— Лиза…

Убрав руки от лица, я увидела внимательные синие глазищи на расцарапанном лице. Они смотрели прямо в душу.

— Ты устала? — спросила Алиса.

— Да, хорошая моя. Я знаю, и ты тоже устала.

Короткий кивок.

— Хочешь остаться с этими людьми?

Алиса подёрнула плечом и уставилась на меня пристальнее прежнего.

Я же думала о том, что мне, наверное, стоит начать доверять людям. Как знать – если бы удалось тогда, в Спинетте договориться с соседями, сейчас Алиса могла быть в безопасности. Быть может, сейчас мы были бы где-нибудь на севере, в тихой глуши, если бы остались с теми людьми на бензоколонке. И как знать – может, военные и не собирались нас убивать, и я зря загнала стального коня? Что касается меня, словно дикий зверь я убегала от всех, видела опасность везде, и теперь загнала сама себя…

Может, в этот раз стоит довериться? Да, один из них уголовник, другой выглядит как обиженный на весь мир подросток-переросток, а третью ломает после дозы… Но мне ничего не нужно – лишь прилечь на ночь. Довериться один раз, всего лишь на одну ночь.

Дожидаться горячего не хотелось, у меня было лишь одно желание – рухнуть в кровать и как следует отоспаться.

— Простите, — проговорила я в пространство. Почти неразборчивое домашнее бормотание хозяев прервалось, и на меня воззрились три пары глаз. — Где у вас тут можно переночевать?

— Да, конечно, переночевать, — протянула женщина и как-то странно посмотрела на Инея. — К сожалению, наверху свободна только одна кровать, и её мы постелим девочке. Но на заднем дворе есть домик. Там очень хороший, мягкий диван, есть обогреватель. Вас устроит?

— Я могу подвинуться, — пошутил Иней.

— Меня сейчас устроит что угодно, хоть гора щебня, — честно призналась я.

Мягкий диван… Любая поверхность, на которой можно было лежать, была именно тем, что мне нужно, но о мягком диване я и мечтать не смела…

Пока я ковыляла из кухни в сторону прихожей, Алиса провожала меня напряжённым взглядом, будто хотела сказать мне что-то, но почему-то не могла. Как в тумане, стоя над кедами, которые превратились в волглое месиво, я вдруг задалась мимолётным, скользнувшим по касательной вопросом – а где же будет ночевать Алиса? Сзади, из кухни доносился неразборчивый разговор хозяев, а я решила подняться на второй этаж и хоть глазком взглянуть на дом.

Деревянные ступени поскрипывали под ногами, и два лестничных пролёта вывели меня в тёмный коридор. На стене в рамках висели неприметные пейзажи. Несколько небольших цветочных горшков, в которых давно уже умерли и пожухли какие-то растения, стояли на комоде. Дверь… Ещё одна… И третья, поверх досок которой был наклеен красно-чёрно-белый плакат. В самом конце коридора, в тупике была ещё одна, четвёртая дверь.

Я застыла напротив двери с плакатом. На белом матерчатом фоне чернел крест с угловатыми изломанными концами. Будто пропеллер, он готов был начать движение – стоило лишь придать ему импульс. Острый, словно молотилка. Откуда-то из глубин памяти всплыло и название знака. Свастика. Дядя Ваня много рассказывал об этом древнем символе, который когда-то обозначал счастье и благоденствие, но в позапрошлом веке был запятнан чудовищными преступлениями. Я не могла вспомнить подробности, история Земли была мне едва знакомой…

Что-то отчётливо стукнулось за соседней дверью. Там кто-то есть? Едва слышный шорох – словно кто-то пальцами провёл по деревянной поверхности. За дверью точно кто-то был…

Я подошла и прильнула ухом к дереву. Мне чудилось дыхание – лёгкое, невесомое. Взявшись за ручку двери с плакатом, я тихо повернула рукоять и потянула на себя. Из тёмной щели потянуло сыростью, металлом, плесенью. И лёгким запахом разложения. Что-то мелькнуло во мраке, и я тут же отпрянула назад. В центре комнаты стоял ребёнок. Ростом ниже среднего с собачьим намордником на лице она протягивала ко мне из темноты жадно растопыренные ладони. Она пыталась дотянуться, но не могла – мешал металлический ошейник, натянутая цепь от которого исчезала где-то во мраке.

На ней было надето бело-голубое платье с кружевами, светлые гольфы и тёмные лакированные туфли. Пятно света упало на лицо ребёнка, и сердце моё вновь провалилось куда-то вниз. Не девочка. Это был мальчик – чисто вымытый, с едва начинавшими отрастать светлыми волосами на выбритой голове он тянулся ко мне, распиливая на части двумя неподвижными кровавыми озёрами глаз.

Я зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Переодетый в девочку мальчик таращился своими чуждыми человеку глазами и хотел есть. Он был голоден и видел перед собой пищу.

Что здесь происходит?! Что вы, мать вашу, с ним делаете? Что вы вообще такое?! Люди ли вы? Этот намордник… Нухно уходить… Куда угодно, подальше отсюда – мы должны немедленно уйти!

Я тихо прикрыла дверь, на трясущихся ногах прошагала к лестнице, и вдруг лицом к лицу столкнулась с Инеем. Пряча руку за спиной, он нависал надо мною всем своим неожиданным ростом.

— Какие-то проблемы? — спросил он.

— Мы уходим, — сглотнув, выдавила я из себя и крикнула в сторону лестницы: — Алиса, собирайся!

— Но куда? — пожал плечами хозяин дома, стрельнув глазами поверх моей головы, на едва приоткрытую дверь справа от красно-чёрно-белым плаката. — Там же ночь кромешная, мертвечина повсюду бродит… Оставайтесь тут, у нас безопасно.

— Слушай, ты… — Слова давались мне с трудом, я едва могла вдохнуть, горло сдавливали нервные спазмы. — Я не знаю, что тут происходит, но…

— Но ты увидела маленький секрет Вована и Ферганы? — уточнил Иней. — Да, поэтому я предпочитаю первый этаж, но всё равно ночевать жутковато.

— Я не знаю, чей это секрет, но сейчас мы оденемся и уйдём.

Шаг в сторону – и мужчина сдвигается, перекрывая мне дорогу.

— Не парься, он там нормально привязан, — успокаивающе увещевал он. — Останьтесь хотя бы на ужин. Ты-то небось устала с дороги. Перекинемся картишками на четыре звёздочки…

— В сторону, — процедила я.

— Мужика здесь на многие мили не сыщешь, — Он пожал плечами и ухмыльнулся. — Как и бабу.

— В сторону отошёл! — рявкнула я, всей своей массой отпихнула его вбок, и тот потерял равновесие и оказался на полу.

— Ну, раз не хочешь по-хорошему, значит, пропустим прелюдии, — заявил он, выуживая из-за спины длинный разделочный нож. — Фергана, держи девчонку!

Широкое лезвие со свистом рассекло воздух. Скрежетнул металл подставленного мехапротеза, вызвав притуплённую имитацию боли. Ответному выпаду живой рукой толком не хватило скорости, и удар ушёл в никуда. А если бы на Ковчеге меня не разоружили…

Ловкий взмах ножа достиг цели, острый надрез рассёк живое предплечье, и вместе с болью новая адреналиновая волна захлестнула кровоток. Будто подхваченная ветром, я крутанулась вокруг оси – и выбитое ногой холодное оружие с лязгом полетело вниз по ступеням. Засвистела кинетика, и я отправила кулак ему под дых, тут же впечатав колено в пах – беспроигрышный приём.

Любитель размахивать ножом шипел и держался за штаны, и следующий пинок под колено свалил его на пол. Я тут же оседлала его с намерением забить мехапротезом до смерти. Заверещала ультразвуком кинетика…

Мощный тычок в небритую скулу – кровь вместе с выбитым зубом брызнула с его губ…

Нанести следующий удар я не успела – что-то прилетело в темя, и мир вокруг погас…

— Вот же падла, — ругнулось поодаль другое пятно и поднялось на ноги. — Не ожидал такой прыти от неё.

Я старалась прикрыть голову, а в смертельно уставшее тело болезненно колотилась бейсбольная бита. Будто сквозь водную толщу доносился деревянный стук по бокам и рёбрам. Чьи-то руки повернули меня на живот, и запястья сдавила тугая верёвка в несколько витков. Ещё одна обернулась вокруг ног. Я попыталась открыть глаза – всё было как в тумане. Какие-то смутные пятна то уплывали, то издалека плыли прямо ко мне, то превращались в разноцветные кляксы. Одна из клякс обрела очертания – поодаль человек бледной, заплывшей жиром физиономией копошился пухлой рукой в наплечной сумке. Нет, только не это… Он заберёт пистолет…