Через тридцать две секунды звучит новая команда:

– Через сто метров снова поверните налево.

За четыре метра до перекрестка следует дальнейшее указание:

– Сейчас поверните налево.

– Разумеется! – восклицает автомобиль. – Я ведь не сумасшедший.

– Поезжайте прямо по улице э… примерно три или пять километров, – говорит Петер.

– Три или пять? – спрашивает машина. – На редкость глупое указание.

Через 2,4 километра Петер говорит:

– Сейчас поверните резко вправо.

– А ты раньше не мог сказать, черт подери! – ругается машина.

– Пожалуйста, поверните, – повторяет Петер. – Пожалуйста, поверните.

– Заткнись! – рявкает машина.

– Пожалуйста, следите за ограничением скорости.

– Да пошел ты! – кричит машина и резко тормозит. – Я требую, чтобы со мной рядом сидел кто-то другой.

Петер хотел было возразить, но Каллиопа похлопала его по плечу.

– Я с удовольствием сяду вперед, благодетель.

Дэвид останавливается, и они меняются местами.

– Мне кажется, что ты только что лишился работы, – говорит Кики.

– Это все равно была дрянная работа, – признается Петер.

Кики кладет голову на его плечо.

– И место здесь мне нравится гораздо больше, – говорит Петер.

– Мой благодетель, – говорит Каллиопа, когда они выехали на нужную скоростную магистраль, – если я могу говорить открыто…

– Конечно, – соглашается Петер.

– Вы когда-нибудь читали «Михаэля Кольхааса»? Фон Клейста?

– А как ты думаешь?

– Я думаю, что нет. Кольхаас был торговцем лошадьми, которому нанес обиду юнкер Венцель фон Тронка. Он вынудил Кольхааса при пересечении им границы оставить в залог лошадей, и когда тот вернулся, то увидел, что его лошади загнаны и истощены. Кольхаас пытался добиться справедливости через суд, но вскоре понял, что он всего лишь простой торговец лошадьми десятого уровня, а Тронка – юнкер с уровнем 50. Сильно разочарованный системой, он собирает вокруг себя войско и выходит в поход, в ходе которого захватывает Тронкенбург. Он убивает всех жителей, кроме юнкера, которому удается сбежать в город Виттенберг. Вслед за этим Кольхаас приказывает поджечь Виттенберг. Многократно. Он действовал под лозунгом: «Fiat iustitia et pereat mundus».

– Что это означает? – спрашивает Петер.

– «Пусть погибнет мир, но свершится правосудие».

– Ты излишне сложно даешь мне понять, что я перегибаю палку? – спрашивает Петер. – Что я должен просто выбросить вибратор в мусорное ведро? Но речь идет не просто о ненужном товаре. Здесь дело в принципе!

– Кольхаас говорил так же.

– Чем же закончилась эта история? – спрашивает Кики.

– Печально, – отвечает Каллиопа.

– А кто такой вообще юнкер? – спрашивает Петер.

– Что-то наподобие командира отряда, – поясняет Каллиопа.

– Гм, – задумчиво произносит Петер, глядя в окно.

Восемь часов шестнадцать минут они едут по скоростным трассам мимо полностью автоматически засеянных полей, других небольших городков, напоминающих маленькие города, и других крупных городов, напоминающих крупные города. Сначала Петер и Кики слушают, громко подпевая, песни из стереомагнитолы. Петер записал для себя двадцать девять названий. Но между делом они смотрят – главным образом молча – в окно, каждый погруженный в свои мысли. Между городами они постоянно проезжают территории разрушителей машин: отставшие от развития сельские регионы, которые Петер и Кики знают только из артхаус-фильмов. Время от времени они останавливаются, если Кики и Петеру необходимо справить нужду, или если Кики и Петер должны перекусить, или если Кики и Петеру нужно просто размять ноги. Один раз оба исчезли на тридцать одну минуту и семнадцать секунд в небольшом перелеске, даже не назвав причину. Все машины в автомобиле были рады, когда их хозяева-люди наконец заснули. Без постоянных остановок они намного быстрее доедут до цели. Потом Каллиопа дает машине указание съехать с магистрали у небольшого съезда без таблички с названием. С этого момента им никто больше не встретился.

Еще через два часа и четыре минуты Каллиопа будит своего благодетеля:

– Вы достигли вашей цели.

Петер и Кики, позевывая, постепенно просыпаются. На их лицах обозначаются борозды от подголовников. Все машины находят это суперприкольным. Кроме Ромео, для которого эта странная особенность человеческого лица не представляет собой ничего нового. Кики просит Дэвида проехать еще немного дальше и припарковать машину за небольшим производственным зданием. Кики раскрывает свой ноутбук. Остальные члены отряда выходят из машины. Общими усилиями они вытаскивают из багажника Мики.

– Раскладывайся, балда, – говорит Ромео. У меня больше нет желания таскать всюду твоего дружка.

– Я тоже не очень заинтересован в том, чтобы и дальше висеть на этой помпе для пениса, – говорит Пинк.

В чемодане на колесиках что-то клацает, трещит и скрипит, а потом все стоящие вокруг слышат шум, при котором каждому сразу становится ясно, что это не может означать ничего хорошего. Он напоминает звук, который издает принтер перед тем как выдает сообщение «застряла бумага». Только значительно более громкий.

– Бастааа, – раздается едва слышный голос изнутри чемодана.

– Черт! – восклицает Пинк. – Мики заклинило.

– Круто, – произносит Ромео. Он поворачивается к Каллиопе.

– Подержи-ка, – говорит он и протягивает ей Пинка.

Каллиопа, не раздумывая, берет телефон.

– Сколько же мне держать айпад? – спрашивает она.

– Пока ты не найдешь какого-нибудь другого идиота, который это сделает, – объясняет Ромео.

– Старейший в мире прием, старуха! – говорит Пинк.

– И что сейчас? – спрашивает Петер.

– Один из вас должен сильно ударить ногой по Мики, – говорит Пинк.

– Я это всегда хотел сделать, – признается Ромео и что есть силы ударяет по чемодану на роликах. Его нога деформируется. Этим все заканчивается.

– Ой-ой-ой! – кричит сексдроид. Он садится и пытается с помощью Каллиопы выправить свою ногу.

– Так, – говорит Кики и выходит из машины.

– Так? – переспрашивает Петер.

– Сейчас должны быть деактивированы все системы безопасности.

– Должны быть? А если нет?

– Тогда ты, вероятно, будешь сразу разорван на куски пружинным ружьем.

– Ладно, – говорит Петер, – я тебе доверяю.

– Как романтично, – говорит Кики. – Глупо. Но романтично.

– Я пойду, – говорит Каллиопа, исполненная духом самопожертвования, – разведую обстановку! Я записываюсь в добровольцы. Если уж что-то должно произойти, то я с радостью готова мою жизнь…

– Давай уже, иди! – говорит Пинк.

Каллиопа, чуть уязвленная, кладет айпад качества в траву и отправляется в путь, пробираясь через бурно разросшийся молодняк, который отделяет усадьбу Генрика от улицы.

Тем временем Кики достает из своей сумочки складывающийся ломик и принимается за Мики.

Через четыре минуты возвращается Каллиопа.

– Честь имею доложить: путь свободен.

Петер кивает.

Кики со своим ломиком пока еще не достигла ощутимого результата.

– Знаете что, – говорит Петер, – просто подождите здесь.

– Я сейчас, – говорит Кики.

– Вероятно, будет лучше, если я пойду один, – настаивает Петер. – Я ведь хочу с ним только поговорить, а не запугать до смерти.

Он направляется к вилле и при этом не замечает закрытую зеленой изгородью табличку, на которой написано: «Владелец поместья с радостью стреляет в лиц, вторгшихся на его территорию».

Генрик Инженер сидит в халате в беседке своего зеленого сада, пьет кофе и читает газету. Настоящую газету, какую держал в руках еще прадедушка его прадедушки. Хотя 16,384 процента своего имущества он обязан электронным книгам и электронным читающим устройствам, он ненавидит эти вещи. Поэтому он купил себе старую газетную типографию и каждую ночь для него печатают ровно один экземпляр его персональной газеты, которую потом ранним утром привозит мальчик на велосипеде. Генрик зевает и проводит левой рукой по большому шраму на свежевыбритой лысине. Своими разноцветными глазами – один – карий, другой – голубой – он некоторое время наблюдает за черным дроздом, который сел на газон совсем недалеко от него и клевал червей. Потом он снова поворачивает голову к газете.