Аклайнс располагал достаточным временем, чтобы обеспечить корабль припасами, требовавшимися смертным; здесь имелось даже мыло и масло в купальне кормовой каюты. Очевидно, он намеревался пользоваться ими весьма долго.

И не боялся преследования за похищение когорты солдат Зарождающегося мира. Что, если он получил разрешение? Или полагал, что никто не свяжет с ним их исчезновение?

Может быть, корабль стал платой за участие Аклайнса в каком-то предприятии?

Таким образом, он возвращался к самому началу своих размышлений: кто-то из верхушки Зарождающегося мира совершил предательство, тот, кто имел в качестве союзников Благословенных Бессмертных и мог без особых проблем получить у них корабль.

Если им повезло, уцелевшие последователи Аклайнса об этом знали.

Каи не сумел процарапать кожу тупыми обгрызенными ногтями нового тела. Пришлось воспользоваться ножом, чтобы добыть у себя достаточно крови и написать на деревянном столе слово разоблачить на языке сареди. Это поможет сориентироваться в интенциях толкователя и поставит якорь для возвращения. Затем он глубоко вдохнул, выдохнул и погрузил свое сознание в нижний воздух, отыскивая сложную сеть заклинаний, контролировавших колодец энергии.

Толкователи не могли извлекать энергию из болевых ощущений собственного тела, как делал Каи, или формируя отношения с духами, присущими разным уровням мира, живым и мертвым, как поступали Ведьмы. Толкователи извлекали энергию из жизни: новой, украденной, жизни на пороге смерти. Это умение делало их очень опасными, и именно потому жадность служила для них движущей силой. И эта сила была крайне восприимчива к истинной способности демона забирать жизнь из всего, живущего сейчас или жившего когда-то. Но это сареди понимали только тогда, когда оказывалось слишком поздно.

Родство с захваченной жизнью позволило сознанию Каи пройти по цепочке, созданной Аклайнсом, вниз, на палубу гребцов, и изучить тонкую интенцию, которая связывала всех смертных воедино.

Она удерживала их во взвешенном состоянии так, что Аклайнс мог питаться их энергией, как оса пойманной гусеницей.

Ему приходилось следовать по отдельности вдоль каждой ветки, прежде чем он понял форму структуры в целом. Как только Каи полностью разобрался в заклинании, которое откачивало энергию из жертв, чтобы питать создателя интенции, он ее уничтожил, оставив те связи, что удерживали смертных в состоянии, когда они не нуждались ни в пище, ни в воде, и направил больше энергии в неиспользованную ветвь, уменьшавшую их восприятие происходящего. В итоге переживания смертных станут меньше напоминать кошмар, а больше – настоящий сон.

Когда Каи убедился, что все сделал, он вернулся обратно на землю, открыв глаза в темной комнате. Палуба раскачивалась под ударами больших волн, а видневшееся через единственный иллюминатор небо окрасилось пурпуром. Голова у демона кружилась: работа оказалась тонкой и трудной, а ученика он съел уже очень давно. Каи позволил себе успокоиться, свернулся на ковре и погрузился в сон.

Каи проснулся и поморщился от упавшего на лицо яркого света. Мозг работал еще медленно и неуверенно, но корабельная качка подсказала ему, где он находился. С трудом он сумел разглядеть над собой Санью с маленькой глиняной лампой в руках.

– Да, он жив, – сказала она кому-то.

Каи сел и убрал волосы с лица. Он все еще лежал на полу каюты, но кто-то подложил подушку ему под голову и накрыл одеялом.

– Что такое? – проворчал он.

– А теперь он проснулся, – доложила Санья через плечо.

– Ты поела? Зиде нуждается в отдыхе? – Каи протер глаза.

Он вызвал рой бесенят, они запорхали вдоль стен комнаты, иногда вылетали за ее пределы в основную часть каюты, освещая мягким белым сиянием полированное дерево и золото.

– Зиде чувствует себя прекрасно. Матросы наварили чечевицы и даже не попытались нас отравить или еще как-то навредить. – Санья погасила фитиль лампы пальцами. Она надела новую тунику и подвернула слишком длинные рукава, волосы охватывала аккуратная шапочка из перстней и колец. – Зиде сказала, что ветер наконец задул в нужном направлении и теперь она сможет на некоторое время поручить управление воздушным монстрам. Она хочет, чтобы ты расспросил командира когорты, шпиона и двух других о том, что им известно.

– Правильно. – Каи с трудом поднялся. – Дай мне минутку прийти в себя, а потом попроси Зиде прислать их сюда.

Санья вышла. Кто-то оставил одежду на стоявшем возле стены сундуке. Каи переоделся в темно-синюю тунику с длинными рукавами и юбку с разрезами, но остался босиком и подпоясался поношенным, полинявшим в воде ремнем. Хотя в иллюминаторы врывался свежий бриз, в каюте не было настолько холодно, чтобы надевать куртку. Одежда, скорее всего, принадлежала Аклайнсу; шелк травяного плетения выглядел мягким и тонким, темно-синий цвет переливался в складках ткани. Волосы Каи высохли и превратились во вьющуюся кудрявую гриву. Он взъерошил их и даже не стал укладывать обратно.

Отодвинув занавес, он вышел в главную каюту и расположился на троне Благословенных Бессмертных. Санья уже вернулась и села на стоявший вдоль правого борта диван. Она подобрала ноги, но дрожавшее колено выдавало ее нетерпение.

Каи приказал бесенятам собраться у него над головой и откинулся назад.

Через большой люк впереди ему открывался вид на верхнюю и нижнюю палубы, где вдоль лееров зажгли несколько масляных светильников.

Вероятно, Аклайнс взял их на борт для нужд команды; Благословенные Бессмертные создавали собственный свет и не нуждались в примитивных устройствах.

Сперва вошли два уцелевших сторонника Аклайнса: завитки затвердевшего воздуха все еще связывали их конечности, чуть ослабленные лишь для того, чтобы они могли идти. Затем появились Ашем и Рамад, а за ними Зиде, внешне спокойная, но Каи уловил скрытое напряжение в линиях ее плеч и рта. Зиде сменила тунику на другую, получше, но оставила штаны из хлопка – на судне не нашлось другой женской одежды, кроме той, что носили воины-арайки. Тенес осталась стоять снаружи на часах, хотя Каи заметил волнообразное движение в темноте, которое указывало на присутствие дополнительных ветродьяволов, призванных Зиде для охраны палубы.

Ашем не спускала с Каи взгляда, отвернувшись лишь раз, когда Зиде прошла совсем рядом с ней.

– Так что будет с когортой? – задала Ашем вопрос, с видимым усилием сдерживая нетерпение.

Ее тревога выглядела искренней.

– Я изменил колодец энергии Аклайнса. Они будут спать до тех пор, пока мы не дойдем до места, где они смогут покинуть корабль.

На лице Рамада промелькнуло облегчение. Но Ашем сохраняла подозрительность и демонстрировала явное несогласие с таким решением. Ее губы дернулись, и она отрывисто произнесла:

– Ты отказываешься их освободить?

Пока Каи собирался с мыслями, придумывая легкий ответ, в котором прозвучала бы едва различимая угроза, его опередил Рамад:

– То, что сделал Аклайнс, оказывает тяжелое воздействие на тело и на разум. Так будет лучше. Если он просто их освободит, они могут поддаться панике и причинить себе вред. И у нас недостаточно припасов, чтобы их прокормить.

Ашем все еще колебалась, но ответ Рамада показался ей убедительным.

– Я понимаю, – наконец неохотно согласилась она.

– Приятно услышать твое одобрение, командир когорты, – ответил Каи. Горько, хотя и неудивительно, что она прислушалась к доводам случайного разведчика, проигнорировав его слова.

Он указал подбородком на двух слуг толкователя:

– Представь своих друзей.

– Сафрес и Кинлат, придворные лорды Ниент-арайка, – произнесла Ашем и с гримасой добавила: – Они не мои друзья.

Ниент-арайк находился в числе первых городов-государств Арайка, перешедших под власть Иерархов, когда горожане убили своего правителя, принца-наследника, заменив его на покорного Иерархам дальнего родственника.

Это было весьма любопытно, но еще ни о чем не говорило. Подобное происходило и в Бенаис-арайке до тех пор, пока не перебили большую часть семьи Башасы.