— Это что?

— Это… Мы собирались тебе сказать, но всё как-то момента подходящего не было… — Марк мялся, поглядывая на меня в поисках поддержки, но я молчала. Наконец, он отыскал нужное слово и выпалил: — Это наши сбережения.

— Что за сбережения? Покажи, что там внутри.

Зацепив носком ботинка, Марк сдвинул крышку в сторону. Туго перетянутые цветные свёртки, едва посыпанные песком, беспорядочной кучей проступили на фоне яркого света звёзд. Казалось, ночные светила нарочно старались поярче осветить этот сундук с сокровищами – блестящие защитные полоски так и искрились на новеньких купюрах.

— Тут же целое состояние! — воскликнул дядя Алехандро, в глазах его сверкнули было, но тут же потухли искры.

Он строго посмотрел сыну в глаза. Ростом он был чуть ниже Марка, стоявшего, к тому же, на возвышении, но сейчас Марк казался маленьким и жалким, а его отец – большим и суровым великаном.

— Где вы их взяли? — вопросил он.

— Заработали.

— Что это за работа? Неужели за честную работу могут столько платить? Что вы делаете? Это взяточничество? Воровство? Отвечай, сын! — потребовал дядя Алехандро. — Мне нужно знать!

Марк молча отвернулся лицом к полю и взялся руками за голову – то ли не находил правильных слов, то ли не мог позволить себе сказать правду. Дядя Алехандро вопросительно повернулся ко мне. Я не стала врать и увиливать и просто сказала:

— Мы убиваем людей.

Секунду он смотрел на меня полными тьмы глазами, будто увидел какое-то страшное чудовище. В его коротком взгляде пронеслись ужас, отвращение, разочарование, безнадёжная тоска… Покачав головой, он выключил фонарь и произнёс совершенно потухшим, бесцветным голосом:

— Моё сердце разрывается, и мне стыдно. Мне больше некого винить, кроме себя.

— Папа, да почему?! — воскликнул Марк. — Мы уже взрослые люди, и сами отвечаем за свои решения! Мы, по сути, очищаем этот мир от злодеев! Если бы ты хоть одного из них узнал получше…

— Некого, — будто не слыша Марка, продолжал дядя Алехандро. — Это я не смог дать вам всё, что должен был. И я чувствую вину за то, во что вы, мои дети, превратились…

Я нервно теребила подол платья, не зная, куда деться. От страшной правды мой отчим старел прямо на глазах.

— Не переживайте, я не сдам вас в полицию, — тускло произнёс он. — Ведь полиция уже здесь. Вот она, передо мной…

Он мимолётно взглянул на Марка, развернулся и понуро заковылял в сторону дома.

— Папа! — воскликнул Марк. — Всё не так, как ты думаешь! Мы делаем этот мир лучше!

Его силуэт становился всё меньше, и до нас донеслось тихое, едва различимое:

— А эти грязные деньги, пахнущие смертью… Они не принесут счастья…

… Лучи пополуденного солнца серебрились в заснеженных шапках, укрывавших острые горные пики. Лёгкие утренние перья облаков растворились без следа, небо было чистым и ясным, и я наслаждалась полётом, вдыхая полной грудью морозный воздух через фильтр шлема. Смягчая нервные импульсы, терморецепторы рук кричали мозгу об ощутимо отрицательной температуре воздуха, но меня это совсем не беспокоило – я чувствовала себя неуязвимой на этой высоте.

Далеко внизу показался едва различимый, присыпанный снегом силуэт «Виатора». Он сливался с местностью и отсюда был похож на занесённую лесную поляну необычной формы – одну из многих сотен таких же полян, скрытых меж горных хребтов, у кристальных озёр и вдоль юрких речушек…

Спустившись вниз, я аккуратно закатила гравицикл в раскрывшийся шлюз и погасила двигатели. Насвистывая одну из тех забавных бравурных мелодий, которые любил дядя Ваня, вытащила из багажника пакет с покупками и прошагала в кают-компанию. Там царила напряжённая тишина. Дядя Ваня, профессор и Марк сидели за столом. На одной ноге я сделала изящный оборот вокруг своей оси и беззаботно поинтересовалась:

— Как вам моя обновка? Пуховичок отличный, в нём не холодно и не жарко, а ровно так, как нужно!

— Лиза, мы как раз ждали тебя, — проигнорировав мою реплику, прожужжал Ваня. — Присаживайся, нам нужно кое-что обсудить.

Я кинула пакет на диван, устроилась на одном из свободных мест, стукнула об стол пару смартфонов и восхищённо ткнула в них пальцем.

— Видали? Вон чего нашла – вернулась старинная мода на сенсорные телефоны. Тут, в горах, это лучший способ связи, а эти номера – предоплаченные и анонимные, так что нужно очень постараться, чтобы вычислить нас.

Дядя Ваня, не обратив никакого внимания на телефоны, сообщил:

— Мы получили послание от заказчика. Посмотри и скажи нам, что ты об этом думаешь.

Он вытянул откуда-то планшет и положил его передо мной. «Вы отлично поработали! Жду в ответном письме ваши координаты, после чего вышлю группу вам на подмогу». Вроде ничего необычного.

— Вроде ничего необычного, — пожала я плечами. — Кратко и по делу.

— Отлично. — Дядя Ваня постучал манипулятором по столу. — А теперь давай поразмыслим. Мы сидим здесь, без связи, придавленные к земле флотскими поисковиками. Как только мы взлетим – нас либо посадят и возьмут на абордаж, либо ликвидируют на месте, и заказчику об этом известно. Никто в здравом уме не станет объявлять войну Конфедерации ради того, чтобы вытащить нас отсюда, а значит, та группа, которую к нам хотят прислать «на подмогу», в лучшем случае просто заберёт артефакт, оставив нас здесь, а в худшем… В худшем – и чего похуже.

— Деда, откуда такой пессимизм? — вопросила я.

— А вот откуда. Наш заказчик работает на «Базис», крупную организацию в верхах – если угодно, тайное правительство… Не спрашивай, я успел навести справки. Если тебе, Лиза, что-то неизвестно, это не значит, что об этом не знают другие. И тот самый номер, который ты используешь для связи – пять нулей, две двойки, семь, четыре, семь… Даже ребёнок разгадал бы этот ребус!

Я попыталась вызвать перед глазами привычную цифровую панель. Не получилось, я схватила один из купленных телефонов и вывела панель набора на экран. Действительно, последние пять цифр легко можно было прочесть как «basis». И почему я раньше не обратила на это внимание? Может, потому что это было уж чересчур выпукло и очевидно? Дядя Ваня тем временем продолжал:

— «Базис» десятилетиями держит руку на пульсе всей Конфедерации, вмешиваясь в экономические и политические процессы там, где нужно, с помощью финансовых корпораций, общественных институтов, управляемых правительств… Экономические кризисы, перевороты, спецоперации… Перечень методов можно долго продолжать. Эти люди не станут играть в бирюльки, и, если учесть, что мы навели много шороху и в определённой степени скомпрометировали себя, мы для них теперь – токсичный актив.

— Да, засветились конкретно. — Я подняла брови и вздохнула. — И что теперь будет?

— Ту часть «Книги», что мы упустили, ищет боевой отряд «Интегры», с которой у «Базиса» с недавних пор очень плодотворные и взаимовыгодные отношения. Моё предположение следующее: как только заказчик узнает, где мы находимся, эта самая «Интегра» пришлёт к нам гостей за второй частью…

Воцарилась тишина. Я много слышала про «Интегру», но встречаться с её представителями не доводилось. Этот высокотехнологичный преступный синдикат был признан террористической организацией номер один на уровне Конфедерации. Он принимал на себя ответственность за самые масштабные и кровавые теракты от Везена до Кассиопеи – взрыв орбитальной платформы над Циконией в системе Глизе-832, унёсший жизни двадцати тысяч человек… Столкновение межзвёздного круизного лайнера «Полярис» с грузовиком, полным горной породы – ещё двенадцать тысяч… Крушение автоматического газодобытчика над Юпитером – жертв нет, за исключением вахты синтетиков, но ущерб оказался настолько велик, что «Система-Ресурс» просто отказалась вешать второй добытчик на орбиту…

Список был обширным, и с периодичностью в несколько месяцев новостные ленты неизменно вспыхивали очередной крупномасштабной трагедией.