— С нами всё будет хорошо, — с лёгкой улыбкой сказала Софи. — Не волнуйся за нас. Тебе есть, о ком позаботиться.

— Ну хорошо, как скажешь, спорить не буду, — тяжело согласился Гагик и сунул деньги в карман.

Галантно поцеловав руку Софи, он неуклюже приобнял меня и сказал:

— Лиза-джан, помни и не забывай. У Бога тысяча и одна дверь. Если закроется тысяча – одна обязательно откроется. — С этими словами он забрался в свой облезлый аэромобиль и, сверкнув оттуда золотым зубом, крикнул: — Хаджох! Доброго солнца вам! Если что – мой номер знаете!

Машина натужно оторвалась от земли и, набирая скорость, поплыла над пригорком. Через несколько секунд аэрофургон скрылся за холмом, а Софи достала из кармана две карточки, протянула их мне и сказала:

— Вот, держи ключ от моей квартиры. А на этой карте есть немного денег. Располагайся там, а я, как всё закончу, приду.

— А куда идти-то? — пожала плечами я. — Я здесь в первый раз.

— Момент, — спохватилась Софи. — У тебя же есть блю-арк? Включи-ка его…

Через несколько секунд пакет геоданных развернулся в моём нейре, маршрут построился и лёг на сетчатку глаза.

— Я буду ждать, — сказала я.

Софи кивнула, чмокнула меня в щёку и бодро зашагала по извилистой асфальтовой дорожке вниз, в сторону белой ограды, а я осталась одна.

Неторопливо шагая по маршруту, я вспоминала прошедшую ночь, обернувшуюся кошмаром – и чуть не ставшую трагедией. Только сейчас, по прошествии времени, я понимала – внутри меня разразилось противостояние двух мощных сил. В этот раз чудовище потерпело поражение, но я чувствовала нутром – оно не успокоится, пока не настигнет меня.

Странный сон, последовавший за ночными событиями, вызывал двойственные ощущения. Я упустила что-то важное, ускользнувшее в последний момент, и была несколько разочарована тем, что мне так и не удалось добраться до места назначения на могучем олене. Однако впервые с тех пор, как мы покинули лабораторию, мне не снились кроваво-красные глаза Рамона.

Сквозь белёсую дымку проглядывали горы – приземистые кряжи оттеняли по-настоящему огромные, наполовину погружённые в молоко полупрозрачные высокие взгорья. Они постепенно проступали в таящем утреннем тумане, словно дозорные, безмолвно охраняющие побережье плотными рядами сторожевых цепей.

Где-то монотонно, то нарастая, то затихая, рокотали далёкие корабельные двигатели, отдаваясь вибрацией по самой земле, по всему телу. Узкую улочку обступали низкие жилые дома, ровные заборы из слоистого камня чередовались с аккуратно постриженными живыми изгородями. Навстречу мне попадались редкие пешеходы – неспешно гуляющая пожилая пара, девушка в спортивном костюме на пробежке, курьер службы доставки. Мимо бодро проскакал четвероногий тандем – робопёс вёл за собой на поводке белого кучерявого пуделя.

Позади меня по переулку разносился гул мотора, крякнул гудок, и я посторонилась – небольшой грузовичок прокатил вперёд. В кузове машины покачивался разноцветный рогатый козёл – он жевал траву и пялился на меня одним глазом, пока грузовик не скрылся за изгибом дорожки…

За домами возвышались шпили изящных минаретов – они были привычной частью Европы, которую уже давно захватили люди другой веры. Ветер доносил далёкое мелодичное пение муэдзинов, смешивавшееся с мощным ракетным гулом невидимых отсюда кораблей. Этот пригород был очень мирным и был бы тихим, если бы не постоянный шумовой фон.

Время близилось к полудню, мягкое Солнце передо мной постепенно ползло к зениту, а я неспешно брела по петляющему проулку. Вскоре глухой переулок сменился улочкой пошире, появились редкие автомобили. Вокруг текла размеренная провинциальная жизнь; в зелёных огороженных двориках уютных домов гулял ветерок, разбрасывая дисперсную морось от вращавшихся газонных поливалок…

Ночное происшествие никак не выходило из головы, я шла и постоянно оглядывалась по сторонам, высматривая погоню, но вокруг было тихо и спокойно. Чтобы как-то отвлечься, я размышляла о том, как Гагик будет добираться обратно в Содружество, и гадала – что же за гостинцы он прихватил «своим»? Полдюжины увесистых пакетов, позвякивающих стеклом, которые он бережно укладывал во вместительный фургон, выдавали в нём любителя хорошего вина и отъявленного гурмана…

Административные границы Пан-Евразийского Содружества были полупрозрачными. Идеально работала лишь система денежных сборов – каждая выезжающая за пределы своего региона машина автоматически становилась на миграционный учёт, и с её владельца ежедневно списывалась кругленькая сумма сборов за пребывание в чужой юрисдикции. Контроль грузов и досмотр пассажиров на границах стран был символическим – сухопутная Евразия представляла собой единое таможенное пространство. Впрочем, все производимые товары сразу же попадали в базы «Счетовода», где можно было в реальном времени отследить путь каждого изделия и продукта с момента упаковки на конвейере и до той секунды, когда пустая тара находила покой на мусорном полигоне.

А ещё в «Счетовод» попадала вся деятельность человека, который пользовался благами цивилизации – начиная с поисковых запросов через нейроинтерфейс и заканчивая банковскими операциями. Сотни и тысячи нейросетей просеивали информацию в поисках подозрительной активности, анализировали общение в соцсетях и в личной переписке, прослеживали маршруты и встречи с другими людьми. Тотальный контроль за всеми в мире, где каждый был на виду. Именно по этой причине я зареклась использовать киберпространство с помощью интерфейса…

Что касалось транспорта – все перемещения грузовиков, глайдеров и наземных автомобилей учитывались в «Счетоводе», который по совместительству обеспечивал навигацию беспилотных аппаратов. На каждой машине стоял заводской маячок, и при попытке удалить, заглушить такой маячок или вывезти машину с планеты прописки сразу же срабатывала сигнализация. В считанные часы после этого на место прибывала полиция и очень жёстко наводила порядок.

Исключением из правил был наш старый глайдер «Шинзенги», обломки которого остались в грузовом отсеке пропавшего «Виатора». Кардану каким-то образом удалось продублировать его в Системе и вывезти с Земли, а затем перебрать машину до винтика, сняв с неё все следящие устройства. В нашем инструментарии это когда-то стало действительно удачным приобретением – именно поэтому полиции так и не удалось выйти на наш след после перестрелки в Институте…

Что, кого и куда ты везёшь в своей машине – было совершенно неважно. Всё равно, в случае какого-либо происшествия отследить через «Счетовод» все передвижения в этом районе за нужный промежуток времени не составляло никакого труда, поэтому наказание было неизбежным. Полиция не была на виду, и почти везде, кроме особо охраняемых зон и больших городов, создавалось обманчивое ощущение безнаказанности…

* * *

Неожиданно из переулка между домов выскочило нечто, чуть не сбив меня с ног, и вприпрыжку поскакало по тротуару. Это нечто было одето в белые кроссовки, пышные малиновые штаны, а верхняя половина тела представляла собой бордовую, невообразимых размеров плюшевую вишню с торчащим из макушки зелёным хвостиком. На поверхности вишни были нарисованы распахнутые белые глаза и дебильно-радостная улыбка. Слегка съехав набок, костюм смешно дрыгался, а ряженый пробежал по тротуару несколько шагов и ринулся на проезжую часть – прямо под колёса проезжающего мимо автомобиля.

Пронзительно завизжали тормоза, машину развернуло, а человек в костюме вишни обогнул автомобиль и с невероятной прытью скрылся между домов. Оттуда, из двора тут же раздалось радостное многоголосое гиканье. Машина тем временем тронулась с места и, крадучись, поползла дальше по улице.

Придя в себя после увиденного, я решила выяснить, что это было. Я сделала несколько шагов в глубь переулка, в сторону шума и гама, и увидела в центре лужайки полтора десятка юношей и девушек, которые возбуждённо гомонили, обступая «человека-вишню», стягивавшего с головы свой нелепый наряд.