– Проклятая полоумная баба, – проворчал себе под нос Кярс, затягивая кольчугу. – Оставайся с нашим сыном. Заботься о нем. Это твоя единственная роль, твое единственное дело, слышишь? Ты не должна покидать эту комнату.

Будь прокляты святые, мне меньше всего хотелось застрять здесь, где я не могу переселить душу. Во мне опять вспыхнул гнев, но я сдержалась. Если бы та кровавая руна подарила мне сладкий мираж, может, я успокоилась бы. Вместо этого все мое тело ощутило горечь смерти тонущей Наджат.

– Все вокруг хотят меня запереть, – с болью в голосе произнесла я. – Мансур запер меня. Потом Хизр Хаз. Теперь ты.

– Кстати, о Хизре Хазе… – Кярс с сомнением взглянул на меня. – Он утверждает, что история Сиры правдива. И что это ты – колдунья, убившая моего отца, не она.

– Ты настолько глуп, чтобы в это поверить?

– Хизр Хаз способен на многое, но он не лжец.

– Разве ты забыл? Он поддерживал требования Мансура, прежде чем перейти на твою сторону. Если он не лжец, то предатель! – Я не хотела кричать, и поэтому постаралась умерить гнев. – Почему бы тебе не спросить Като, что он думает? Он единственный, кто остался верным. Твои гулямы верны. Я верна. Мы – твои рабы. Мы служим тебе одному. В отличие от Сиры, я не сестра и не дочь кагана. Меня воодушевляет лишь твое славное имя. То же самое и с Като. Спаси тех, кто непоколебимо стоял за тебя, и убей остальных.

– Если я убью всех, кто колебался, когда погиб мой отец, кто останется? Я предпочитаю дать им шанс проявить лояльность и убить только тех, кто по-прежнему против меня. Святой Хисти простил тех, чье сердце непостоянно как море, и я поступлю так же.

Я смотрела на него так горько, как только могла:

– Ты внезапно проникся верой? Как удобно. Но вера – не прикрытие для твоей слабости.

– Тебе легко говорить. Но я должен думать о государстве после битвы, а не только о сведении счетов.

– Ты сначала выиграй эту проклятую битву!

Он покачал головой и улыбнулся, глядя на меня с сожалением:

– Зедра… теперь ты убийца, ты это понимаешь? И говоришь как убийца. Но я в это не верю. Нет никаких доказательств того, что ты колдунья и вообще понимала, что делала… скорее в тебе просто взыграла ярость. – Он вздохнул: – Хизр Хаз, мне кажется, был обманут Сирой, как и я сам. И я принимаю вину за ее побег. Но убивать недостойных – не путь к победе.

Он ничего – ничего! – не знал о том, кто заслужил жизнь, а кто смерть. И если он не победит, придется мне самой действовать. Придется переместить душу и уничтожить Пашанга и Сиру. Озара, Хадрита и Хизра Хаза я смогу достать позже. И, наконец, Кярс – о Кярс, не думай, что тебя нет в моем списке. Возможно, я пощажу Като – он прислушивался ко мне, когда мог. Он был мне верен.

– Мне нужно на воздух, – сказала я. – Позволь мне прогуляться в саду. Пожалуйста.

Кярс вздохнул, и выражение его лица смягчилось:

– Ну ладно.

В итоге он всегда уступал, во всяком случае в мелочах.

– Я попрошу девушку из гарема присмотреть за ребенком. Не убивай ее.

В саду Сади болтала с Айкардом, а светлячки и саранча роились в тусклом свете месяца. Кярс дал мне гулямов-сопровождающих. Они держались вокруг нас с Селеной, поэтому мне приходилось осторожнее подбирать слова.

– Ты все еще здесь? – спросила я Сади.

– Я не уйду, – сказала она. – Я буду сражаться за Кярса, но не хочу иметь с тобой ничего общего.

Айкард улыбнулся:

– Я убедил ее остаться. Но не сумел убедить ее, что ты – жертва, Зедра.

Мне больше не хотелось терзаться из-за чепухи, которую несет фальшивый Философ, но жертвой меня еще не называли.

– Я – жертва. Как мудро. Я перенесла так много жестокости.

– Она тоже жертва, – он указал на Селену, потом на себя: – И я. И все человечество.

Изрек наконец свою глупость.

– Скажи мне, Айкард, – ответила я. – Самые умные мысли посещают тебя, когда ты куришь гашиш с моим возлюбленным Кярсом?

– Мой разум не одурманен. И большую часть жизни я обманывал других. Однако ничто из того, что я сделал, не сравнится с ложью богов. Скажи, за кого, по-твоему, ты сражаешься?

Что, по его мнению, он узнал? И неужели действительно догадался, что я тем вечером вселилась в Мансура? Если так, придется добавить в мой список и его имя.

– Этот человек был шпионом Михея Железного. Никогда не доверяй ему, – прошептала Селена.

Я в любом случае не собиралась ему доверять. Но что за дела у Кярса со шпионом мертвого крестейского военачальника? А, поняла – это он помог Кярсу молниеносно отбить наше западное побережье. Но какова его настоящая цель?

– Ты много болтаешь, – сказала я Айкарду, – и все же толком не говоришь ничего. У нас война, если ты не заметил, а ты разгуливаешь среди цветов. Так почему тебе бы не использовать свои навыки лжи во благо?

Айкард развел руками:

– Я говорил Кярсу – нам нужно сесть с ними за стол переговоров. И найди выход, который не причинит страданий этому городу. Я был бы очень полезен в переговорах. Я, видишь ли, умею быть убедительным.

А я не видела.

– Так это ты нашептываешь эту чушь моему возлюбленному? – Действительно, нужно добавить его в мой список. – Йотриды не особенно рассудительны. Мы едва смогли удержать их от разорения города. – Я подошла ближе к Айкарду и Сади, неспешно идущим по росистой цветущей лужайке, и прошептала им на уши: – Убей. Их. Всех. Похоже ли это на слова бога? Ты так поглощен страхом небес, когда на самом деле здесь все зависит от нас, от тех, кто внизу.

Сади покачала головой:

– Ты напоминаешь мне отца. То сама доброта и заботливость, а минуту спустя жаждет крови. Я тоже чувствовала такие порывы… их не утолить.

Что этой надоедливой суке известно? Она решила, что я дитя? Я прожила дольше, чем они оба вместе взятые, и обладаю большей мудростью, чем они когда-либо смогут достичь, – и я не жаждала мести. Я просто хотела хорошей, чистой победы, ведь нет ничего чище, чем мертвый и погребенный враг.

Мой вздох окрасился сожалением. Хватит тратить время на этих глупцов. Пускай Айкард и Сади сгниют, мне все равно.

Мне требовалось найти способ сбежать, а значит, избавиться от эскорта гулямов. Однако я не могла использовать кровавые руны, ведь это меня еще больше разоблачит, может быть, окончательно. И хуже всего – у меня не осталось добровольных союзников. Ну почему я так стремилась настроить всех против себя? Мне нужно было действовать умнее и хладнокровнее и контролировать ситуацию. Но я все еще чувствовала, что тону, поэтому и сопротивлялась.

Дворцовые стены в два этажа высотой. Как мне их преодолеть? К тому же повсюду тысячи гулямов. Неужто я здесь застряла?

Я двинулась через сад к дворцовым воротам. Когда подошла, небо пронзила стрела и приземлилась прямо перед воротами. Молодой человек в сине-белой одежде Лучников Ока поднял стрелу и снял обернутую вокруг нее бумагу.

– Что там написано? – спросила я у него.

Он проигнорировал мой вопрос и передал сообщение ближайшему гуляму, который понесся к дворцу. Что бы там ни было, он торопился передать послание.

– Так что там сказано? – еще раз спросила я. – Возможно, он не знает, кто я такая. – Я – мать наследного принца! Что было сказано в том сообщении?

Молодой Лучник сглотнул и ответил:

– Йотриды вошли в Башню мудрости. Вот все, что было там сказано.

В Башню? Если встать в нескольких шагах от дворцовой стены, то можно даже увидеть, как ее верхушка целует небо. Клянусь Лат, а что, если йотриды затащили туда орудия? Они же смогут стрелять по дворцу! Возможно, именно это – идеальный аргумент, который убедит Кярса позволить мне находиться где-нибудь в другом месте.

Я удовлетворенно улыбнулась. Теперь я точно знала, что делать. Только нужно действовать быстро, чтобы не упустить возможности.

Я никогда не бывала внутри Башни мудрости, поэтому поднималась по винтовой лестнице с восторженной улыбкой на губах. Сначала я заметила, что внутри нет ламп, зеркала на стенах заливало лунное сияние, отчего вся лестница светилась. Во дворце имелось нечто похожее, но здесь свет был ярче.