«И из сочувствия она дала тебе кое-что».

Ничего себе «кое-что».

Продолжая притворяться, будто не могу ходить, я добилась, чтобы Селене позволили помогать мне. Утром мы получили разрешение посетить купальню. И Селена покатила меня туда.

– В гавани появилось несколько новых кораблей! – сказала Селена, когда мы проезжали по залитому солнцем коридору, где в открытые окна струился прохладный утренний воздух. – Я заметила их с балкона. У них эмблема Принципуса на парусах, а значит, это саргосские корабли! Саргоса – вассал Крестеса. Возможно… возможно, они смогут забрать меня домой.

Я тоже заметила их. Отвратительная эмблема, напоминавшая медузу с единственным выпученным глазом.

– Не слишком надейся, милая. Они приплыли с востока, от саргосских форпостов на островах к югу от Кашана. Они еще дальше от твоего дома, чем Кандбаджар. – Я узнала это, следя в обличье дронго за Озаром. Он покупал пряности у саргосцев и часто пользовался их кораблями.

Селена разочарованно вздохнула:

– Что ж… я знала, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, как и все мои надежды.

В купальне я попросила ее присоединиться ко мне в горячем бассейне. Евнухи подожгли мускатные палочки в курильницах – пряный, сладкий, всепроникающий аромат. Вода казалась слишком пенистой. Когда забил фонтан, я прошептала Селене на ухо свой план:

– Мы уходим. Прямо сейчас. Если хочешь попасть домой, делай все, как я говорю, поняла?

Она уставилась на меня с порозовевшими щеками:

– Что? В каком смысле уходим? Куда мы пойдем?

Нас разделяло облако пара, поднимающееся от угольной жаровни. Я подошла к Селене спереди, чтобы она хорошо меня видела и не сомневалась в серьезности.

– Обещаю, если сделаешь, все, что я скажу, я отправлю тебя домой. Ты согласна, Селена?

Я протянула ей мокрую ладонь.

Ее безумный взгляд сказал все.

– Я же говорила, как я могу быть уверена?

– А как ты уверена, что в небе какой-то ангел слышит твои отчаянные молитвы?

– Я его видела.

– Прежде чем ты его увидела, ты просто верила, разве не так?

Она насмешливо улыбнулась и покачала головой:

– И ты сравниваешь себя с моим богом? Я должна верить твоим словам, как верю Ангельской песне?

Как ее убедить, что я заслуживаю доверия? Что тоже совершаю чудеса?

– Пойдем со мной.

Я вылезла из бассейна.

Селена, открыв рот, смотрела, как я иду на собственных ногах.

– Как давно ты всех обманываешь?

– Дольше, чем ты дышишь. – Я взяла ее за руку и помогла выбраться из бассейна. – Хочу показать тебе кое-что.

Она пошла за мной в парную. Я глубоко вдохнула и толкнула жаровню с углем, сдвигая с места. Усилие обожгло мои слабые грудные мышцы. За жаровней показались кровавая руна и отпечаток моей ладони.

Я опустилась на колени и провела по руне пальцами. Три глаза вокруг звезды. Как я мучилась, когда делала ее, всего через день после того, как меня привезли сюда. В новое место, к новым людям, в новое время.

– Что это? – спросила Селена.

– Там, где я жила раньше… когда я жила раньше… не было ничего похожего на эту парную. Я была одновременно поражена, измучена и одинока. Не зная даже, как удерживать равновесие в таком месте, я поскользнулась и ударилась головой. Я думала, что истеку кровью до смерти. И поэтому начертила эту кровавую руну… для одного последнего, радостного воспоминания.

– Кровавую руну? – ахнула Селена. – Ты что, какая-то.

Доверие требует доверия, поэтому я надеялась заслужить его правдивым ответом.

– Да. Далеко в Пустоши, в месте, называемом Красным за цвет его неба, лежит Море богов. Меня окунули в него, когда мне было шесть. Я до сих пор помню вкус воды… как будто я набрала полный рот монет. Мои предки узнали об этом и о том, как делать руны, от племени джиннов, а те утверждали, что их научил бог.

– Не бог, ангел. Ангел Марот. – Селена сглотнула. – Марот явился испытать человечество. Те, кто научился у него магии, будут брошены в огонь, а их род проклят навеки, поэтому магия запрещена моей верой. А значит, я не могу в этом участвовать!

Я снова взяла ее за руку, но она вырвалась и повернулась спиной.

– Ты хотя бы выслушаешь мою историю? – спросила я.

Она не закрыла уши и не вышла из парной.

– Когда я начертала эту руну, я была такая же, как ты, мечтала оказаться в другом месте. Я надеялась, что это облегчит мою тоску. Руна способна совершить нечто замечательное, хотя и написана моей собственной, простой кровью.

– В тебе нет ничего простого, – прошептала Селена, не оборачиваясь.

– Я заставлю ее светиться, потом возьму тебя за руку, и ты до нее дотронешься.

Я прошептала заклинание Утренней звезды, и руна коротко вспыхнула.

Селена повернулась и завороженно смотрела.

– Это грех. Ты и твои предки не прошли испытания Марота. Ты проклята, я не буду иметь с тобой дел!

Я взяла ее за руку:

– Ты хочешь вернуться домой?

Она кивнула:

– Конечно. Это все, чего я хочу. Но я не могу дотронуться до нее!

– В тот момент, когда мы вошли во дворец, наши правила перестали иметь значение. Наши желания перестали иметь значение. Кярс быстро заставил меня это понять. А теперь я сделаю то же самое для тебя.

Я взяла ее другую руку. Она попыталась вырваться. Я успокаивающе посмотрела в ее перепуганные глаза, как делала множество раз со своими дочерями.

Ее руки обмякли, будто она лишилась сил.

– Марот, прости меня. Двенадцать, простите меня. Архангел, прости меня.

Она будет чувствовать себя менее виноватой, если я ее заставлю. Поэтому я обхватила ее за шею, а затем подтолкнула ее дрожащую руку к кровавой руне.

Я очнулась в другой купальне, совершенно непохожей на ту, из которой вышла. На каменной стене висели водяные часы, на стекле которых были написаны цифры для каждого часа дня. Кап-кап-кап.

В дальнем углу к потолку тянулись трубы органа. На нем никто не играл, но он ревел. Клавиши… нажимались сами собой! Может, это джинн, задумавший что-то недоброе? Я подошла ближе и осмотрела его. Никакого волшебства: когда вода из стеклянной трубы на стене проходила через него, какой-то хитроумный механизм толкал клавиши. У Философов в Башне были подобные механизмы, вспомнила я. А какая музыка звучала: громоподобная, как будто вот-вот начнется последняя битва перед концом света. Со стен лилась вода, подобно водопадам на моей родине. Но я сейчас находилась дальше от родных мест, чем когда-либо.

Я шагнула в водопад, позволила воде омывать мои длинные рыжие волосы и светлую кожу. В кого бы я ни вселилась, этот человек был более беззаботным, чем я когда-либо в жизни. Я даже кружилась и прыгала на цыпочках. Что это за танец, какого племени?

– Адония, цветок моего сердца, ты готова?

Чужой язык, как будто кто-то растянул парамейский, а потом утопил в море, но каким-то образом я его понимала.

Я повернулась и увидела Селену в самом изысканном наряде, в то время как я сама была мокрой и обнаженной. На ее шее сверкало ожерелье из хаотичной смеси бриллиантов и сапфиров. Плечи покрывала яркая пурпурная накидка, низ которой украшали марширующие львы из розового золота. Но еще больше потрясала диадема, слишком большая для Селены. Свисавшие с нее жемчужины смешивались с ее светлыми волосами. Я не могла произнести ни слова, настолько я, а точнее, Адония, была потрясена.

– Тебе так сильно нравится? – хихикнула Селена и покрутилась.

Затем подошла ближе, как будто хотела обернуть мое голое мокрое тело своим царственным нарядом. Но вместо этого она прижалась губами к моим.

Я отступила на шаг. В то время как я была ошеломлена, разум, в котором я жила, затрепетал от восторга.

– Никто не смотрит, – сказала она. – Не будь такой скромницей.

Мои щеки стали горячими и красными.