летучий корабль окутан туманом или плотными, темными тучами. Но они были необычными, пятнистыми, красновато-серыми и маслянистыми. Когда Лун сообразил, что это, он с ужасом зашипел.

Он очутился внутри мешка, слепленного из выделений кетелей. Судя по тому, что в него поместился целый корабль, это был тот огромный мешок, который видел Утес. Лун заметил в сумраке какое-то движение и увидел дакти, которые роились на внутренней стороне и заделывали брешь. Похоже, кетелю пришлось прорвать мешок, чтобы положить Луна на корабль.

Лун оттолкнулся от тела Дерзкого и стал раздирать сеть. Кто-то склонился над ним и потянул за веревки; он вздрогнул, зарычал, но через секунду понял, что это Флора, Звон и Шафрана. Они распутали сеть, после чего Лун стряхнул с себя их руки и рывком вскочил. Не успел он заговорить, как Звон принял земной облик и бросился Луну на шею. Лун пошатнулся, но остался на ногах. Звон вцепился в него, как утопающий, и, уткнувшись в плечо, всхлипнул. Шафрана присела, коснулась лица Дерзкого, а когда поняла, что тот мертв, зашипела от горя.