– Если ты подозреваешь, что кто-то соединяет звезды, – продолжал Эше, – скажи мне, иначе случится беда.

– А что, если… если бы я могла соединять звезды?

Я увидела, как его глаза округлились.

Но он фыркнул, сбрасывая напряжение:

– Не пугай меня так.

Я осталась серьезной и надеялась, что он догадается и мне не придется произносить этих слов. Но когда Эше отвел взгляд и замялся, я решила, что была недостаточно откровенна.

– В самом деле, лучше так не шутить, – сказал он, не глядя мне в лицо. – И вообще, нужно разыскать Зедру. Мы должны.

В коридоре кто-то закричал, совсем близко. Все присутствующие в зале умолкли, глядя на двойную дверь. В коридоре звенела сталь, потом снова раздались крики и опять лязг оружия. Там шел бой? Грянул выстрел, и визири испуганно ахнули. Эше схватил меня за руку, мы взбежали на помост и спрятались за золотой оттоманкой, а из-за двойной двери неслись новые крики и удары клинков.

Еще три выстрела. Во имя Лат, что здесь происходит? Кто мог атаковать нас так, чтобы стража не успела поднять тревогу?

– Я слышал истории про тайный черный ход, – сказал Эше, когда мы дрожали, укрывшись за золотым троном.

Я покачала головой. Мне было известно только об одном входе и выходе из тронного зала.

Дверь рывком распахнулась. В зал строем входили гулямы, направляя во все стороны богато украшенные аркебузы. Все визири пригнулись, и мы с Эше тоже. Гулямы заполнили тронный зал. Хизр Хаз остался стоять посередине, держа в руках документ о расторжении моего брака с Кярсом.

Из толпы гулямов выбежал человек со знакомым лицом – Като, в шлеме и сияющий от удовольствия. Ну конечно, он сбежал из храма и сумел пробраться в Песчаный дворец, пока йотриды были заняты мародерством. Как глупо со стороны Пашанга было оставлять без присмотра такую добычу!

Золотая кольчуга Като была вся залита кровью. Он прошел к Хизру Хазу и выхватил бумагу из его рук.

– Вы спасены, дорогой шейх.

Нас с Эше, укрывшихся за оттоманкой, Като, похоже, не замечал.

– Я-то думал, ты трус – судя по тому, как ты удирал, когда йотриды нападали на храм. Я считал, что теперь ты во многих милях от города.

Като не стал читать документ и швырнул его на пол.

– Меня называли по-разному, но только не трусом.

– Ты знаешь, что каган Пашанг уже возвращается? Твоих гулямов недостаточно, чтобы удержать это место. Так чего тебе нужно?

Като погрозил шейху пальцем:

– Для такого правоверного человека у тебя маловато веры. Я пришел сюда не один. – В зал вступили новые десятки гулямов. – Да, и тем глупцам, спрятавшимся за оттоманкой, можешь передать, что я брошу в них бомбу, если немедля не выйдут с поднятыми руками.

И взорвет трон шаха? Но все равно прятаться было бессмысленно, мы с Эше встали и подняли руки.

– Сама одноглазая дьяволица, – поприветствовал меня Като. – Благословенный день, все крысы попались прямо в норе.

Кажется, нам придется быть его пленниками, по крайней мере до возвращения Пашанга. Очень жаль, что мы не подумали о таком. Может быть, Пашанг оставил так мало стражников, что небольшой отряд Като легко с ними справился? Если так, я сделала плохой выбор, поверив в Пашанга, оставалось надеяться, что не заплачу теперь слишком дорого. И что стало с дворцовой стражей Мансура, где она?

Ох, ничего не могло быть хуже, чем сейчас попасть в лапы врага. Я никак не могла поверить в случившееся – и это после того, как мы так далеко зашли и добились настоящих успехов.

Гулямы построились в два ряда по обеим сторонам зала, потом топнули ногами и подняли аркебузы… словно приветствовали приближение царской процессии.

В тронный зал вступили новые гулямы. Один нес воздетое вверх копье, на которое была насажена… голова! Стариковская, с выкрашенной в черный цвет сединой. Острие копья выступало из левого глаза. Я никогда этого лица не видела, но, учитывая сложившуюся ситуацию, предположила, что Мансур лишился головы.

Теперь понятно, как Като проник внутрь: люди Мансура охраняли ворота дворца и, должно быть, увидев голову своего хозяина на копье, сразу сдались. Вероятно, Като его захватил, значит, за всем этим стояла Зедра!

В тронный зал вступил человек в золотых доспехах, украшенных изображением симурга. Я не сразу его узнала – он казался крупнее и полнее, чем прежде. Он прошел мимо гулямов, и они склонили головы, как и Като, и Хизр Хаз. Как и я.

Кярс вскарабкался на помост, выбил пыль из трона, похлопав плашмя клинком. Потом перевел взгляд на меня:

– Сира. Я слышал, ты много всего натворила.

В большой зал вошли три женщины – впереди рыжая кармазийка, которую я не узнала, она несла изогнутый лук. Вслед за ней Селена, чуть более румяная, чем мне помнилось, и последней – Зедра в легком черном кафтане. Ее взгляд был обращен ко мне.

– Думаешь, это я натворила? – я горько усмехнулась и указала на женщину, забравшую у меня все: – Почему бы не спросить оборотня, что она делала в это время?

Как я и боялась, Сира узнала. И теперь стояла перед золотой оттоманкой, указывая на меня и повторяя: «Оборотень, пишущая кровью, убийца Тамаза», а Кярс позволял ей болтать вместо того, чтобы выбить зубы золотой рукоятью клинка.

С меня было довольно.

– Больно говорить такое о моей когда-то близкой подруге, но она убила отца моего возлюбленного. Она помогла йотридам пройти за городские стены. Она застилала нам глаза своей паутиной. А теперь колдунья хочет заговорить нам зубы. Кажется, я стала целью ее злого умысла, без сомнения, вдохновленного самим Ахрийей, но ты можешь стать следующим. Мы будем в безопасности, только если она умрет.

Я обернулась ко всем. К Като, Хизру Хазу, Кярсу, визирям, гулямам – ко всем, у кого есть оружие, чтобы пустить кровь девчонке.

– Убейте ее. Ради блага этой страны, убейте ее!

Кярс достал ятаган:

– С удовольствием. В Сирме я научился разбираться с колдуньями.

Мой возлюбленный поднял руку с клинком.

Химьяр, стоявший рядом с Сирой, шагнул вперед, прикрывая ее собой.

– Ты меня не знаешь, – произнес он, и оружие Кярса зависло на полпути. – Но я был Апостолом Хисти. Я охотился на колдунов. Это правда, оборотень – Зедра! Это она убила твоего отца, а не Сира!

– Как ты смеешь обвинять мать моего сына! И ты тоже умрешь!

В один миг Хизр Хаз выдернул из ножен ближайшего гуляма ятаган и направил его на Кярса.

– Пусть ты и шах, – сказал он, – но я здесь представляю Источник, и я больше не потерплю убийств в этом дворце! Подтверждаю, оборотень – Зедра!

Кярс обернулся к нему:

– И ты смеешь поднимать на меня клинок?

Като подошел к Хизру Хазу и приставил аркебузу к затылку.

– Брось оружие, старый шейх. Эта сука не стоит того, чтобы ради нее умирать.

– Я живу и умираю только ради правосудия Лат. Больше я ничему не служу. Правда похоронена под кучей лжи, и если ты начнешь убивать, мы ее никогда не раскроем.

Я поняла, как раскрыть правду. А вернее, ту правду, которую я хотела.

– Сними с глаза повязку! – крикнула я. – Покажи всем, кто ты на самом деле!

Сира глянула на своего спутника-химьяра, а потом опустила взгляд.

– Сними ее, или я сама подойду и сорву!

Она вздрогнула, а потом подчинилась. На месте глазного яблока блеснул гладкий черный мрамор.

Все испуганно ахнули, в том числе и я. Даже химьяр рядом с ней растерянно отшатнулся.

Добродетельный джинн из племени Пери, живший и умерший шестьсот лет назад, рассказал мне однажды о таком ужасе – это глаз Ахрийи. Способ видеть свет мертвых звезд, притягивать их орбиты друг к другу и таким образом чертить письмена на небе. Как смогла Сира заполучить эту силу? Может, я сама за это в ответе, ведь я выколола ей глаз?

– Ясно, как небеса над пустыней, – произнес Кярс. – Колдунья разоблачена. – Он махнул ятаганом в сторону химьяра: – А откуда удивление? Ты что, трахал мою жену и не знал, кто она такая?