Под повязкой что-то набухло, прокатывало по всему телу волны боли. Тело саднило проявившимися синяками. Тряхнув головой, я смахнула морок, вновь попыталась отогнать тяжёлый, наваливающийся на меня сон…

Нет же, всё было не так. Это место тоже было мертво. Дом стал собственным памятным надгробием ещё до того, как мой мир дотла сгорел в горниле эпидемии. Однако, это было неважно. Важна была лишь цель и движение к ней. А ещё важнее был маленький человечек рядом со мной, только-только переставший заходиться свистящим кашлем. Растрёпанный плюшевый медведь, вместе с нами переживший девять кругов ада, покоился у Алисы на коленях, а сама она полулежала с закрытыми глазами, покачиваясь в такт движению машины…

Мелькнул смутно знакомый съезд на пыльную колею, и что-то заставило меня замедлить ход. Шурша шинами по мокрому асфальту, машина остановилась, а меня неодолимо потянуло свернуть к карьеру – туда, где на холме стоял одинокий крест со старательно вырезанной ножом надписью. «Правда – в настоящем». Мне нужна поддержка, Рамон… Совсем немного незримой поддержки старого друга – безмолвной, грустной, неосязаемой, но такой нужной. Я постою рядом с тобой, в досягаемости, на расстоянии человеческой речи, а потом двинусь дальше…

Я быстро, я сейчас… До дома оставался всего-то какой-нибудь десяток километров, а свинцовые веки тянули меня вниз. Если уж я где и вырублюсь в беспамятстве – пусть это будет безлюдный карьер. Полчаса сна – и можно будет сделать последний рывок к дому.

Пронзительно жужжа коробкой передач, машина прокатилась назад по пустой дороге. Алиса приоткрыла щёлочку глаза, апатично огляделась по сторонам и вновь впала в спячку…

Скрип тормозов, поворот руля – и седан, поднимая пыль, побежал по колее мимо жухлых кустов, ржавых металлических осколков цивилизации и потрескавшихся от времени и жары бетонных плит, сложенных неровными штабелями. Несостоявшаяся стройка разорёнными бытовками проплывала мимо, из-за пригорка показался широкий карьер…

На той стороне, в белом пожарище нарождающегося дня из холма вырастал силуэт огромного морского чудовища. Свистящий гул исполинской рыбы накатывался на меня с дальней кромки карьера.

Брови мои поднимались вверх, на глаза наворачивались слёзы, а я не верила своим глазам. Серебристый корабль стоял на массивных ногах, и чёрными тенями мелькнули крошечные фигурки, спускающиеся на землю. Из последних сил держась за руль, я катила машину вперёд, к разраставшемуся серебряному силуэту звездолёта и всё щурила опухшие глаза в тщетных попытках разглядеть приближающихся по колее людей. Один, второй, третий… В чёрной форме спецназа ГСБ с оружием наперевес и безоружные, подпоясанные строгой выправкой, они оттенялись восходящим солнцем и походили на инопланетян или ангелов.

Впереди шла женщина, волнистые волосы ниспадали на её плечи. Последняя мысль успела сформироваться в затухающем сознании:

«Люди… Наконец-то, люди… Теперь всё будет хорошо».

Остановив потрёпанную временем машину, я заглушила двигатель. В тишине веки сами собой закрылись, а чугунная голова обессиленно опустилась на руль…

… Мягкий ворсистый ковёр сочной зелёной травы нежил тело.

Ощущение было всепоглощающим, я всё пыталась насытиться им, торопливо ловя ускользающие мгновения, но они рассыпа͐лись и просачивались меж пальцев, словно золотой песок. Тонкий, тающий лёд сновидения надломился, последние лоскуты сна растворились во тьме, и я ощутила под собой ласковую, обволакивающую постель. Кажется, мне снилось, что я спала в сочной зелёной траве. Но она осталась на той стороне, а я была уже на этой. Вновь чувствовала своё тело. Прислушалась.

Царила тишина – лишь негромко и железно постукивало что-то вдалеке, доносились обрывки приглушённых голосов. Возвращались воспоминания. Совсем не то, что я видела во сне. Чудовища, которые были многолики и опасны, и самыми опасными были те, кто носил маску человека. Сновидение тем временем и вовсе ускользнуло.

Наконец, я решилась разомкнуть глаза.

Живую руку стягивала тугая белоснежная повязка. Над головой возвышался железный потолок корабельной каюты – знакомый до щекотки в животе, почти родной. Гермостворка окна была поднята, снаружи желтели фонари. Сев на кровати, я увидела внизу, за стеклом узкий пустой переулок. Неспешно прогуливался рослый часовой в экзоскелете и с оружием. Спина его скрылась под корпусом корабля.

Стена напротив, испещрённая трубами и кабель-каналами, поднималась ввысь и исчезала в темноте… Да нет, какой это, к чёрту, переулок? Это же корабельный ангар! Безразмерный, гигантский, с протянувшимися вдоль стен бесчисленными жилами коммуникаций, с уходящими куда-то под пол богатырскими суставчатыми ухватами, он пестрил жёлтыми огнями, которые стройными шеренгами висели далеко наверху…

Скачущие вразнобой мысли сложились в некое подобие порядка. Я на «Фидесе», в своей каюте. А «Фидес», очевидно, в корабле покрупнее. Вариантов всего два – либо это «Голиаф», либо «Аркуда». Оставалось только выяснить, какой из двух.

Поднявшись с постели, я взглянула в небольшое зеркало на стене. Первый раз за несколько дней посмотрела на себя, увидев бледного призрака в чистом белоснежном белье. Что-то показалось странным, необычным. Пригляделась повнимательнее, пристальнее. На висках серебрилась робкая, едва проявившаяся седина.

«Ничего страшного, закрасим», — подумала я про себя…

В шкафу обнаружилась уже знакомая адаптивная форма Ассоциации Вольных Пилотов. Стараясь подавить стойкое ощущение, что всё это уже было, я покинула каюту. Откуда-то из прохода лилась непринуждённая беседа, а в конце коридора, почти упираясь головой в потолок, стоял вооружённый боец в экзоскелете поверх бронекостюма и в маске-шлеме. Плечом к плечу рядом с ним в лёгком, ощутимом напряжении стоял спецназовец Галактической Службы Безопасности.

Удивительная компания – представители практически враждебных структур, да ещё и с разных планет… Провожаемая их безмолвными взглядами, я двинулась вдоль коридора на голоса – в сторону кают-компании. Перешагнула порог, и на меня повернулись полдюжины лиц.

За продолговатым столом сидели: полковник Галактической Службы Безопасности Максим Ионов, капитан судна «Фидес» Диана Юмашева, командир спецотряда «Стриж» Андрей Макаров, позывной «Оникс» и, к моему бесконечному удивлению, лейтенант Аркадий Бесфамильный, позывной «Бурят». А ещё здесь были агент «Опеки» Рихард Фройде и неизвестный мужчина в тёмно-синем мундире – судя по комплекции и мертвенной бледноте кожи, он тоже был не из землян.

— Ну что, товарищ Волкова, вы выспались? — благородно улыбнувшись, поинтересовался Ионов. — Присоединяйтесь. Полагаю, вы знакомы со всеми, кроме капитана «Аркуды».

Незнакомец в мундире кивнул и отчеканил:

— Контр-адмирал второй эскадры Росса, капитан крейсера «Аркуда» Александр Орёл, честь имею.

— Лиза Волкова. Очень приятно.

Если честно, приятно не было. Меня никак не могли оставить в покое и хотя бы дать собраться с мыслями…

Неровно прошагав сквозь кают-компанию, я скрежетнула по полу свободным стулом и подсела к столу. Все смотрели на меня, будто ждали чего-то. Глаза полковника Ионова, как всегда, были лиричны и грустны – казалось, они даже не принадлежали владельцу. Проживая собственную жизнь, они наблюдали, записывали и делали свои собственные выводы из происходящего. И сейчас они полностью понимали моё состояние.

— А где Алиса? — выдавила я из себя. — Что с ней?

— С ней всё хорошо, она отдыхает, — ответила Юмашева. — Ты голодная? Чай? Кофе?

Подслушав заданный вопрос, желудок яростно зарычал, и я утвердительно кивнула. Лейтенант Бесфамильный поднялся с места и бесшумной тенью скользнул в сторону пищевого робота. Странно было видеть его без оружия и без брони – в одном лишь экзоскелете, но движения его были, как всегда, точны и лаконичны.

— Как вы сюда попали? — вопросила я, не обращаясь ни к кому конкретно и сразу ко всем.