Я всё ещё пыталась понять, о чём она говорит. Никак не получалось уловить суть происходящего и связать всё воедино. Окружающее казалось мне странной безумной игрой, и её нельзя было ни остановить, ни покинуть. Или, быть может, это сон, и я сейчас проснусь?

— Появляясь на свет, такой микроорганизм не остановится, пока не сожрёт всё, — продолжала девушка. — Любые меры предосторожности, заборы и инструкции для персонала – лишь временные преграды. Это было понятно с самого начала… Готова поспорить, на Земле теперь творится примерно то, что ты видела на Пиросе год назад. Те, кто успеют перебраться на Каптейн, получат лишь временную передышку…

— Сейчас какой год? — недоверчиво прищурилась я.

— Две тысячи сто сорок шестой.

Да, год назад… Год назад? Если принять всё за чистую монету, это значит, что целый год выпал из моей жизни. И семьдесят шесть выпавших из памяти убийств – по одному в каждые четыре дня…

Она снова смотрела на меня. На лице застыла борьба усталой жалости и чувства необходимости хотя бы попытаться – я силилась разглядеть ложь в её глазах, но её там, кажется, не было. Вновь её тёплая ладонь коснулась моей щеки. Прикосновение Софии теперь казалось почти материнским. Я уже не сопротивлялась, вмиг обессиленная чувством утраченного времени. Я безумно скучала по любым ощущениям, кроме опустошения и беспомощности.

— Место, где появилась и выросла цивилизация людей, не было твоим родным домом, — с гипнотическим спокойствием говорила София. — Ты почти не помнила Землю, но всегда знала о ней. Она была где-то далеко, но тем, кто родился в новых мирах, она самим своим существованием внушала уверенность в будущем. В том, что людям будет куда отступить, если однажды доведётся встретить в космосе нечто ужасное. Мы всегда думали, что нам есть куда отступать, но оказались припёрты к стенке. У нас с тобой отняли Землю, и остался только этот форпост. И в эту самую минуту он ждёт, чтобы мы его защитили.

Сделав два шага в сторону, София провела в воздухе ладонью, и передо мной вырос синеватый шарик диаметром в полметра. Покрытый равномерной сеткой, голографический мяч медленно поворачивался и легонько мерцал россыпями бирюзовых светлячков. В отдалении над его поверхностью расплывались алые кляксы. Маленькие и побольше, они вползали в световую проекцию, повисая над шаром и исторгая из себя крошечные точки. Им навстречу двигались бесчисленные бирюзовые огоньки. То тут, то там эти светлячки схлёстывались с красными огоньками, вспыхивали и исчезали. Некоторые из них оставались и двигались дальше, но красных пятен становилось всё больше. Словно россыпь маковых зёрнышек, они постепенно расходились в стороны и сближались с шаром планеты. Сначала быстро, потом всё медленнее, и наконец почти совсем застыли.

— Ретроспектива десятиминутного боя, — пояснила София. — Ной, выведи фронтальную проекцию.

На голограмме я увидела их спереди. Похожие на гигантских спрутов, большие корабли мерно вращались и то вбирали в себя подобия щупалец, то выпускали их вокруг себя. Почти незаметные на фоне чёрной бездны возле огромных многометровых туш, колыхались и отползали в стороны маленькие букашки истребителей, оттенённые громадами медленно опадающих тентаклей титанического головоногого.

София будто мигом осунулась, протёрла глаза и устало затребовала:

— Ной, назови параметры флотилии?

— Тридцать пять кораблей-носителей, две тысячи триста семь кораблей сопровождения, — терпеливо объявил компьютер.

— Габариты носителя?

— Диаметр: четыреста семьдесят метров. Длина: две тысячи сто.

— Покажи авангард, — затребовала девушка.

Картинка дала фокус на гармоничную смесь космического корабля и живого организма. Раскалённое докрасна серо-пурпурное сплетение сухожилий, роговых пластин на носу, плавников, крыльев и вынесенных на консоли двигателей, сгруппировавшись в снаряд, летело вниз сквозь горячую атмосферу.

Пикирующий организм вдруг окружили стрелы белых лазерных лучей и электрических всполохов. Он резко вильнул в сторону, вспучился, поражённый, и выбросил из брюха струю огня. Качнувшись, сбился с прямой и исчез позади выскочившей снизу тёмной помехи в виде щербатой горной гряды. В кадре уже второй гибрид уворачивался от лазерного луча, выставляя подобие рогового щита. Резкий манёвр – и он ушёл вниз и вбок, скрывшись в складках местности.

София излучала железное спокойствие. Усталое лицо её выражало решимость, глаза холодно и оценивающе оглядывали обстановку на голографической сфере.

— Думаю, мы обе понимаем, что наземной части избежать не получится, — произнесла девушка. — Но твоей первоочередной задачей будут они. Я пришла сюда просить твоей помощи.

— Мне кажется, это явный перебор, — хрипло произнесла я и поперхнулась.

Пока я откашливалась, София серьёзно смотрела мне прямо в глаза.

— Время уходит, — сказала она. — Его нет на то, чтобы научить тебя пользоваться своими способностями осознанно, поэтому придётся импровизировать.

— Это какой-то развод, на который я не поведусь. — Я болезненно поморщилась. — Но даже если представить, что всё это правда… Ты думаешь, я стану добровольно помогать своим тюремщикам?

— Иногда внести вклад в общее дело способен не только друг, но даже самый лютый враг. — София вновь таинственно улыбнулась. — Я не прошу просто так. Одно твоё слово – и я верну тебе возможность жить полноценной жизнью. Насколько это возможно.

Прошагав в центр помещения, она сдвинула стенку под столешницей с оборудованием. В тускло освещённой нише были аккуратно разложены механические конечности из металла пыльно-синего цвета – две ноги и одна рука. Мои мехапротезы…

— Мне всё равно, — пробормотала я, изо всех сил стараясь отвести взгляд и заглушить возникшее вдруг ощущение пустоты на месте отторгнутых конечностей. — Делай что хочешь. Я просто подожду здесь, пока этот дешёвый спектакль закончится.

— Я догадывалась, что ты так и ответишь, — улыбнулась София. — Но это лишь слова. Я ведь знаю, чего ты хочешь на самом деле…

— Воздушный периметр комплекса нарушен! — прогремел отовсюду механический голос. — Над зоной отчуждения станции посторонний объект!

— Чёрт, быстро же они добрались, — прошипела София и шумно выдохнула, моментально собралась внутри себя и сообщила: — Я дам тебе немного времени на размышления перед ответом. А чтобы не было скучно, чтобы ты вновь не утонула в себе самой, тебе составят компанию… Ной, шестую капсулу напротив двенадцатой! Зафиксировать позицию блока, доступ ограничить первым уровнем.

— Выполняю, — громогласно согласился комплекс. — Доступ в лабораторию только для администраторов первого уровня.

Девушка закрыла нишу в столе, процокала каблуками сквозь световую проекцию шара, и тот, потревоженный рябью, растворился в воздухе. От стены прямо напротив отделилась ёмкость в человеческий рост. Гудящий манипулятор осторожно поднял её под потолок, пронёс над головой девушки и опустил на уровень моих глаз. София же направилась к стене, часть которой бесшумно разошлась в стороны. Словно забыв что-то сказать, у самого выхода она обернулась.

— Кстати, хочешь знать, на что похожа смерть? — спросила она. — Это было с каждым из нас. В тишине и комфорте, в невесомости и тепле ты живешь целых девять месяцев, а потом тебя оттуда выгоняют. Вытаскивают беспомощную из тридцати шести градусов в двадцать, из полутиши в какофонию звуков, из эфирной лёгкости под тяжесть метрового слоя ртутного столба… Рождение – это смерть, с которой мы начали свою жизнь…

Пропустив девушку сквозь себя, стена сомкнулась, и воцарилась гробовая тишина.

Крышка капсулы напротив меня вздрогнула, и всё внутри меня сжалось в холодном предчувствии. Серая плита разделилась на четыре части, неторопливо раскрываясь передо мной острым стальным цветком.

Ниша внутри капсулы была пуста, если бы не одно «но»… Внутри не было тела, но зато была голова. Овальная, лысая, словно колено, с тонкими и острыми чертами лица и нечеловечески бледной кожей, практически белоснежной. Из металлической гофрированной шеи в заднюю стенку ниши уходил аккуратный пучок проводов и пара трубок с мутным раствором.