* * *

Зябкая пустынная ночь сменилась утром, и Мю Льва неуклюже выбралась из-за горизонта, обдав вездеходы волной тепла. Эмиль Дюпре, заложив руки за спину, ходил туда-сюда перед выстроившимся в шеренгу личным составом. Его зычный голос доносился сквозь ставшее уже привычным пульсирующее давление ультразвука на уши. Все три эмиттера на вездеходах работали теперь безостановочно, сливаясь в сплошной едва различимый свист…

— С этого момента передвигаемся по двое, — муштровал бойцов их командир. — От напарника дальше, чем на метр, не отдаляться! В душ, туалет, по-маленькому, по-большому – без разницы. Двадцать четыре часа в сутки приглядываете за своим товарищем. Кто нарушит приказ… Кого затянет в песок – я самолично вытащу и отправлю на Энцелад, на метановые гейзеры! Вопросы есть?

— Никак нет! — отозвался стройный хор голосов.

— Тогда разбиться на пары, и по машинам! Остался короткий марш-бросок, к полудню будем на месте!

Бойцы разошлись и принялись карабкаться на вездеходы…

Некоторое время назад ландшафт сменился, и наша колонна, остановившись на короткую дозаправку, двигалась теперь по совершенно плоской каменистой равнине. Впереди, очень далеко, на самом горизонте сквозь мутную дымку проступали величественные горные пики, которые едва заметно увеличивались в размерах по мере нашего приближения.

В салоне было очень жарко даже несмотря на работающий кондиционер. Утерев со лба пот, я сверилась с планшетом, по которому был проложен маршрут до места, и повернулась к Софи:

— Одиннадцать километров до полей по прямой. Потом ещё семь – до междугорья, откуда группа подала сигнал. Мы уже почти приехали.

— Это по моей вине Ричард погиб. — Хмурая Софи напряжённо вглядывалась в исчезающую под колёсами песчаную равнину. — Это я предложила выпить.

— Не говори ерунду, Софи, — сказала я. — Наоборот, если бы он послушался тебя и взял с собой оружие, то остался бы в живых.

— Всё потому, что он был пьян из-за меня. Это чёртово пиво… Да как я вообще не уследила за Ричи и позволила ему сныкать в машине бухло?! — Она всплеснула руками. — Я знаю его много месяцев, знаю о его безалаберности, и не настояла на том, чтобы он взял оружие, да ещё и напоила его… Я сказала, что он пойдёт кормить клопов.

— Каждый в ответе за собственные действия. Он сам…

— Я сказала, что он пойдёт кормить клопов, — упрямо повторила она. — Он был самым молодым в команде. И теперь говорить можно что угодно – я несла за него ответственность…

— Мы на рискованном задании. — Я коснулась её запястья, и она резко отдёрнула руку. — Никто не обещал курорт, и каждый из нас знал об опасностях этих мест. Так что винить себя в его гибели совершенно ни к чему.

— Он был всего лишь стажёром. — Голос Софи дрогнул. — И я предчувствую, что он не последний. Я не хочу закончить также, задыхаясь в песке.

— Тогда сделай всё, что в твоих силах. Не выключай больше этот долбанный излучатель.

* * *

Лавовые поля, резко начинавшиеся за каменистой равниной, представляли из себя наслоения застывшей магмы, которая периодически вырывалась из высоченных активных вулканов, образующих собой редкую разрозненную цепь. Стекая по склонам огненных гор, магма заполняла собой углубления и чуть ли не еженедельно меняла ландшафт, застывая в котловинах и в оврагах, образуя холмы и перекаты. Нередко под твёрдой коркой скрывались клокочущие озёра жидкой лавы, вспучиваясь пузырями и вырываясь на поверхность гейзерами горячего воздуха. Всё здесь дрожало от зноя, тут и там виднелись красновато-оранжевые дымящиеся лужи, прудики и озерца кипящей магмы.

Судя по карте, временный лагерь располагался у подножия холма в нескольких километрах к югу, и нам предстояло пересечь это расстояние по раскалённому аду. Хорошая новость заключалась в том, что пустыня осталась позади, и в этих местах, насколько мне было известно, пустынные клопы не водились…

Колонна машин медленно подползла к закостеневшему наслоению вулканических отложений. Дальнейший путь лежал через лавовые поля.

Кинув в рот пару таблеток влагоконцентрата, я открыла дверь и спрыгнула на камень. Следом за мной выполз изнемогающий от жары Оливер. Потоки воздуха почти перестали двигаться, и Бойцы Эмиля, рассевшись по крышам всех трёх вездеходов, пытались хоть как-то охладиться на безветрии. Рядом со мной бесшумно возник Эмиль.

— Каков план, госпожа консультант? — уперевши руки в бока и глядя куда-то вдаль, поинтересовался он.

— Всем нужно спешиться, в машинах останутся только водители. Вперёд пустим дозор, а остальные отправятся следом, когда дозорные дадут добро. Колонной двигаемся неспеша, но по возможности без задержек и остановок.

Поднявшись на базальтовую корку, я хлопнула себя по лбу:

— Вот же растяпа! Надо было захватить с собой акустический толщиномер.

— Да, он бы тут точно пригодился, — протянул Эмиль. — Но раз уж его нет, будем держать ушки на макушке и сторониться открытой лавы… Дженкинс, Иванов! Видите вон ту сопку?

— Так точно! — Двое бойцов, щурясь на солнце, подошли ближе.

— Наша цель находится там. Вы пойдёте авангардом, мы – за вами метрах в пятистах. При малейшем подозрении на опасность звоните во все колокола.

Наёмники взобрались на чёрный неровный монолит и, стуча по нему подошвами армейских ботинок, зашагали прочь. Я постояла, наблюдая за удаляющимися силуэтами, включила коммуникатор и скомандовала водителям:

— Ребята, приспустите колёса. Софи, ты сразу за нами, потом двое пеших, потом Крис, ещё двое и Герберт. Остальные замыкают.

Дождавшись сигнала от разведотряда, мы с Эмилем двинулись вперёд. Раздался свист выходящего из шин воздуха, вездеходы стали оседать, припадать к земле, и первая машина тронулась следом за нами. На уши привычно давили импульсы ультразвука. Очертания идущих впереди бойцов извивались в перегретом воздухе, а я ощущала жар, исходящий от поверхности. Казалось, ещё немного – и ботинки начнут плавиться прямо на ногах.

Шаг за шагом мы приближались к цели. Позади размеренно урчали двигатели вездеходов, и в какой-то момент авангард потерялся из виду, проглоченный вьющимся и бурлящим воздухом.

— Дженкинс, доложите обстановку, — приказал Дюпре.

— Всё чисто, мы на подходе к сопке, — затрещал коммуникатор. — Пустили вперёд дрон… В котловине следы лагеря, но движения не замечено… Зато здесь тенёк, можно отдышаться.

Справа показалась овальная клокочущая красно-жёлтая лужа полусотни метров в диаметре. Слева поверхность шла под небольшой уклон – упираясь в подножие плоского каменистого холма, она на вид опасности не представляла. Левее, левее… Подальше от этого провала. Не нравится он мне… Как и вся эта затея.

— Если хочешь знать, Волкова, брать на задание гражданских было плохой идеей, — сообщил Эмиль Дюпре, сдвигая кепку на брови. — И дело не в подготовке, а в дисциплине.

— Считай, что это довесок к машинам, — пожала я плечами.

Эмиль лишь тяжело вздохнул и прибавил шаг.

От жа́ра слезились глаза, из-под панамки по лбу стекали капли пота, но впереди я уже различала пологий подъём, плавно переходящий в расщелину меж двух скалистых возвышенностей – правая, покруче и повыше, похожая на серый отколовшийся зуб, и была нашим ориентиром. У самого входа в расщелину под раскалённым добела небом возникли две крошечные фигурки дозорных. Сквозь радиопомехи раздался голос Дженкинса:

— Наблюдаем палатки, две штуки. Две машины – багги. Похоже, лагерь наших ребят. Никого нет, много разбросанных вещей вокруг…

— Принято, — сообщил Эмиль. — Мы на подходе.

Сзади вдруг раздались отрывистые крики, а следом гулкий треск – звук ломающегося базальта невозможно было спутать ни с чем другим. Резко обернувшись, я увидела, как средний тягач собственной тяжестью проломил чёрную корку, а его передние колёса ухнули в расползающийся провал. Горячий белый пар облегчённо дохнул из дыры, словно освободившийся после векового заточения джинн.