Ступень за ступенью я поднимала тяжёлую ношу в фойе. Доволокла по полу до порога, а затем сделала вторую ходку за канистрой, которая после аккумулятора показалась пушинкой. Алиса тем временем выставляла в прихожей пакеты, в которые свалила буквально всё подряд.
— Зачем тебе так много всего? — удивилась я.
— Здесь игрушки, книги и альбомы, — сообщила она. — Ещё карандаши, пластилин… Мы ведь сюда больше не вернёмся, да?
С виду Алиса была совершенно спокойна. Казалось, она за эти десять минут с покорностью приняла судьбу и смирилась с неизбежным.
— Скорее всего, — честно призналась я. — Но мы не сможем забрать отсюда всё.
— Да, не сможем, — вздохнула девочка. — Я пойду переоденусь.
— Прихвати всё, что может пригодиться в пути, — напутствовала я. — Какую-нибудь карту, если есть…
Девочка скрылась на лестнице, через глазок я убедилась в том, что на крыльце никого нет и открыла входную дверь.
Выбравшись на крыльцо, я выволокла тяжеленный аккумулятор под лестницу и, едва не сорвав спину, взгромоздила его на тачку. Давешний мертвец завидел меня с расстояния в полсотни метров и ускорил шаг, а я, забросив следом за батареей канистру и прихватив монтировку, стремительно покатила тележку в обход дома к гаражу.
Ворота гаража с лязгом поднялись, и в этот момент из-за дома вышел скособоченный нелюдь. Покачивая головой туда-сюда, он заковылял ко мне, а я перехватила тяжёлый лом поудобнее. Плешивое чудовище приближалось, жадно клацало челюстями и зыркало красными глазами, и про себя я заметила, как непохожи они на людей при всей их похожести внешней. Наверное, недаром говорят, что глаза – это зеркало души. И я никак не могла разглядеть в тех глазах хоть что-нибудь отдалённо похожее на душу…
Спустя несколько секунд металл с размаху встретился с черепом. Хруст сломанной кости, распластанное по земле тело. А теперь ближе к делу – потому что за кустами мелькнул ещё один силуэт. Краем глаза я видела смутные тени, бредущие мимо забора через двор от меня – в поисках пищи сюда стягивались заражённые.
Тяжёлый аккумулятор был поднят на бампер, затем уже с бампера возложен в моторный отсек. Сгружая его в ложемент под капотом, я услышала отчётливый щелчок в спине, и всё тело пробил электрический разряд. Долгие секунды спустя защемлённый нерв отпустило, и, когда искры перед глазами рассеялись, я накинула клеммы, торопливо опрокинула канистру топлива в горловину и взгромоздилась в салон.
Стараясь не дышать, я включила зажигание. Четверти заряда должно было хватить для запуска двигателя, моторное масло было на месте, индикатор горючего показывал неуверенную десятину от полного бака.
Нажатие кнопки – и машина затряслась, двигатель взрыкнул и мерно заурчал, выходя на рабочие обороты. Окрылённая успехом, я в спешке вспоминала, как управлять наземным автомобилем с ручной коробкой передач…
На глазах у полудюжины грязных доходяг, бредущих со стороны колодца и конвульсивно подёргивающих руками, я медленно выкатила автомобиль из гаража и аккуратно пересекла двор. Обогнув дом, развернула «Райно» поперёк улицы и сдала назад, задней дверью вплотную к крыльцу. Корма ткнулась в перила, хрустнула надломанная доска, а силуэты перешли на вялую трусцу – они видели машину, но пока ещё не заметили меня.
Над городком тем временем разворачивалась смолянистая дымовая завеса, под которой вдоль улицы сюда шли всё новые доходяги. Спрыгнув на землю, я взлетела на крыльцо, впопыхах расстегнула тент и опустила заднюю створку.
Тут же распахнулась входная дверь. На пороге стояла Алиса, уже успевшая переодеться и с гружёным рюкзаком за спиной. Принимая из рук девочки неравномерно набитые сумки, словно баскетбольные мячи, я быстро побросала их в просторный кузов. Следом полетели пара упакованных спальных мешков и рюкзак. Чудо-ребёнок – Алиса отлично сориентировалась в ситуации, чего я никак не могла ожидать…
— Ещё не всё взяли, — заявила она и шагнула в сторону входной двери.
Стремительная секунда – и за балюстрадой возникла плешивая рычащая голова. В бок машины ударилось грязное тело и, сверля меня ненавидящим взглядом, ринулось вперёд. Ретировавшись в дом, я сгребла пискнувшую Алису в охапку и захлопнула дверь. С той стороны по поверхности застучали яростные ладони.
— Что ещё осталось? — повернувшись к девочке, спросила я.
— Арбалет, — сказала она.
— А ты умеешь из него стрелять?
Алиса мелко закивала, вложила болт в направляющую и попыталась натянуть тетиву – безуспешно, не хватило сил.
— Может, останемся здесь? — дрожащим голоском спросила она.
— Но как же мы останемся? Машина-то уже заведена…
Большие голубые глаза излучали неуверенность, страх, мольбу. На долю секунды я представила себе, что будет, останься мы в надёжном замке принцессы. Сколько мы просидим тут, в окружении чудовищ, и что будет, когда огонь доберётся сюда? И что потом? Но сперва нужно будет достать всё, что мы уже побросали в джип, брошенный под дверью.
Время стремительно таяло, пожираемое сомнениями. Стена чёрного дыма снаружи, легион чудовищ и вооружённые до зубов «соседи» не оставляли места для манёвра.
— Мы должны прорваться к машине и уехать. — Опустившись рядом с Алисой, я взяла её за хрупкие плечи. — Я понимаю, что это твой дом. Здесь очень много твоих вещей, к которым ты привыкла, но мы обязаны уйти. Потому что дальше здесь будет только хуже.
— А если папа вернётся, а меня нет? — Лицо её совершенно изменилось, погружаясь в тихие слёзы отчаяния.
Чувство обречённости буквально изливалось наружу. Прижав понурого ребёнка к себе, я гладила её по спине и не знала, что сказать. Снаружи в дверь стучали жадные руки, раздавались утробные хрипы.
Как давно ушёл её отец? Неделю назад? Две? Три? Неужели она думает, что он не вернулся бы до сего момента, если бы мог? Что сказать ей, как убедить действовать? Я не могла ставить её веру под сомнение, ведь это было бы слишком жестоко. Должен же быть способ оставить эту веру при ней…
— Давай сделаем так, — сказала я, осенённая простой мыслью. — Ты сейчас быстренько напишешь записку и оставишь её на видном месте. Напиши, что мы поедем…
Оставалось придумать – куда.
— К дедушке! — Воодушевление и надежда прорезались в голосе Алисы.
— Да, напиши, что мы у дедушки, — подтвердила я. — Когда отец придёт, он будет знать, где нас искать.
Ребёнок молнией взметнулся вверх по лестнице, а я под аккомпанемент рычания из-за двери прикидывала, что ещё можно было бы взять с собой. У нас оставалась последняя ходка до машины…
Беглый взгляд по стеллажам в гостиной упал на фотографии в рамках. Дочь и любящий отец, большая дружная семья – пожалуй, эти два снимка стоит захватить с собой. У ребёнка должен был остаться кусочек памяти о доме, поэтому обе фотографии отправились в наплечную сумку. Туда же последовала расчёска, десяток резинок для волос и небольшое зеркальце – необходимый минимум…
— Написала! — кричала Алиса, шумно спускаясь вниз по ступеням и размахивая клочком бумаги. — Я написала! Куда положить?
— На видное место, в гостиную. — Стараясь абстрагироваться от шума за дверью, я вспоминала вслух: — Еда есть?
— Консервы в сумке, — ответила она.
— Вода есть, еда тоже, топлива на первое время хватит. — Я загибала пальцы. — Термос есть?
— Сейчас, — вспомнила она и прогромыхала полным рюкзаком в комнату.
— Ничего не забыли?
— К-л-м-н есть. — Она встряхнула рюкзак.
— Что?
— Кружка, ложка, миска, нож.
— Вот как. — Я вскинула брови. — И как к дедушке ехать, ты, наверное, тоже знаешь?
Девочка кивнула.
— Ну что ж, пора выходить. И для этого мы будем работать сообща.
Увесистый лом лёг в мою руку. Девочка получила в руки заряженный арбалет, а я прильнула к глазку, оценивая ситуацию – у самой двери стояли двое оборванцев, водили грязными руками по металлу и слепо поглядывали в глазок. Позади них, зацепившись одеждой за деревянный поручень, в щель между машиной и дубовой балюстрадой неуклюже протискивался третий.
