Слабость накатывала волнами вместе с тоской по живым людям, по простому человеческому быту…

«Перестань думать», — сказала я себе. — «Ты просто устала. Очень сильно устала, вымоталась и вновь чуть не погибла, но теперь ты в безопасности. Теперь ты можешь наконец выдохнуть, ведь сюда никто не проникнет. Здесь рядом даже есть живой человечек, невероятная редкость в этом мире».

Сморгнув проступившую было слезу, я прошлась по коридору и заглянула во все комнаты. Все три спальни, включая детскую, пустовали. Алисы нигде не было – наверное, она ушла в башенку, на третий этаж.

Я выбрала ложе попросторнее, скинула с себя одежду и рухнула на бескрайнюю двуспальную кровать. Не помешало бы помыться – волосы всё ещё отдавали сладковатым зловонием, но я почти сразу закрыла глаза и забыла обо всём. Сон пришёл быстро, и я мгновенно выключилась, будто обесточенный электроприбор…

… — Нам нужна вода, — прозвучал детский голос над самым моим ухом, и я от неожиданности села на постели.

Девочка стояла рядом с кроватью – серьёзная, исцарапанная – и сверлила меня немигающим напряжённым взглядом, а рядом с ней на ковре стояли два жестяных вёдра.

— Где я возьму воду? — спросила я, приходя в себя после тяжёлого и глубокого забытья.

— В колодце. — Ребёнок сделал неопределённый жест рукой. — Я бы сама сходила, но первое правило – не выходить из дома.

Я поднялась с постели, аккуратно сдвинула занавеску и выглянула наружу, в пустой двор. Куцые деревья кидали разлапистые тени на пожухлую траву. За окном вовсю разгорался новый день – скорее всего, время было ближе к полудню. Определённо, я поспала от всей души, и к тому же выспалась. Давненько такого не было.

— Далеко колодец?

— Через три дома, — последовал ответ.

От мысли о том, чтобы покинуть эту неприступную крепость и выйти наружу, по спине побежали мурашки. Похоже, мягкая и удобная постель действует расхолаживающе. Но делать нечего, без воды мы долго не протянем.

— Ну что ж, в таком случае присмотри за мной с башенки, — сказала я, влезая в чужие штаны.

Начинался новый день, и мне предстояло сделать вылазку из нашего за͐мка и найти воду…

Припав к глазку на входной двери, я несколько минут прислушивалась – не стоят ли грязные оборванцы за дверью, не слышны ли шаркающие шаги, не хрипит ли кто-нибудь снаружи. Наконец, с монтировкой наперевес я приоткрыла входную дверь и вышла на крыльцо. Было пустынно и тихо, лёгкий ветерок доносил еле заметный запашок гари и эхо далёких выстрелов, которые отсюда казались лёгкими постукиваниями по деревяшке.

Солнышко пригревало, где-то вдалеке чирикала птица – прекрасный день для прогулки, который портили лишь выбитые окна дома напротив да лежащий сбоку от крыльца грязный труп с пробитой головой.

— Папа прятал их, чтобы я не видела, — раздался голос позади меня – Алиса, как водится, подошла совершенно бесшумно и стояла в дверном проёме. — Но я подсматривала из окна, как он уносил их в соседний двор…

Я взглянула на девочку, а та поспешно добавила:

— Но я не нарушала второе правило и не раздвигала шторы. Я только через уголок подсм…

Значит, уносил тела в соседний двор? Хоронил их, наверное, чтобы не валялись вокруг дома, не портили вид из окна, да и не воняли, заветрившись на солнцепёке.

— Поддерживать чистоту – дело правильное, — согласилась я.

Отец старался для своей принцессы, как мог. Что ж, раз уж здесь так повелось, то кто я, чтобы нарушать традиции? Придётся немного потаскать тяжести…

Ещё раз оглядевшись по сторонам, я ухватила мертвеца за руки и поволокла его, неожиданно тяжёлого для своей комплекции, по придомовой дорожке во двор. Укрытая тенью соседнего дома с заколоченными окнами и аккуратным штабелем досок вдоль стены, я протащила труп сквозь двор и прямо за домом обнаружила аккуратное кладбище.

Полтора десятка холмиков жались один к одному, в изголовье каждого из них был воткнут обрезок доски. На дереве были фломастером начертаны имена – Мэган, Стюарт, Эсперанса, Энрике… Значились и даты – все за последний месяц. Соседи? Друзья? Случайные попутчики в этом недружелюбном мире? Как знать…

Под стеной дома лежала старая, изрядно потрёпанная лопата. Схватив её, я прикинула место для будущей могилы и стала копать. Было тяжело, земля от жары пересохла, схватилась и сопротивлялась штыку, поэтому меня хватило лишь на то, чтобы выкопать полметра. Неподъёмное тело скатилось в яму, а я, закидывая его землёй, размышляла о том, сколько стоицизма должно быть в человеке, чтобы он занимался похоронами в такое время.

Стоя у свежей могилы, я переводила дух, и в голову вдруг пришёл почерпнутый из какой-то энциклопедии запылившийся исторический факт. Когда-то давно, полтысячи лет назад, когда в земной Европе бушевала чума, тела умерших лежали прямо на улицах вот точно также, как сейчас, отравляя инфекцией воздух вокруг себя. Именно тогда люди вывели рассчитанную из санитарных соображений глубину в шесть футов – то есть в два метра. Считалось, что на такой глубине тела не будут вымыты дождями, звери и птицы не смогут их выкопать, а продукты разложения не попадут в грунтовые воды. Наверное, по-хорошему стоило бы сделать всё по науке, однако я вообще изначально шла за водой.

Где там вёдра-то…

Я вернулась к крыльцу, подобрала вёдра и монтировку и вдоль самой окраины посёлка направилась в сторону, указанную девочкой. Один дом, другой, третий… Словно чёртик из коробочки, прямо на меня из-за угла выскочил заражённый, и рычащая оскаленная пасть бросилась вперёд. Вёдра грохнулись оземь.

Рефлекторный прыжок назад, размах монтировкой, гул рассекаемого воздуха – и твёрдое железо встретилось с грязной головой. Коротко хрустнув неестественно вывернутой шеей, нелюдь рухнул в пыльную колею…

Девочка не обманула – впереди, за изрядно разросшимся сорняком виднелся почерневший от времени барабан, закреплённый на паре досок. Не теряя времени, я устремилась прямо туда. Опасливо оглядываясь по сторонам, открыла крышку и принялась вращать ручку, раскручивая барабан. В тёмной гулкой глубине о воду плеснула кадка, наполнилась тяжестью – и с некоторым усилием ручка пошла в обратном направлении.

Бадья появилась на свет. Аккуратно, стараясь не пролить ни капли, я перелила её содержимое в свою ёмкость, долила остаток во второе ведро и собралась было уходить, как вдруг за моей спиной отчётливо щёлкнуло, и раздался мужской бас:

— Ты кто?

Метров с десяти от бедра из помпового ружья в меня целился заросший курчавой бородой плотный мужичок средних лет. Рядом с ним стояло пластиковое ведро – очевидно, он тоже пришёл на водопой.

— Меня зовут Лиза, — сказала я.

— Я тебя не знаю. — Мужчина пристально оглядывал меня с ног до головы, и дольше всего его взгляд задержался на биотитановом мехапротезе руки.

— Я не местная. Вчера вечером забрела в ваш городок, спасаясь от монстров.

— И откуда ты пришла?

— Из Микасы, это к западу от Ла Кахеты, — решила я соврать.

— Далековато забралась… А тут где остановилась? В гостинице на площади? — Крепыш криво усмехнулся одной ему понятной шутке.

— В большом доме на въезде в город, тут рядом.

— Дом кирпичный? Номер два по Морской улице? — Я кивнула, а Мужчина нахмурился и несколько расслабился, ствол ружья приопустился и уже не смотрел мне в лицо. — А где этот… охотник? Давно его что-то не видать.

Охотник? Наверное, он имел в виду отца девочки. Того самого, который «сказал, что скоро вернётся». Я замешкалась, не зная, что ему ответить, а глаз его хитро сощурился, лицо изменилось и расплылось в ухмылке. Секунду спустя он опустил ружьё, подхватил своё ведро и вразвалочку зашагал ко мне.

— Значит, ты его не встречала. И дома его, стало быть нет.

Мужик повесил оружие на плечо, деловито подошёл вплотную и поставил ведро на грунт.

— Я набрела на их дом, и там была девочка.