Но размышлять об этом не пришлось. С крыши маяка на палубу уже прыгнул, держа топор над головой, Тид. За ним, почти одновременно — Рыжий и Лука. Последним Коршун. Корабль качнулся в воздухе, попробовал отойти, но опоздал.

Ри тут же схватил ее за запястье и затащил в маяк. Темнота ослепила ее, и остался лишь скрежет волчьих когтей по двери и короткие выкрики людей снаружи. Ри не отпустил ее руки, сжимал крепко, до боли, но она обрадовалась его прикосновению.

Битва была короткой.

Пока Лука и Рыжий сбрасывали мертвых и раненых за борт, Коршун помог подняться на корабль Александре, Каю и Ри. Тид встал за к штурвал, поднял корабль выше над землей. Отчалили.

— Что будет с этими? — спросил Кай, провожая взглядом оставшихся в траве.

— Волки сожрут. Или придет другой корабль. Подберут, — ответил Лука. Сплюнул за борт. — А вообще не наше то дело, Северянин. Пусть подохнут!

В трюме оказались ящики с вином и оливковым маслом, а вот еды нашлось на несколько дней.

— Сколько нам до твоих Темных земель? — спросил Коршун.

— Дней пять пути, если не задерживаться.

— Нужно запастись припасами поблизости, пока не углубились в степь.

— Найдем карту, посмотрим… — предложил Тид. — Должна быть у капитана в каюте.

Вечерело. Теплый ветер гладил щеки и лбы. Трещали канаты, хлопали паруса, плыла под килем темная земля, сладко пахло цветами и травой.

Они решили отойти от границ Совета Шести на пару маноров. Тид править умел, а вот читать карты и рассчитывать путь — нет. Расчетами занялся Ри.

— Через два дня подойдем к манору Коренева. Там и причалим.

Никто не возражал. Теперь пират раздавал указания. Бывшие стражники крепили такелаж, Александра и Кай спустились в трюм для перевязки. Без дела на палубе остался лишь Ри. С бутылкой вина уселся на палубу и прислонился спиной к резному ограждению.

Когг шел низко. Напрасно Тид крутил штурвалы и дергал рычаги «плавников». Ри усмехнулся и выпил.

Ему нравились летающие корабли. Удивительное соединение механики, магии и алхимии. Как и его морские собратья, летающий когг был около пятнадцати саженей длиной. Одна мачта, один парус. Отличался он широкими деревянными бортами и отсутствием рулевого весла. Шутртрос соединял один из двух штурвалов не с ним, а со сложным механизмом, поворачивающим парус. Вместо рулевого весла на днище корабля располагались подвижные «плавники», которые поворачивали корабль в воздухе с бока на бок и помогали менять высоту. А в резных бортах когга хранились запечатанные магией, особо забальзамированные останки танув. Это защищало деревянные корабли от ударов молний и позволяло им подниматься в небо.

В трюме царил полумрак. Александра зажгла свечу, сняла повязку и опустила руки. Ран не осталось. Совсем.

Кай проследил за ее взглядом.

— Я наложу повязки, чтобы никто не спрашивал, — решила она.

Кай поймал ее пальцы, остановил.

— Правда, веришь, что я создан богами? Что если я — какая-то злая шутка магов? Ведь недаром лишь они видят метку?

— Маги не способны на такие шутки, — сказала Александра решительно. — Боги забрали у них воображение и талант.

Помолчали.

Кай рассматривал бывшую монахиню внимательно и задумчиво, пока она накладывала повязки.

— Почему ты здесь?

Александра села на скамью, опустила руки на колени и посмотрела Северянину в глаза.

Ей нравился этот спокойный благородный человек, но что она могла ответить ему?

В последние дни у нее было много времени все обдумать. В Яблоневом Крае, пока мужчины сражаются, пока выбирают дорогу и судьбу, женщина способна лишь верить и следовать за ними. Возможно, в другое время, в другой жизни, в другом мире она могла бы стать другой! Смелой и решительной! Она оставила бы свое имя в памяти людей, свой след в истории, но сейчас даже земля под ногами не чувствует ее шага. Так куда она идет, чего хочет, за чем следует? Есть люди, которые сами выбирают судьбу, борются за нее, сражаются с собой и обстоятельствами. А есть те, кто просто принимает предначертанное. Быть веткой в реке не большая радость: и признавать неприятно, и говорить тут не о чем. Но такой она человек. Александра верила в богов. Верила, что даже ветке в реке они нарекают судьбу. Но говорить о таком стыдно. Слишком долго Яблоневый Край живет без богов. Храмы опустели и души человеческие тоже. Маги выжгли из них веру жестокостью и равнодушием. Даже Северянин не верит больше в их существование, так что она может сказать ему?

Александра улыбнулась:

— Пора ужином заняться.

Два дня плыли над степью. От скуки Ри попросил Тида научить его править кораблем. Впервые со времени побега что-то так сильно его увлекло.

— Так держать, Седой! Гляди, возьму тебя потом к своим, будешь пиратствовать!

Пират хлопнул его по плечу, засмеялся, а Ри помрачнел.

Расположение окружающих тяготило его с каждым днем. Его раздражало их одобрение и то, что они не боялись поворачиваться к нему спинами. Пусть его магия и странного свойства, но он все еще маг, а они — люди. Можно ласкать дворовых собак, но кому захочется быть собакой? Он больше не шутил, не ерничал перед ними, но они спокойно приняли и это. Они позволяли ему быть настоящим, принимали настоящего, а Ри хотелось разбить кому-нибудь лицо.

После полудня третьего дня внизу показалась тонкая линия Остры — притока Елены. Ри сверился с картой: деревенька Межи должна была стоять в пяти верстах выше по течению.

— Трое останутся на корабле. И отсюда, — Коршун ткнул пальцем на карту, — идти будем по берегу на своих двоих. Увидят корабль — попрячутся.

— За чумаков мы не сойдем, — с сомнением сказал Лука.

— Врать не станем, — сказал Коршун. — Все равно догадаются.

На том и порешили.

За провизией пошли Ри и Александра как умеющие сговариваться, и Коршун и Кай как охрана.

Деревня словно вымерла. Они прошли по пустой улице, перешли через мост на другой берег. Собаки провожали их лаем со дворов, мычали в сараях телята, бегали куры по пыльной дороге…

— Где все? — насторожился Кай.

Но отгадка оказалась совсем не зловещей — в деревне играли свадьбу.

Деревенские собрались на околице, соорудили помост для новобрачных. Разожгли костры от злых духов и даже соломенные чучела богов поставили по краям помоста. Вокруг возвышения, украшенного алыми и белыми лентами, расставили столы и скамьи, выкатили бочонки с пивом. Обряд венчания еще не провели, ждали первых звезд. Невеста еще не сменила белый платок на красную свадебную шаль, сидела тихая и покорная, едва прикасаясь к еде. Жених волновался, лицо его раскраснелось. Гости ели, пили, смеялись. Музыканты настраивали инструменты.

Ри посмотрел на них и закатил глаза.

Музыкантов было трое. Скрипка, свирель и…

«Бандура? Лютня?» — пыталась вспомнить название Александра.

Гитара. У деревенских музыкантов гитары отродясь не водились. Их привозили из-за моря для мажьих замков. Она видела такую, когда сама была дочерью мага. Играть на заморских гитарах позволялось лучшим мастерам. Юноша был безусловно молод, чтобы владеть таким инструментом, да и держал его неправильно, как гусли, положив на колени.

Их заметили, староста в сопровождении двоих крепких мужчин вышел вперед.

— Кто такие?

Отвечал Ри.

— Мы идем на юг. С земель господина Дреговича.

Этот манор был слишком далеко, чтобы здесь слышали о смерти чародея, но староста, похоже, догадался. Посмотрел на Коршуна и Кая. Поморщился.

— Нам беглецы в деревне ни к чему. Навлечете беду…

— Нам нужна еда в дорогу.

Староста покачал головой.

Ри положил руки Александре на плечи, подтолкнул ее вперед.

— С нами монахиня Милости. Вы венчали невесту?

Староста нервно облизнул губы.

Монастыри Милости и Пасии Грины были не в каждом маноре. Люди обходились без них, но все же почетно, когда невесту и жениха венчают настоящие жрицы. Если боги есть — будет молодым счастье, если нет — есть, чем перед соседями похвалиться.