Усевшись на кровати, я впала в ступор…

Перед глазами из мрака восставала сцена – ночь, до боли знакомое побитое временем крыльцо при входе в здание. Топот многочисленных ног, рёв двигателей в отдалении. Детей, собранных по всей территории интерната, ведут в девичий корпус – они не сопротивляются, они в полном смятении, послушные, будто барашки в стаде. Они не понимают, откуда взялись все эти незнакомые мужчины с оружием в руках. Скалящиеся бородатые хищники с обветренными лицами, готовые воплотить в жизнь кровавую задумку безумных убийц – осуществить отбраковку…

Вдруг возле самого крыльца кто-то срывается и бежит против потока – расталкивая сверстников. Один из ребят ломится в сторону кустов, но под самыми ступенями дорогу ему преграждает здоровяк в военных брюках и разгрузке. Мальчик нападает первым. Сцепившись руками, они борются – слабый, загнанный в ловушку отчаянный зверь и сильный, упитанный хищник, предвкушающий трапезу. Мелькают руки, сыплются размашистые удары, тонкие бледные пальцы цепляются за выпавшую из-за пазухи головореза цепочку. Она рвётся, соскальзывает с шеи и со звоном проваливается во тьму, а лицо мальчика встречается с прикладом оружия… Мелькнула синяя вспышка, озарившая прутья ливневой решётки…

Я моргнула, скидывая наваждение, а рука тем временем сама нашарила в мокром кармане и вытащила на свет маленький кусочек нержавеющей стали, повисший на цепочке. Армейский жетон с лаконичной гравировкой: «Азанчеев Рефат Г., 1514056-2134, Каптейн».

Мне нужно идти. Я не могу здесь оставаться. Я должна уходить – прямо сейчас, не дожидаясь утра. Не дожидаясь пустых слов и неловких извинений за чужие прегрешения, за деяния убитого подонка. Не дожидаясь взглядов – виноватых и любопытных, осуждающих и боязливых. Я обязана уйти, мне лучше быть одной. Мне всегда лучше одной. Но я не уйду так просто…

Вскочив, я быстро переоделась в оставленное Капитаном чистое и сухое бельё – похоже, у нас с Элли Стилл была почти идентичная комплекция. Натянула штаны-карго, влезла в серый джемпер, взглядом нашарила свои ботинки, стоящие в полутьме на пороге, и направилась к верстаку. Спящая в чехле катана ждала меня. Она терпеливо ожидала своего часа, когда сможет наконец напиться крови.

Я взялась за рукоятку и потянула лезвие из ножен. С тихим шелестом гладко отполированный металл освобождался из заточения, и наконец я ощутила в ладони вес оружия. Покрепче перехватив меч, я сделала пару рубящих движений в пустоту, свыкаясь с продолжением руки. Со своим новым напарником? Пожалуй, что так. С тем, кто не обманет и не предаст, не ударит в спину и не подведёт, когда ждёшь этого меньше всего. С тем, кто будет со мной до конца и не позволит случиться ничему плохому.

Я не уйду так просто. Смерть одного подонка ничего не решает. Законы и правила этой маленькой деревни на воде не смогут удовлетворить меня, и кто-то ещё должен заплатить. Кто угодно и прямо сейчас.

Я тихо пересекла комнату и приоткрыла ширму. В темноте посреди грубой деревянной кровати на спине лежал Капитан. Одна его рука свесилась вниз, богатырский храп пробирал до костей, пахло потом и алкоголем. Три бесшумных кошачьих шага – и я стою у изголовья кровати. Мёртвой хваткой сжав меч обеими руками, я занесла его над горлом Ричарда Стилла.

Глядя на большое и беззащитное тело перед собой, я крутила так и этак, со всех сторон оглядывала и ощупывала единственную мысль – ты в моей власти. Я владею твоей жизнью. Одно моё движение – и она оборвётся. Ты, сильный мужчина, захрипишь, судорожно хватаясь за горло, истечёшь кровью и прекратишь существовать. Об этом вопиёт обострённый инстинкт убийцы, этого вожделеет хищное желание разлить вокруг себя море крови, нырнуть в неё с головой. Этого требует меч в моих руках…

Капитан всхрапнул и причмокнул губами, седая аккуратная бородка его шевельнулась, выдёргивая меня из вязкого транса.

Что я делаю?! Нет, только не его! Дрожащий меч ушёл в сторону, я отступила от края бездны, в которую готова была сорваться секундой позже, а к горлу подкатил ком. Я зажала ладонью рот, чтобы не дай бог не издать какой-нибудь звук. Нет, я не имею права. Только не его…

Выскочив из комнатки, я схватила первую попавшуюся сумку и принялась набивать её всем ценным, что попадётся под руку – причудливая подзорная труба, какие-то консервы, полупустая бутыль с хвалёным самогоном, мой драгоценный радиопередатчик… В ящике комода обнаружилась современная боевая маска с фасеточными глазами, и я сразу же про себя решила – отныне он, чёрный оскал плотоядного насекомого станет моим лицом.

В карман упал брелок от «Хускварны», ножны катаны легли на пояс. Ботинки всё ещё не высохли, но мне было наплевать – мехапротезы не дадут мне простудиться из-за такой мелочи. Пора.

Опустив на лицо маску, я вновь вывалилась в пробирающую насквозь сырость. Затянутое хмарью небо уже серело к утру, но узкие мостки между домами были абсолютно безлюдны – после ночного происшествия деревня снова спала. Я хорошо помнила маршрут. Чуть ли не бегом я миновала место надругательства, мельком заметив, что моих вещей не было – их, скорее всего, растащили зеваки или выбросили вниз, в воду. Сквозь застывшую во времени деревню я без труда добралась до искомого одноэтажного сарайчика, на крыше которого синей горой возвышался укрытый брезентовым полотном стальной зверь. От него меня отделяли лишь один прыжок да деревянный уступ крыши, но я не спешила.

Затаившись за углом, я решила немного выждать – и не напрасно. Напряжённый слух вылавливал из монотонного шума дождя какие-то звуки. Постукивания. Вздохи. Шелест материи. Приближались шаркающие шаги. Стало тихо, кто-то чиркнул зажигалкой, и вновь послышалась тяжёлая поступь. Я прижалась к стене и поудобнее перехватила рукоять катаны. Через секунду слева, из-за угла, показался силуэт в мокром дождевике. Капюшон был поднят, из овального отверстия торчали козырёк кепки и дымящаяся сигарета в густых зарослях бороды.

Мозг ещё не успел сопоставить зрительные сигналы с памятью, а катана взвизгнула, вырываясь из ножен и протыкая плечо болью, я оттолкнулась от стены, крутанулась вокруг своей оси и вонзила остриё прямо в центр зелёного плаща.

— Оргх… — захрипел мужчина, выпучив глаза.

Глухо стукнулся о дощатый настил увесистый автомат, а я, сжимая рукоять, что было силы дёрнула её вверх и влево. Затрещала рвущаяся материя и выворачивающаяся наизнанку плоть. Детина, ловя ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба, обессиленно припал плечом к стене и уставился на меня. Навалившись всем весом, я пропорола бок гибнущего тела и с хрустом вырвала катану. Чавкающе плеснуло по настилу, освобождённая кровь хлынула на помостки, смешиваясь с водой и грязью.

Вот оно, желанное море крови, присланное самой судьбой. Волна мучительного наслаждения покатилась от бёдер к макушке, меня обдало тёплым, едва заметным паром жизни, уходящей из тела безымянного врага. Схватив упавший автомат, я закинула его на плечо и принялась ощупывать покойника. Ладонь скользила по липкому бурому месиву, обшаривая карманы павшего жертвой бородатого охотника. Зажигалка, кожаный кошелёк… Во внутреннем кармане плаща я обнаружила хорошо знакомый цилиндр с дьяволовым соком. Вот так гадёныш…

— Ты решил ещё и прибрать к рукам чужое имущество? — вполголоса спросила я у трупа, который непонимающе глядел в никуда остекленевшими глазами.

Прыжок – и мехапротезы подтягивают меня на плоскую крышу сарая. Перекатившись, прижимаюсь к брезенту и оглядываюсь по сторонам. Поодаль, на той стороне рынка, на одной из крыш стоит часовой и глядит на водную гладь. Внизу, в переулке между домов только что скрылся ещё один. Поглубже затянувшись наркотической смесью, я ухватилась за край полотнища, приподняла тяжёлый брезент и с шорохом парусины откинула его в сторону. Забралась на ховербайк, нашарила в кармане брелок и сквозь материю нажала кнопку зажигания.

Засвистело предпусковое реле, и я мысленно начала отсчёт. Раз, два, три, четыре, пять… Азанчеев Рефат, я иду тебя искать… Монстр подо мной задрожал и глубоко вздохнул, поднимаясь в воздух. Я поправила сумку, потянула штурвал на себя и зажала ручку акселератора. Разбрасывая заряженные частицы, движки загудели в полную силу и потянули машину вверх, в серое дождливое небо – прочь от этого чужого и враждебного места…