— Твоя задача – прикрыть меня, — распорядилась я. — Сейчас я открою дверь и постараюсь сбить с ног двоих. Ты выстрелишь в того, который будет ближе, а потом будем разбираться с третьим. Готова?

— Да, — пискнула Алиса.

Включив кинетику и взяв замах монтировкой, я щёлкнула замком и резко дёрнула дверь на себя. С рычанием и клёкотом на коврик у входной двери рухнуло потерявшее равновесие косматое чудовище, и я обрушила монтировку на его голову. Тут же в дом ворвался второй, получил подножку и тоже повалился на пол. Моментально переключившись, он бросился вправо, на девочку, и я с хрустом материи едва успела схватить его за шиворот, чтобы удержать.

Звонко хлопнула тетива, и мимо куда-то наружу, за дверь просвистел арбалетный болт. Девочка, взвизгнув от страха, выронила оружие и бросилась наутёк.

Третье чудище оторвало о перила кусок рубашки и на четвереньках кинулось по ступеням крыльца, а я изо всей силы вонзила лом куда-то в спину второго, что, лёжа под ногами, тянул растопыренные руки в сторону лестницы, где только что скрылась девочка. Лицо повернулось, искажённое яростью, залитые кровью глаза полезли из орбит. Свист кинетического усилителя, ещё один замах фомкой…

И грузное тело, сбивая с ног, опрокидывает меня через лежащий труп к самой лестнице в подвал. В который уже раз спас мехапротез – нелюдь клацнул о железо зубами и на секунду замешкался, а я схватила его за горло.

Чудище тянуло руки, хватало меня за джемпер, а я, уповая на сервоприводы, изо всех сил сжимающие толстую шею, шарила сбоку рукой в поисках оброненной монтировки. Наконец, нащупала её, дёрнула на себя и с размаху воткнула в ухо чудовища, которое крякнуло и расслабилось. В дверях тем временем появилась ещё одна тень. Да когда ж вы кончитесь?!

Коротко свистнул воздух – и в серый морщинистый лоб незваного гостя вонзился арбалетный болт. С застывшей гримасой ненависти кадавр замер на секунду, а затем плашмя повалился на пол.

Машина на холостом ходу чадила снаружи, прихожая наполнялась запахом выхлопных газов, а за деревянной балюстрадой полдюжины любопытных дохляков уже обступили урчащий «Райно», водя по его бокам замызганными ладонями.

Я скинула с себя безвольное тело и вскочила. Разом повернув головы, чудища завидели добычу и осклабились, а я схватила Алису за руку.

— Вперёд, это единственный шанс! — Увлекая девочку за собой, я устремилась к машине.

Новый монстр протиснулся в щель, прытко вползая на веранду.

— Нет! Я боюсь! — раздался детский визг на грани ультразвука.

Алиса опешила и замерла посреди веранды, как мышь, завидевшая удава. Отпустив детскую руку, я всей своей инерцией пробила нелюдю с ноги прямо в грудь, и тот полетел с лестницы обратно, прямо на своих собратьев.

— Двигаемся, не стоим!!! — закричала я, ухватила её за шкирку и буквально забросила в кузов, а в штанину вцепились чумазые пальцы. Косматый мертвец появился перед моим лицом, тут же получил монтировкой и со звоном опрокинул глиняную клумбу, стоявшую в углу террасы.

Рука пыталась затянуть меня вниз, и мой финальный рывок огласил веранду треском рвущейся материи. Заскочив в кузов следом за Алисой, я захлопнула заднюю створку и приложила монтировкой жадную зубастую голову, влезшую следом. Джип зашатался, и по металлу забарабанили ладони, суетливо застучали по стёклам, заелозили по толстой материи, словно в сюрреалистичном кино.

Я лезла через перегородку в салон, между высокими, массивными сиденьями. Плюхнувшись на водительское кресло, следом втащила ребёнка, выжала сцепление и воткнула передачу. Машина взревела, вскочила на дыбы – и тут же заглохла.

— Поехали, поехали! — отчаянно визжала девочка, вжимаясь в широкий подлокотник между сидений – подальше от искажённых голодом гримас и жадных рук, яростно барабанящих в стекло. — Почему мы не едем?!

— Да я стараюсь! — воскликнула я, в панике выискивая позабытую кнопку зажигания. — Никогда раньше такое не водила!

Вот она! Нажатие неверной рукой – и машина ожила, пробирая до костей басовитым рыком. Спереди, над кенгурятником показалось искорёженное злобой лицо, грязные лапы ухватились за стальную трубу, и оборванец, сверкая бордовыми глазами, влез на бампер. Упав на капот, он полез вперёд, к лобовому стеклу.

Сцепление, передача, газ…

Внедорожник рванул вперёд, прямо на деревянную оградку дома напротив. Монстра швырнуло в сторону, а я вывернула руль и с треском снесла забор и кусты, едва не угодив в стену дома. Вывела машину на дорогу, прямо в беспорядочную толпу заражённых. Гулко застучали костлявые тела о кенгурятник, «Райно» запрыгал, словно бык на родео, раскидывая заражённых, будто кегли, подминая их под себя, и устремился вперёд, прочь из посёлка…

Алиса, взобравшись коленями на сиденье, через прямоугольник расстёгнутого тента провожала взглядом свой дом, накрытый далёкой чёрной стеной дыма от подступившего к Спинетте степного пожара – высокий ковыль вдоль окраины посёлка уже поедали языки пламени. Неприступный замок принцессы уменьшался в размерах, пока совсем не скрылся из виду. Чёрная извилистая лента автодороги понесла нас вперёд, за холм меж высоких зарослей под оранжевым солнцем. Я вновь двигалась навстречу неизвестности.

Но теперь я была не одна.

— Алиса, — позвала я, прислушиваясь к утихающей боли в спине и постепенно усмиряя дыхание после пережитого шока. — Ты просто молодец.

— Вы так думаете? — тихо спросила она. — Я очень испугалась, и они чуть не достали нас.

— Напротив, ты очень смелая.

— Честно?

— Мы с тобой теперь настоящие боевые подруги. — Я мельком взглянула на неё, и в глазах ребёнка блеснуло что-то едва уловимое – то ли облегчение, то ли благодарность, а может быть всё вместе. — Так что давай-ка переходить на «ты». Идёт?

— Я согласна, — сказала девочка и наконец-то улыбнулась…

Спустя некоторое время, когда Спинетта оказалась позади, Алиса вновь ушла в себя. Она почти всю дорогу молчала, тиская мягкого белоснежного медведя, и отсутствующе глядела в окно на проползавшие мимо пейзажи.

Я поглядывала на дорогу и перебирала частоты радиоприёмника в поисках хоть какого-то сигнала, и наконец нашла его. Погружая в вязкий и упоительный транс, уже знакомый женский голос сквозь помехи воодушевлённо зачитывал из динамика страшную проповедь:

… — Разница в одном – они увидели это не через свет Божий, а так, как я учу вас. Я учу вас видеть свет Божий и пониманию Божьему, потому что, когда вы увидите лицо Бога, вы умрёте. И от вас ничего не останется, кроме божественного мужчины или божественной женщины или божественного дитя… День и ночь молитва будет на устах ваших, будет литься песнь Юбилея в ожидании вашего Короля, и более ничего вы не станете искать в этом мире. Кроме вашего Бога. Ибо всё это сон. Сон в смерти…

Волевым усилием я заставила себя выключить радио и риторически вопросила:

— Неужели это может стать для кого-то облегчением?

— Похоже на гипноз, — подала голос Алиса впервые за полчаса. — Он тоже когда-то задумывался, как лекарство. Только не для тела, а для души…

Встрепенувшись, она выудила из лежащего в ногах рюкзака компас, положила его в подстаканник, развернула на коленях карту и вооружилась линейкой с карандашом. Сжимая карандаш тонкими пальцами, девочка водила по бумаге грифелем и отмечала наш маршрут. Затем долго неслышно шевелила губами, подсчитывая результат.

— Четыреста девяносто. — С сосредоточенным лицом она повернулась ко мне, блеснули синие глаза, озарённые косыми лучами звезды. — Здесь очень много мест, где можно проехать через поля.

— В стороне от дороги?

— И мимо городов и деревень. Только один раз придётся выехать на дорогу, чтобы пересечь реку.

— Таракоа? — уточнила я, и Алиса кивнула.

Таракоа – самая полноводная река Пироса, которая брала своё начало на юго-западных холмах, извилистой змеёй пересекала почти всю Сонору и уходила в разлом, где исчезала в сети каньонов и котловин, по колено наполняя их мутной грязной водицей. Река жизни, которая питала добрую половину сельхозугодий региона.